Казенное.
– А это моя нога, милейший. Личная, собственная, и она мне бесконечно дорога, как вы сами понимаете, – фыркнула ролфи и многозначительно посмотрела на деревянную конечность файристянского офицера.
То ли прапорщик оказался слишком дотошным, то ли лишь совсем недавно освоил грамоту и по слогам читал, но скорее всего просто из мелкой мести ролфийской офицерше он долго мусолил бумагу. Даже принюхивался в поисках причины задержать путешественниц и посадить их в каталажку под замок для выяснения личностей. Но документы у женщин выправлены оказались идеально – не придерешься при всем желании.
Время шло, полицейский ожидал небольшой мзды, Грэйн медленно закипала, и Джона начала всерьез опасаться за безопасность Нэшана.
– Дорогая, если в Файристе станет на один городок меньше и на одно пепелище больше – нас неправильно поймут, – мягко молвила шуриа и погладила подругу по плечу.
– Милейший, вы скоро там? – рыкнула ролфи в окошко.
Из кареты она не выходила принципиально. Слишком большая честь для ленивого паршивца.
И тут прапорщик решился, должно быть, на самое крупное в своей жизни вымогательство. Он скорчил серьезнейшую рожу и молвил гнусавым тоном, который наверняка почитал вернейшим признаком незаурядного ума:
– Видите ли, сударыня, военное положение предполагает поражение в правах чужестранцев. Поэтому попасть в Нэшан будет сложно и теоретически, – он сделал большим и указательным пальцами правой руки узнаваемое скользящее движение, словно пропускал между подушечками нитку. – И практически. – Он повторил тоже самое движение левой рукой.
У Грэйн от зрелища подобной наглости глаза полезли на лоб. Она молча цапнула документ, свернула и засунула его за отворот шинели.
– Я уверена, что эта подорожная, выданная лично князем Эском, дозволяет нам с госпожой Ияри попадать в любой город Северного Княжества совершенно спокойно. Как практически... – Правая рука ролфийки изобразила комбинацию из трех пальцев. – Так и теоретически. – Вторая фига у Грэйн вышла еще более смачной. – Поднимайте шлагбаум, милейший!
Рычащие интонации в голосе ролфи лучше всяких красочных клятв засвидетельствовали неудавшемуся мздоимцу, что в случае неповиновения офицерша дойдет с жалобой до самого князя, не пожалеет ни усилий, ни времени. Точно- точно!
– Возможно, я погорячилась с остановкой, – испуганно подала голос Джона, когда карета уже катила по мостовой Нэшана.
– Нет уж! Хотела ночевать в гостинице – будь теперь так любезна, – отрубила донельзя разгневанная эрна Кэдвен.
Местная гостиница оказалась не самым лучшим заведением на памяти Джойаны, а если смотреть правде в глаза, то настоящим гадюшником. Без всяких шурианских намеков.
Но не сразу, ибо поначалу путешественницам отказали в поселении. Наотрез.
– Местов нету, – сказал унылый хозяин.
При этом буфет оставался темен и пуст, две горничные вязали наперегонки носки, а единственный помощник мирно почивал на обтянутой коровьей шкурой скамье. И даже глаз не открыл, подлец.
– Вы уверены? – вкрадчиво поинтересовалась Грэйн.
– А то! Все комнаты забиты.
– И яблоку негде упасть?
– Точно так, сударыня, – промямлил полукровка.
Джона подозрительно огляделась вокруг. Наверняка прапорщик с заставы прислал какого-нибудь мальчишку с просьбой сбить с наглых баб спесь.
– И вам совершенно не нужны деньги, правда? – спросила она, улыбаясь ласково, почти благостно.
Слово «деньги» доставляло бедолаге почти физические мучения. Так всегда бывает, когда их очень хочется, а брать нельзя из патриотических побуждений. Именно в этот момент торжества высокой идеи над низменными потребностями люди и начинают родину особо сильно ненавидеть.
– Не-е-еа, не нужны, – выдавил из себя владелец гостиницы и затравленным зайцем поглядел на ролфи, ожидая от нее побоев.
Тогда в бой снова вступила Джойана. Она быстрым змеиным движением облизала губы и прошептала:
– А проклятья нужны?
– Ка-кие п-проклятья?
Маленькая смуглая женщина в странной одежке внушала страх почти иррациональный, потусторонний какой-то.
– Шурианские. Именем Сизой Луны. Хорош-ш-шие такие проклятья. Веч-ч-чные.
А тут и солнышко опустилось за горизонт, и ветер подул со стороны моря – холодный, сырой, и запахло сразу плесенью.
– Гав-гав!
Казенная желтопузая пустолайка сообщила о своем визите столь внезапно, что хозяин подпрыгнул на месте подстреленным кроликом. Ругнулся последними словами и запустил в тварь пустой чернильницей. Четвероногое создание оживило его память.
– Кажется, у меня есть одна комнатка. Совсем маленькая, но вполне приличествующая для женщин.
Врал, безбожно и нагло врал! В крошечной конуре с заплесневелыми стенами могли безболезненно находиться только клопы, и то не все, а лишь самые крупные и матерые. Они там, кстати, и находились в зримых невооруженным глазом количествах. Впрочем, Джона присягнула бы, что все остальные комнаты в этой проклятой гостинице примерно в том же состоянии.
