Вечно у этих ролфей что-то происходит. Не могут зубастые кузены мирно смотреть свои сны. Нет происшествий, значит, придумают. Нет войны – будет учебная тревога, нет чумы – случится внеплановая проверка.
На ролфийку ленивые потягивания шуриа и его вялое любопытство подействовали бодряще, словно ведро ледяной воды на голову.
– Я не поняла, ты предпочитаешь кляп, что ли? Я просила – молчать! – гавкнула она.
И собиралась добавить от щедрот душевных еще пару ласковых слов, но тут в кабинет вошел курьер.
– Докладывайте, прапорщик.
Бедный парень вжал свой воображаемый хвост под ягодицы, не смея даже вилять.
Эк Паленая всех застращала!
– Пакет от эрна Оринэйра, миледи. И устное сообщение.
– И?
Прапорщик выпалил как на духу:
– Интересующая вас особа действительно владеет означенным заведением. Эрн Оринэйр совершенно в этом уверен. Покупка оформлена на подставное лицо.
– О! – Ролфийка не удержалась от победной ухмылки и глянула на запыленного и продрогшего посланца гораздо благосклонней: – Благодарю, мой мальчик. Молодчинка. Три часа вам на отдых, затем поедете обратно. Эйдри, проводите юношу и организуйте ему отдых.
Сын или дочь Морайг могут разгуливать в халатах и ночных колпаках с кисточками, а могут и вовсе без них, но чтобы у ролфи под рукой не оказалось скейна? Тем более, если рука всего одна. Было время, когда еще не избывшая остатки романтизма в душе эрна Хайнри всерьез намеревалась заказать себе на культю настоящий стальной крюк, навроде пиратского, однако по здравом размышлении от сих мечтаний жаркой юности все-таки отказалась. Только юбку цеплять такой железкой, пользы-то – чуть! И она научилась обходиться традиционным кинжалом, который носила, не снимая даже в бане. Незаменимая вещь, чтобы подцепить печати и вскрыть пакет!
– Так-так... – мурлыкнула резидентша, довольная, как объевшаяся свежей печенкой кошка, и быстро черкнула на пустом листе отмыкающие руны. Оринэйр, волчара стреляный, писал, разумеется, шифром.
За ширмой завозился шуриа, о котором Хайнри, признаться, успела позабыть. Теперь вспомнила, заодно заметив, что, лишенная кресла, сидит на собственном столе.
– Если хочешь, вылезай, – позвала Умфрэйд и махнула культей на поднос, который уже притащил расторопный ир-Тангейн. – Есть кадфа... гренки... – и, снова забыв о госте, уткнулась в письмо. Оринэйр сам себя превзошел и вещи сообщал просто поразительные. – Однако! – хмыкнула Хайнри, прочитав треть, и оторвалась от послания, чтобы бросить пронзительный взгляд на Элира. Покачала головой и вернулась к депеше, однако не прошло и минуты, как ролфийка вздернула брови и фыркнула: – О, даже так?!
Склонив голову набок, она с любопытством уставилась на шуриа и спросила не просто вкрадчиво, а даже с оттенком нежности:
– А скажи-ка мне, друг мой, не родич ли тебе некий Элир... – глянула в письмо, сверяясь, и уверенно кивнула: – Элир Бэхрем, а?
Увлеченно почесывая блошиные укусы, Джэйфф даже не сразу услышал последний вопрос.
– Кадфа – дело хорошее... Очень даже... Погодите-ка, Элир? Нет больше никаких Элиров, кроме меня, – уверенно заявил бывший рилиндар.
Тысячу раз наступала Ночь Предков, и тысячу раз шаман Джэйфф Элир взывал к Великим Духам, искал хоть кого-то живого, в ком до сих пор течет его кровь. Тщетны усилия – род его иссяк безвозвратно. Может, оно и правильно по большому счету, но несказанно горько.
– А-с-шшш! И где ж такое водится?
Хайнри ответила в тон:
– Водится такое в Индаре, а вот родом, если верить паспорту, аж из Базила. Может, ты теперь вернешь мое кресло? Откуда, спрашивается, в Базиле шуриа?
– Я бы поставил вопрос иначе – откуда в Джезиме Элиры?
– Ну, вы же всегда славились как ребята плодовитые, – пожала плечами ролфийка, но сразу поспешила утешить явно расстроенного рилиндара: – Впрочем, я вслед за эрном Оринэйром полагаю, что это псевдоним. Если видишь шуриа с базилским паспортом, сразу понятно – что-то тут нечисто, да... Садись рядом. Итак... Тангейн! Где, Локка тебя скогти, моя трубка?! Читаем...
Прочистив горло, Умфрэйд честно попыталась выбрать из весьма личного послания индарского коллеги наименее казарменные выражения. В итоге чтение получилось несколько скомканным и отрывистым:
–
Умфрэйд свернула письмо и послала куда-то в сторону границы с Эббо воздушный поцелуй.
– Ага! Попались! Ну, Оринэйр, кобелина, вычислил все– таки!
