штаны и залазят на очередную бабу, о том, какой кровавой юшкой умоются верные подданные, расплачиваясь за альковные похождения венценосцев. Пожалуй, что нет, не думают. А бастарды рождаются, вырастают и целеустремленно метят на отчий трон, а если и не метят, то неизбежно становятся живым знаменем всех недовольных существующими порядками. Мертвые бастарды тоже идут в дело. Их именами разномастные мятежники прикрываются, точно щитами, оправдывая свое существование былой несправедливостью. Идея не нова, а потому бывший рилиндар ничуть не удивился, что кучка ролфийских эмигрантов-оппозиционеров именовала себя «Детьми Кинэйда». Звучит, по крайней мере, романтично и намекает на определенные претензии. Лэнсилэйн все-таки была женщиной, что уже само по себе не слишком хорошо в глазах хелаэнаев.
Еще меньше Джэйффа поразил денежный источник существования «Детей Кинэйда». Политика – вещь затратная, тут надобны суммы немалые. И таковые сыскались у верхушки безземельных – у финансистов и промышленников Ролэнси. А тем уже давненько не терпелось откусить от сладкого пирога власти.
«Значит, у друга-Вилдайра не все так гладенько, как может показаться со стороны, и одними лишь кобелиными выходками лорда Конри его беды не ограничиваются, – размышлял Элир. – Занятно, очень занятно. А ведь рано или поздно, так или иначе с «денежными мешками» придется что-то делать».
Собственно говоря, наблюдения за «Детьми Кинэйда» велись ролфийской разведкой исключительно для пущего порядка. Ибо настоящей боевой группы у высокородных наследников княжеских байстрюков не имелось. Не хотели ручные, привыкшие сытно есть и мягко спать волчишки марать персты в крови во имя мифических претензий Сэрдарра Кэйнси, который даже не эрн, на венец Ролэнси. И головы класть на алтарь победы не торопились. Джэйфф их даже в чем-то очень-очень понимал. Перспективы призрачны, а главоусекательная машина реальна и близка.
Но с тех пор, как штаб-квартира заговорщиков переместилась в игорный дом «Черный Лебедь», все изменилось. Бывший рилиндар не сдержался и облизнулся. Игорные дома влекли его ничуть не меньше, чем банки. Восхитительное изобретение ушлых полукровок, просто восхитительное. Еще одно место, где деньги только и дожидаются нового хозяина. И если представится случай... А он обязательно представится! Ведь именно после тайной встречи в «Черном Лебеде» с ролфийскими заговорщиками финансист Силэйн распрощался не только с жизнью, но и перед самой смертью – с крупной суммой денег. Когда человека сначала запытали в стиле Новой Рилинды, а потом мерзкий самозванец Бэхрем снял со счета на предъявителя, открытого Силэйном, кругленькую сумму наличным золотишком, то эти события точно связаны между собой.
Несмотря на то что Паленая Хайнри, безусловно, была дамой, о принадлежности своей к женскому полу госпожа резидентша предпочитала вспоминать как можно реже. Однако существовали три повода, неотвратимо возвращавшие ей память: баня, лунные дни и послания от коллег, эрна Оринэйра и эрна Рэдрина. Оба брата-волка с завидным упорством напоминали Умфрэйд о том, что она рождена носить юбку, но если индарский резидент делал это мило и в целом «положительно», то от замечаний и намеков женоненавистника из амалерского представительства Хайнри начинала плеваться и фыркать, словно нюхнувшая уксуса кошка. Но какие бы чувства ни испытывали друг к другу главы вэймского, амалерского и индарского секторов, в одном они сходились единодушно. Вмешательства начальства из метрополии не терпел никто, особенно когда вмешиваться начинал сам лорд-секретарь. На том они трое в свое время и сговорились. И если над этой частью материка начинало попахивать дымком, Хайнри, Рэдрин и Оринэйр мгновенно забывали все свои предрассудки, симпатии и антипатии, вставая спиной к спине.
Вот и теперь эрн Рэдрин не намного отстал от индарского коллеги, поспешив сообщить Хайнри новости не просто горячие, а прямо-таки взрывные. Умфрэйд очень правильно поступила, сходив переодеться в мундир и пристегнуть протез, потому как в холле посольства ее уже поджидал курьер из Амалера.
«Покушение шурианского убийцы на Священную Невесту. Взрыв в Кэйнигэске. Убийство фаворитки Эска и последующая казнь всей ее родни. Локка, это то, о чем я думаю, верно? Они действуют, ну что же – не станем медлить и мы».
Натурально, посвящать своего... хм... нового старого знакомого... в подробности свежих новостей Умфрэйд не собиралась. В газетах потом прочитает. Но раз начались такие дела, то избавиться от рилиндара тоже надо поскорей. Чем Паленая Хайнри и занялась, вернувшись в кабинет.
– Ну что, ты имя-то себе придумал? – Без лишних прелюдий ролфийка открыла свое бюро и достала чистый гербовый лист паспорта, уже подписанный рукой Е.С.О.
– Дэлшэд Эрмид. Звучит? – заявил Джэйфф и смутился.
От непривычки пользоваться чужим именем это вышло слишком пафосно, даже для любящих яркие имена и прозвания детей Шиларджи.