Во все щели дуло, доски пола под птичьим весом шуриа опасно прогибались, под ними топали крысы, в углах ярусами свисала паутина, а кровать... О! Джойану Алэйю охватил священный ужас при ее виде. Монументальным в ней были все детали: ножки, изголовье, кисти на пологе, кроме размера самого ложа. И если бы не перина, то Грэйн и Джона вполне бы уместились на ней. Однако же тот предмет, который, по идее, должен облегчать сон, представлял собой гигантский валун как по форме, так и по мягкости. Перья внутри успели окаменеть, а ткань чехла – покрыться коркой из пыли.
Джона потыкала пальцем в перину и жалобно посмотрела на подругу.
«Ты сама этого хотела, милая моя», – безмолвно ответствовала разъяренная ролфи сверканием глаз.
Будь на месте телохранителя кто-нибудь другой, шуриа из кожи вылезла бы, но фасон показала, переночевав на твердокаменной вершине перины. Но Грэйн не обманешь и не проведешь.
– Это ужасно, – призналась честно Джона. – Я была неправа.
– Эрна, позвольте, я его проучу! – возмущенно предложил капрал, затащив сундук путешественниц в комнату. – Это же конура!
– Кого? – ухмыльнулась Грэйн и тут же сморщилась и зажала пальцами нос. – О-уууу... Ну, допустим, я разрешу. Предположим, ты побьешь хозяина – и что же? Мне придется раскошелиться на штраф и подкуп местным чинам, чтобы тебя не засадили в каталажку? Отставить, Сэйган. Перетерпим. Случалось мне ночевать в конурках и потеснее этой.
– Но здесь же воняет, эрна, – жалобно прогнусил денщик. – И слишком холодно, чтобы открыть окно. И камин этот наверняка дымит.
– Переночуй на конюшне. Там хотя бы ты выспишься.
– А как же вы? И миледи?
И капрал Сэйган посмотрел на Джойану даже не жалостливо, а с неким мистическим ужасом. Дескать, люди добрые, да что же это такое делается?! Ее Священная Особа вынуждена ночевать в эдаком хлеву! Позор! Разве только зубами не скрежетал.
Джона устыдилась собственного самодурства:
– Поздно что-то менять, лошадей уже распрягли... Я потерплю, ир-Сэйган. Почитаю книгу, а утром поедем дальше. И больше не будем останавливаться в гостиницах, – выдавила она из себя с видом мученицы.
Осталось лишь срезанной лилией пасть без чувств, чтобы сподвигнуть честного ролфи на смертоубийство. Но шуриа побрезговала. Вот еще! В свинарниках валиться в обморок – дурной тон.
Грэйн собралась уж сплюнуть от досады, но взглянула под ноги и передумала. На такой пол даже плевать не хотелось.
– По крайней мере, здесь мы сможем переменить белье, – решительно заявила ролфийка. – Завтра в карете выспимся. Вот что, Сэйган. Пожалуй, я не рискну что-то есть под этой крышей. С хозяина станется и отравить! Сходи-ка в город, найди лавку почище и купи какой-нибудь простой снеди. Ветчины, например. И свежего хлеба. Неплохо бы еще молока и яиц. И вина, коли найдется. Пиво здесь наверняка варят паршивое... Да, и узнай новости. Не забудь постучать, когда вернешься, – три раза!
Сэйган вздохнул, шмыгнул носом и, подозрительно оглядываясь, ушел. Дамы остались одни.
Джойана осторожно провела пальчиком по сиденью кресла, бесповоротно испачкав перчатку. Грязь, везде грязь, пыль и запустение. Не может быть, чтобы в Эскизаре народ так обнищал, что гостиничное дело пришло в полный упадок.
– Раньше, при Императоре, они хотя бы делали вид, будто шуриа такие же люди, как все, – вздохнула бывшая синтафская графиня.
К покоренным и вымирающим шуриа победители-диллайн проявили поначалу некоторое снисхождение. Кучка паршивых духопоклонников, что они могут противопоставить Вере в Предвечного? Словом, не конкуренты, значит, пусть живут.
– Ха! – усмехнулась эрна Кэдвен. Насчет обывателей вообще и подданных Северного Княжества Файрист в частности ее мнение уже сложилось, но озвучивать его при опечаленной шурианке сейчас не следовало. Расстроится еще больше и обвинит в предвзятости. Но все-таки Грэйн не удержалась, съязвила: – Зато в Идбере нас теперь любят. Всего-то стоило разок их завоевать и расквартировать в каждом крупном населенном пункте оккупационные войска.
Тут она не оригинальничала. По мнению любого ролфи, лучшее лекарство от континентального высокомерия – островное завоевание. Уж на что идберранцы были воинственны и спесивы, а посмотрите на них теперь! Экспедиционные войска, блокпосты и комендантский час, а также всеобщее разоружение творят чудеса.
– Не переживай. – Желая утешить подругу, ролфи похлопала ее по плечу – заодно и пыль отряхнула с воротника и лацканов пальто: – Ты же здесь не