Кто ищет, тот всегда найдет, да? Джэйффу стало жарко и весело. Жарко от мысли, что ни шторм, ни тюрьма, ни угроза эшафота не отклонили его от цели. Великие Духи по– прежнему с ним, и Мать Живого хранит своего сына.
– А-с-шшш! Новая Рилинда, говорите? Ах, моя могущественная госпожа Хайнри, вы спасли не только мою голову от усекновения, но и совесть от позора. Я дал слово Вилдайру Эмрису найти гаденышей и разобраться с ними по-нашему, по-рилиндарски.
Элир облизнулся, предвкушая будущее веселье. Охота обещала быть захватывающей, а добыча презабавной.
– А теперь серьезно, – пресекла неформальное веселье ее превосходительство. – В Индаре убит некий ир- Силэйн – не последняя фигура в финансовом мире Архипелага. Причем убит характерно так, узнаваемо. Весь стандартный набор, включая попытку снять скальп. Тотчас после этого названный Бэхрем исчез из столицы Эббо бесследно. У Оринэйра хорошие псы, раз уж они упустили след, то ловить там и вправду нечего. Но! Есть две зацепки. Первое: перед исчезновением Элир Бэхрем получил в банке «Нувольм и сын» крупную сумму. И второе: в последний раз, когда его видели живым, ир-Силэйн направлялся в игорный дом под названием «Черный лебедь», каковой дом – внимание! – через подставных лиц принадлежит... угадай кому?
– Сказано же: не хочешь сра... – Джэйфф осекся и поспешил исправиться. Еще не хватало грубить в присутствии дамы. – Словом, не умеешь скальп снимать, за нож не берись. Рилиндары хреновы! Так кому же принадлежит игорный дом, если это не секрет?
Резидентша не удержалась от весьма торжественного тона, словно вручала орден:
– Некому господину Сэрдарру Кэйнси!
Имя это ничего не говорило шуриа. То есть – абсолютно ничего, кроме того что оно до скрежета зубовного ролфийское. Так и хочется стрельнуть из мушкета. Можно даже в воздух. А можно и прицельно. И попасть.
– Отлично! Какое прекрасное имя! – восхитился Джэйфф. – Наверняка, прапрадеду вышеупомянутого господина я лично снимал скальп, причем по всем правилам. Видят Духи, мимо Кэйнси я бы пройти не смог.
– Скальп его прапрадеда вместе с самим прапрадедом утонул в заливе Мэрддин, – усмехнулась она, – так что мимо. Я так и знала, что ты пустил мою картотеку на утепление сапог, вместо того чтоб вкушать плоды трудов наших! Сэрдарр Кэйнси – правнук эрна Кинэйда Злосчастного, чтоб ты знал, а еще – формальный лидер «Детей Кинэйда». И он не эрн Кэйнси, он просто Кэйнси, заметь.
Шуриа, похоже, обиделся и прошипел с ядовитой любезностью:
– Моя драгоценная Умфрэйд, мне бы и трех жизней не хватило уследить за всеми чадами ваших плодовитых князей.
– Тебе хватит четверти часа, – обнадежила рилиндара ее превосходительство и указала на папку, торчавшую из открытого ящика стола. – А мне пора надевать мундир. – И не удержалась от язвительного и щедрого «пророчества»: – На ролфиек в ночнушках ты еще насмотришься, надоесть успеет!
Нашарив слетевший шлепанец, эрна Умфрэйд тяжеловато поднялась и мечтательно добавила:
– Сон мне был – гнала я нынче оленя... И чую, что ждут меня сегодня еще внезапные известия. Тангейн! Одеваться!
Ролфи, как и их четвероногие побратимы, всегда любили закапывать недоеденные косточки на черный день. И не важно, клад ли это, оружейный схрон или докладная записка полевого агента. Ролфи все под себя подгребут, рыкнут на любопытствующих и умостятся сверху – ждать, пока уляжется суматоха, чтобы в тишине и спокойствии насладиться добычей. Тому подтверждением – бумаги, взорвавшие четверть века назад спокойствие Империи Синтаф, да и последствия от прочтения дневника девы Аслэйг тоже не прошли ни для кого даром. И еще неизвестно, до чего можно докопаться, если сунуть нос в Священно- княжеские архивы.
Джэйфф еще раз почесался, отдавая должное аппетиту конфедератских блох, изгрызших его в узилище так, словно шурианская кровь для них редкий деликатес.
– Ну что ж... Глянем одним глазком...
Про Кинэйда Злосчастного, ставшего вождем ролфи после смерти Удэйна- Завоевателя, Элир знал только то, что сей муж никогда не был Священным Князем. Обнесли его богини благоволением, что не замедлило сказаться на характере воителя. Шуриа он предпочитал умерщвлять разными способами, а его самого убили диллайн. Оттого первые его люто ненавидели, а вторые – быстро забыли. Его единственная законная дочь Лэнсилэйн жертвенно вышла замуж за первого императора Синтафа. Ее диллайн недооценили, за что и расплатились сполна.
Но как порой в жизни случается – князь Кинэйд посещал не только спальню супруги, а значит, неизбежно имел приплод на стороне.
Джэйффа всегда интересовало, думают ли властители народов и земель, когда спускают
