причитал и жаловался, что его оторвали от его драгоценных коз, не дали поменять им подстилку и вычесать хорошенько перед праздником. Кирилл же был так занят своими лыжами, что и вовсе глаз от них не отрывал. Ходить на них он действительно не умел и Пётр с невольным удовольствием думал, что к вечеру этот великан будет чувствовать себя, как выжатый лимон и всё его тело будет болеть от непривычных усилий. «Это тебе не девочек маленьких насиловать!» — появилась в голове злорадная мысль. Пётр отогнал её — не хотел портить настроения в такой чудесный день. О своем намерении пожениться, они с Катериной ещё никому не сказали, да и не собирались никому говорить, собственно. Чего метать бисер перед свиньями? Вот уйдут они из этой гнилой компании, тогда и свадьбу сыграть можно будет, а пока лучше оставить всё как есть.
— Интересно, как там наш Витёк? — вдруг произнёс Кирилл.
Пётр удивлённо обернулся.
— С чего это ты вдруг вспомнил о нём?
— Да так, просто снег вокруг, мороз, Новый Год на носу, а этот бездарь сейчас где-то один сопли на кулак мотает. Или помер уже, обкурок дибильный.
— Ничего он не один, — включился в разговор Гришка.
— А с кем же? — удивился Кирилл.
— Так с крысой со своей, — Гришка сплюнул. — Ты думаешь, что они эти консервы сами научились вскрывать? Как бы не так! Это он им показал, дурная бошка!
— Ага, как же, он, — усмехнулся Кирилл. — Он своего крысака поди пожарил уже давно на вертеле и слопал! Он же его для этого и подобрал тогда полудохлого.
— Так он мог и передумать, — не сдавался Гришка. — Крысак-то умный оказался. Помнишь, как он его от Сергеича защищал? А как картошку нашу тырил?
— Как же, помню, — согласился Кирилл. — Зубищами цокает, и вперёд такими шажками мелкими на Сергеича прёт. Здоровенный, аж жутко. Консервную банку такому прокусить — раз плюнуть.
— Во-во, — Гришка поднял палец. — Что он здоровенный, это ты правильно подметил. Я таких крыс раньше никогда не видел. Димка мне сказал, что это мутанты.
— Пффф! — фыркнул Кирилл. — Димка! Тоже мне, мудреца нашёл! Здоровые они просто потому, что жратвы вокруг полно, вот и вырастают.
— Я когда на бойне работал, множество крыс видел, но и там — на мясе — такие огромные они не вырастали, — упорствовал Гришка. — К тому же эти крысы намного умнее обычных. Поэтому Витёк так быстро своего крысака обучить смог.
— Витёк? Обучить? Ну, ты даёшь, Гриша! Скорее наоборот было, это крысак, Витьку обучал, — Кирилл заржал.
— И такое может быть, — серьёзно ответил Гришка.
— А, значит, и крысы разговаривать могут, как твой цап? — продолжал подтрунивать над товарищем Кирилл.
— Все твари разговаривать могут, просто не всем дано их понимать, — с лёгким презрением в голосе отозвался Гришка.
Пётр насторожился.
— А ты и Витёк понимаете, стало быть? — не отставал Кирилл.
— Стало быть так, — согласился Гришка.
— Значит, ты теперь козий царь, а Витёк крысиный? — глаза Кирилла недобро блеснули. — И короны вам полагаются царские. Только особые: Витьку надо уши золотые надеть, а тебе — рога!
Гришка покраснел и Пётр почувствовал, что пора вмешаться в разговор, а то ссоры не избежать. К тому же тема, затронутая Кириллом, была ему очень интересна. Она напрямую касалась рассказов Игната об отношениях с животными в группе Ярослава.
— Погоди, Кирилл, — обернулся к ним Пётр. — Царём можно считать, если власть над всеми животными распространяется, а ведь Гриша только Сёмку понимает. А, Гриш?
— Да. Зойка — та скотина — скотиной. Тупая, как любая коза, — кивнул Гришка. — А Сёма мне сразу в душу запал. Такого знатного цапа я сроду не видал. А умный какой! Только я чего подумаю — он тут же исполняет.
— Например? — подбодрил его Пётр.