– Дэлшэд перевести можно как Счастливое Сердце. Такое имя приносит удачу.
– А Эрмид – это «ветер», – с ухмылкой кивнула ролфи, стряхивая чернильную каплю с пера. – Благодарю, я еще не забыла шурианский. Сними-ка мне этот волосок с перышка и лист придержи. Вот так! – Быстро заполнив недостающие строчки, она присыпала лист песком и толкнула по столу к рилиндару. – Вот деньги на дорогу. – Оттуда же, из бюро, на свет появился пухлый кошелек – со своими агентами Гончие предпочитали рассчитываться не в ассигнациях, а по старинке, монетами. – Средства на прочие расходы получишь у эрна Оринэйра, моего индарского коллеги. Я сейчас напишу ему насчет тебя.... – Тут Умфрэйд вновь одолели сомнения, и она на миг замолкла и пытливо уставилась на Элира зазеленевшими глазами. А потом, решившись, молвила: – Есть еще кое-что, но я не уверена, можно ли тебе настолько доверять.
Тайны новонареченный Дэлшэдом просто обожал. Причем всесторонне, то бишь он любил их не только хранить, но и выпытывать у других. Бывало, так увлечется добыванием очередной тайны, что потом и похоронить нечего.
– Могущественная Умфрэйд, как мне можно не доверять? – ласково мурлыкнул шуриа, одаривая ролфийку невиннейшим из взоров.
«Сейчас узнаем, – подумала она. – В крайнем случае я тебя зарежу, рилиндар».
– А вот скажи мне честно, как в старые добрые времена... – вкрадчиво, в тон ему поинтересовалась ролфи. – Ты любишь лорда Конри?
Однорукая волчица умела задавать вопросы, приходящиеся, что называется, не в бровь, а в глаз. Нельзя сказать, чтобы Джэйфф часто думал о лорде Конри. Где он и где лорд-секретарь? Но временами это имя проскальзывало в разговорах с Вилдайром, и тогда шуриа вспоминал плотно сжатые губы Грэйн и ее злой прищур. Этого хватало с лихвой.
Поэтому на вопрос эрны Хайнри он ответил предельно честно:
– Очень! И моя любовь так велика, что я бы, пожалуй, украсил его черепом изголовье кровати.
Умфрэйд не сдержала торжествующей ухмылки и радостно клацнула зубами:
– Тогда добро пожаловать в очередь, любезный кузен. До головы Рэналда Конри охотников много.
И, понизив голос, проворчала, обращаясь куда-то в сторону портрета Вилдайра Эмриса:
– Конри... Разве мы присягали Конри? Можно подумать, это первый лорд-секретарь на моем веку!
– У меня к Конри личные счеты. Ты же понимаешь, что это означает для шуриа?
– Конри – трус и, возможно, предатель, – отрезала Хайнри, подтвердив свое заявление взмахом протеза. – А ты понимаешь, что это значит для ролфи? Ну? Ты с нами?
– Я уже почти четверть века – с вами, дети Хелы. Выкладывай- ка, что хорошего есть на Конри.
– Итак, – резидентша откинулась на спинку кресла и мечтательно прищурилась, будто собиралась поведать сагу. – Знаешь эту грустную историю о его беглой жене? Элайн эрн Дагэйн леди Конри. Нажми одной рукой на во-он ту завитушку на столе, а другой дерни ручку. Там портрет. Знакомься – самая дорогая шлюха континента за последние полвека. И самая умная, к несчастью. А еще – фактический лидер «Детей Кинэйда». Хороша?
Художник был талантлив, он постарался перенести на холст черты не лица, а характера. И у него получилось – за яркими глазами, сочными губами, округлыми щеками и гладким лбом таились напор, беспринципность и честолюбие. Нос широковат, один глаз чуть выше другого – красота в несимметричности, сила в слабости. Если бы не она, то жизнь Грэйн эрн Кэдвен сложилась бы совсем иначе. Все было бы по-другому.
Джэйфф пристально вглядывался в портрет Элайн эрн Дагэйн в поисках чего-то особенного, чего-то, что сделало эту женщину перекрестком множества жизненных дорог.
– Хорош
– Ты не первый, на кого она производит такое впечатление, поверь, – ухмыльнулась ролфийка, а потом злобно оскалилась: – Эта курва стоила нам с Оринэйром семерых достойных офицеров! Не любит она оставлять свидетелей, очень не любит. Это к ней приплыл ир-Силэйн, и в «Черный лебедь» он пошел тоже ради нее. Эх, узнать бы, почему она его убрала!
Дав волю гневу и немного посопев, эрна Хайнри продолжала:
– Финансирование этого кружка болтунов – «Детей Кинэйда» – идет через нее. У Элайн Дагэйн есть немало способов заработать деньги, но понятно же, что без ее якобы безутешного супруга тут не обошлось. Конри, видимо, считает, что с ее помощью завел себе этаких «диванных» заговорщиков, вроде болонок, чтобы в нужный момент предъявить их Вилдайру Эмрису, дескать, а вот и косточка, хозяин... Но для болонки Элайн оставляет за собой слишком много трупов. Ир-Силэйна убили «по- рилиндарски». Бэхрем, которого видели с нею, получил через него крупную сумму. Не от самого ли лорда-
