впервые столкнулся с чем-то таким, что был не в силах преодолеть.
Эдвард заставил его заново пережить весь этот кошмар, но тем не менее, он не мог не полюбить его. И это вместо того, чтобы возненавидеть ребенка, которого женщина, которую он так любил и любит, родила от другого мужчины.
Если бы она только знала, как бы он хотел, чтобы Эдвард был его сыном! А сама она по-прежнему его женой.
Аннабелл уверена, что он изменил ей, и не упускала случая напомнить ему об этом. Но ведь он лишь выдумал этот предлог, чтобы уйти, чтобы дать ей возможность устроить свою жизнь по-новому.
Он хотел, чтобы она встретила мужчину, который сможет подарить ей радость материнства. Но почему же тогда он удивляется, что она так и поступила?
Кем бы этот мужчина ни был, он был полным идиотом, если отказался от любви такой женщины, как Аннабелл…
– Все удивлены, что новый босс проводит здесь столько времени, – сказала однажды Джоселин, когда они с Аннабелл болтали после обеда. – У него ведь еще две фирмы. То есть, наверное, не стоит волноваться за судьбу нашей компании. Как ты думаешь? Ведь если бы он не был заинтересован в том, чтобы бизнес развивался, он бы не тратил на него свое время? Аннабелл, о чем ты думаешь? – спросила она, заметив, что Аннабелл поглощена совсем другими мыслями.
– Извини, я ночью почти не спала. – И это была правда.
– Да, ты действительно выглядишь усталой.
Усталой… Аннабелл казалось, что все чувства в ней умерли, и внутри нее больше ничего не осталось. Всю ночь она провела без сна, уткнувшись в подушку, чтобы не разбудить Эдварда своими рыданиями. Хуже всего было то, что Бенедикт до сих пор способен причинить ей боль, хотя, казалось, уж она-то знает, чего от него можно ожидать.
– О господи, уже так поздно! Мне пора бежать! – воскликнула Аннабелл и поспешила из офиса.
Она так и не могла пережить эту обиду. Как он может отказываться верить в то, что Эдвард его сын?! Как этот лицемер смеет обвинять ее в том, что она ему изменяла?
Сегодня во время завтрака Эдвард опять жаловался на боль в животе. Но температуры у него вроде не было, и она отвела его в садик.
Бенедикт не мог сосредоточиться на работе. Он в раздражении мерил шагами кабинет, обдумывая, что он cкажет Аннабелл. Он почти уже подобрал нужные слова…
Черт возьми, что же с ним происходит?! Он всего лишь хочет предложить Аннабелл деньги, от которых она отказалась при разводе. Может, наврать ей, что у него будут проблемы с налоговой полицией, если он этого не сделает? Ведь это его решение никак не связано с Эдвардом, просто ему больно видеть, как ей приходится бороться за выживание, тем более с маленьким ребенком на руках.
Да, ведь у нее маленький ребенок. Не от него…
В любом случае надо сказать секретарше, чтобы передала Аннабелл, чтобы та зашла к нему.
– Эллис сказала, чтобы я к тебе зашла…
– Да… – Бенедикт отвернулся к окну. – Тебе, наверное, трудно было работать и учиться?
– Да, нелегко, – ответила Аннабелл устало. Зачем он вообще ее позвал? Неужели, чтобы спросить про учебу?
– Тем более что у тебя был маленький ребенок… А почему ты не потребовала, чтобы его отец помогал вам материально?
Аннабелл не отвечала. У нее просто не было сил на то, чтобы с ним спорить или что-то доказывать. Но кто же, кроме нее, будет бороться за Эдварда?
– Чего ты хочешь, Бенедикт? Поймать меня на том, что я сказала тебе неправду? Бесполезно! Отец Эдварда – ты. Никто и ничто не в силах это изменить.
Бенедикт покачал головой.
– Это ты зря тратишь время, пытаясь навязать мне чужого ребенка. Эдвард не может быть моим. – У него сильно билось сердце. Аннабелл подчиняла его себе настолько, что он едва не выложил ей всю правду. Хорошо хоть, что сумел вовремя остановиться… – Ладно, на самом деле я позвал тебя, чтобы… – начал он угрюмо.
В этот момент в кабинет без стука влетела секретарша.
– Прошу меня извинить, но мисс Бедфорд, вызывают в ее офис. Ей кто-то звонит и говорит, что это очень срочно.
Не говоря ни слова, Аннабелл вылетела из кабинета Бенедикта и поспешила в свой офис. Бенедикт последовал за ней. Эллис, так и осталась стоять с открытым от изумления ртом.
Аннабелл поняла – звонят из садика: наверное, что-то случилось с Эдди… Все остальное теперь было неважно.
Влетев в свой офис, Аннабелл схватила лежавшую трубку. Некоторое время она слушала молча, а потом сказала:
– Да, разумеется. Ему плохо и он зовет меня? – переспросила она взволнованно. – Да, утром он чувствовал себя неважно, но температуры не было…
Аннабелл постаралась отвернуться от Бенедикта, но он все равно мог слышать ее разговор с воспитательницей из садика.
– Я… я постараюсь, – сказала она прерывающимся голосом.
Бенедикт выхватил у нее трубку.
– Не волнуйтесь, она уже едет.
– Да кто дал тебе право?! – начала было Аннабелл, но Бенедикт, не слушая, повлек ее к двери.
– Я тебя довезу, – сказал он твердо. – Нужно торопиться, а ты, боюсь, в таком состоянии, что не сможешь сама вести машину.
Аннабелл, хотела было возразить, но передумала и села в его машину.
– Тебе сказали, что именно с ним случилось? Врача вызвали? – спросил Бенедикт, заводя двигатель.
Сначала она ничего не хотела ему рассказывать: он ведь не хочет признавать Эдварда! Но она слишком волновалась за сына, чтобы думать о себе и о своей гордости.
– Он плохо себя почувствовал. У них какая-то эпидемия. Он еще утром жаловался на боль в животе.
– И, несмотря на это, ты отправила его в садик?! – В голосе Бенедикта слышался явный упрек. – Почему ты не оставила его дома?
– Я вообще-то должна работать, если ты не забыл. Я не могу просто так вдруг взять и остаться дома.
– Можешь. У тебя ведь маленький ребенок. Все поймут.
– Никто на фирме не знает об Эдварде, – сказала она, глядя в окно.
– Ты его стыдишься?!
– Нет, конечно! – Аннабелл мгновенно повернулась к нему. Да он специально провоцирует ее: знает, что может ее задеть сильнее всего.
– Тогда почему же?
– Господи, Бенедикт, как будто ты сам не догадываешься! Никто не горит желанием брать на работу женщину с ребенком, особенно если она одна его воспитывает. А мне была необходима эта работа. На собеседовании я ничего не сказала про Эдварда, а уж потом, попав в компанию, узнала, что у Питера было неписаное правило – не брать на работу женщин с детьми.
– Нет такого закона, – заметил Бенедикт. – Ведь ты так нужна Эдварду! Бог мой. Аннабелл, мы ведь с тобой оба знаем, что значит расти без матери.
– У Эдварда есть мать.
– Только почему-то ее нет рядом, когда он в ней нуждается.
В глубине души она осознавала, что он прав.
– Ты же не хочешь признавать его. Скажи на милость, какое тебе тогда дело до того, как я воспитываю