— Например, когда подстилку им меняю, — с удовольствием рассказывал Гришка. — Вот у Зойки гребусь, а она дура-дурой: то на грабли наступит, то на кучу грязной соломы вылезет, все ноги истопчет, пока стойло ей вычищу. У Семы убирать одно удовольствие: я ему уголок от соломы освобожу — он сразу туда встанет и под ногами больше не путается, пока чистую солому не рассыплю.
— Так Зойка ж полуслепая и глухая к тому же, — попробовал вступиться за козу Пётр. — Вот она и кажется глуповатой.
— Не, у неё просто бошка пустая, — Гришка сплюнул. — Ветер там. А Сёма всё время меня слушает и прямо-таки видно, как у него извилины шевелятся в мозгах.
— Таки и видно? — усмехнулся Кирилл.
— Да, ему если что нравится из моих разговоров, он мекает и кивает мне, а если не согласен — то головой трясёт, копытом роет, даже рога иногда наставляет.
— Ну, всё вычислил я тебя Гриша! Ты — зоофил, — Кирилл заржал.
— Да иди ты! — вспылил Гришка. — На себя лучше посмотри: с Ленкой-то как воркуешь! И где взялось-то?
— Не умничай, — Кирилл бросил настороженный взгляд в спину Петру. — Ленка — это не коза какая-нибудь. Другую такую женщину во всём мире больше не сыщешь!
— Ой ли? — не унимался Гришка. — Обыкновенная, твоя Ленка, как все другие бабы. Просто ты на неё запал. Теперь вертит тобой как хочет.
— Не твоё дело, — огрызнулся Кирилл. — И не вертит она мной. Мы с ней как одно целое, что она хочет — то и я, что я — то и она.
— Ага, любовь-морковь, — Гришка махнул рукой. — Всё, молчу, только и ты меня больше не трогай.
— Да нужен ты мне, — буркнул Кирилл и сосредоточился на своих лыжах.
Дальше шли молча. Каждый был погружён в свои мысли. Гришка переживал о козах. Кирилл задумался о судьбе, которая так долго не открывала ему глаз на существование любви. Как бы он прожил жизнь, если бы узнал о ней раньше? Кирилл молил Бога или того, КтоТамЕщеЕсть, чтобы его Лена никогда не узнала правды о его прошлой жизни. Он был готов уничтожить всех её свидетелей, чтобы этого не случилось. Да только как это сделать, чтобы Лена не узнала? У неё душа нежная, чистая, она ему такого не простит! Кирилл вперил взгляд Гришке в спину. «Этот много болтать стал, — подумалось ему. — Его первого пришить надо. Потом Саныча. Да и Сергеича с Женькой, если придётся — замочу при случае. Пётр ничего не знает, да и нужен он нам с Леной будет. Роды принять, полечить. Катюху ему в подмогу оставлю. Димка с Фёдоровной и малявка эта — Мила — тоже никому не мешают, а вот Витька — придётся найти. Удавлю вместе с его крысой!»
Пётр в ходе их перепалки получил немало пищи для размышлений. Он шагал по привычному маршруту и сопоставлял в уме факты, полученные из разных источников.
Ярослав утверждает, что связан эмпатически с несколькими птицами и что его жена — Арина — тоже. Мальчик в их компании — Данил — связан с собакой. Они также считают, что Павлик — маленький сумасшедший — удавился именно из-за того, что перестал ощущать свою связь со своим ментальным партнёром — вепрем. А теперь этот вепрь мстит за его гибель людям — спутникам Павлика. Витёк проявлял чудеса смелости, прикрывая огромную крысу от пистолетных пуль Сергеича. Надо признать, что и крыса тоже вела себя очень необычно. Может Гришка прав, утверждая, что это Витёк научил крыс открывать консервные банки? Да и сам он «разговаривает» с козой. И это при том, что понятия не имеет, что тоже самое делается в группе Ярослава. Или имеет?
Пётр оглянулся на своих спутников. Гришка бормотал что-то себе под нос о козах и о горьких ветках. Кирилл был необыкновенно мрачен и хмурился. Пётр подумал, что сейчас не стоит выяснять у Гришки, имел ли он связь с группой Ярослава. Он повернулся вперёд и увидел, что они уже почти пришли к его посту.
С северной стороны, за зданием автозаправки, в тени от павильона автомойки из снега торчали
