Лилли вспыхнула и не безъ гордости вскинула свою хорошенькую головку.
— Доить я ум?ю, ум?ю бить и масло, потому что какъ же не знать того д?ла, которое теб? поручено? Я вела въ деревн? y моихъ родственниковъ все молочное хозяйство. Стыдиться этого, кажется, нечего.
— Стыдиться нечего, но и хвалиться неч?мъ: баронесс? такая работа, во всякомъ случа?, не пристала.
— Да какая я баронесса! Чтобы поддержать свое баронство надо быть богатымъ. Есть и богатые Врангели; но мы изъ б?дной линіи; отецъ мой управлялъ только чужимъ им?ніемъ.
— Чьимъ это?
— А Шуваловыхъ въ Тамбовской губерніи. Когда отецъ умеръ, насъ съ Дези взяли къ себ? родные въ Лифляндію.
— Тоже Врангели?
— Да, но изъ богатыхъ. Смотр?ли y нихъ за молочнымъ хозяйствомъ мы сперва вм?ст? съ Дези… Ахъ, б?дная, б?дная Дези!
При воспоминаніи о покойной сестр? глаза Лилли увлажнились.
— Да, жаль ее, жаль, — сочла нужнымъ выказать свое сочувствіе Юліана. — Говорила я ей, чтобы не ходила она къ больному ребенку тафель-деккера, что не наше это вовсе д?ло. Н?тъ, не послушалась, заразилась сама оспой, и уже на утро четвертаго или пятаго дня ее нашли мертвой въ постели.
— Значить, ночью при ней никого даже не было! — воскликнула д?вочка, и углы рта y нея задергало.
— Лечилъ ее придворный докторъ, онъ же давалъ вс? предписанія, и намъ съ тобой критиковать его заднимъ числомъ не приходится.
— Да я говорю не о доктор?, а o другихъ…
Фрейлина насупилась и сама тоже покрасн?ла.
— О какихъ другихъ? Если ты говоришь обо мн?…
— Ахъ, н?тъ! Простите еще разъ! Но я такъ любила Дези, и зд?сь, въ Петербурга, y меня н?тъ теперь больше никого, никого!
— А я, по твоему, никто? По вол? принцессы, теб? отведена комната тутъ рядомъ съ моею, чтобы я могла подготовить тебя для Высочайшаго Двора. Въ душ? грустить теб? не возбраняется, но догадываться о твоей грусти никто не долженъ; понимаешь?
— Понимаю…
— Ты, можетъ быть, не слышала также, что государыня въ посл?днее время много хвораетъ? Сказать между нами, она страшно боится смерти. Поэтому она не можетъ вид?ть ни печальныхъ лицъ, ни траурныхъ платьевъ. У тебя, над?юсь, есть и нарядныя св?тлыя?
— Есть одно б?лое кисейное, которое мн? сд?лали на конфирмацію.
— Стало быть, недавно?
— На Вербной нед?л?.
— И длинн?е, над?юсь, этого?
— О, да. Кром? того, въ немъ оставлена еще и складка, чтобъ можно было выпустить.
— Прекрасно; посмотримъ. А перчатки y тебя есть?
— Только дорожныя вязанныя; но пальцы въ нихъ прорваны…
Губы Юліаны скосились досадливой усм?шкой.
— Я, пожалуй, одолжу теб? пару св?жихъ лайковыхъ.
— Да на что въ комнатахъ перчатки?
— А что же, ты съ такими гусиными лапами и пойдешь представляться принцесс??
Лилли смущенно взглянула на свои 'гусиныя лапы' и спрятала ихъ за спину, а незабудковые глазки ея расширились отъ испуга.
— Ахъ, Богъ ты мой! И какъ я стану говорить съ принцессой?
— Сама ты только, смотри, не заговаривай; отв?чай коротко на вопросы: 'да, ваше высочество', 'н?тъ, ваше высочество'.
— Я завяжу себ? языкъ узломъ… Или этакъ тоже не говорится?
Гоффрейлина возвела очи гор?: будетъ ей еще возня съ этой 'Einfalt vom Lande' (деревенской простотой)!
— Реверансы y тебя тоже совс?мъ еще не выходятъ. Вотъ посмотри, какъ ихъ д?лаютъ.
И, вставъ со стула, Юліана сд?лала такой образцовый реверансъ, что y Лилли сердце въ груди упало.
— Н?тъ, этому я никогда не научусь!
— При желаніи всему въ жизни можно научиться. Ну?
II. Неожиданная встр?ча
За н?сколько минутъ до десяти часовъ баронесса Юліана повела Лилли къ принцесс?. Д?вочка была теперь въ своемъ б?ломъ 'конфирмаціонномъ' плать?, съ цв?тной ленточкой въ косичк? и въ б?лыхъ лайковыхъ перчаткахъ. При приближеніи ихъ къ покоямъ Анны Леопольдовны, стоявшій y входа въ пріемную ливрейный скороходъ въ шляп? съ плюмажемъ размахнулъ передъ ними дверь на-отлетъ. Въ пріемной ихъ встр?тилъ молоденькій камерпажъ и на вопросъ гоффрейлины: не входилъ ли уже кто къ ея высочеству? — отв?чалъ, что раньше десяти часовъ ея высочество никого в?дь изъ постороннихъ не принимаетъ.
— Это-то я знаю; но бываютъ и исключенія, — свысока зам?тила ему Юліана; посл? чего отнеслась къ Лилли: — я войду сперва одна, чтобы доложить о теб? принцесс?.
Лилли осталась въ пріемной, вдвоемъ съ камерпажемъ. Тотъ, не желая, видно, ст?снять д?вочку, а можетъ быть и самъ ея ст?сняясь, удалился въ глубину комнаты; доставъ изъ карманчика камзола крошечный напилочекъ, онъ занялся художественной отд?лкой своихъ ногтей. Лилли же въ своемъ душевномъ смятеньи отошла къ окну, выходившему на Неву. Хотя глаза ея и вид?ли протекавшую внизу величественную р?ку съ кораблями, барками, лодками и плотами, но мысли ея лет?ли всл?дъ за гоффрейлиной, докладывавшей только что объ ней принцесс?.
'Что-то она говорить ей про меня? Какъ я сама понравлюсь принцесс?? Сд?лаютъ ли меня также фрейлиной, или н?тъ? Да и сум?ла ли бы я быть придворной фрейлиной? Вотъ испытаніе!'…
Она закусила нижнюю губу, чтобы не дать воли своему малодушію; но сердце y нея все-же продолжало то замирать, то сильн?е биться.
Тутъ за выходною дверью раздались спорящіе голоса. Спрятавъ свой напилочекъ, пажъ съ д?ловой миной направился къ выходу и выглянулъ за дверь.
— Что тутъ за шумъ?
— Да вотъ, ваше благородіе, — послышался отв?тъ скорохода, — челов?къ Петра Иваныча Шувалова хочетъ безпрем?нно вид?ть баронессу.
— А это что y тебя?
— Конфеты-съ, — отозвался другой голосъ.
— Такъ я, пожалуй, передамъ.
— Господинъ мой, простите, вел?лъ передать въ собственныя руки: не будетъ ли, можетъ, какого отв?та. Гд? прикажете обождать?
— Пожалуй, хоть зд?сь въ пріемной, — снизошелъ камерпажъ: — баронесса сейчасъ должна выйти.
Лилли оглянулась на вошедшаго. То былъ молодой ливрейный слуга съ коробкой съ конфетами въ рукахъ. Она хот?ла уже отвернуться опять къ окошку, но молодчикъ издали поклонился ей, и въ этомъ его движеніи ей припомнилось что-то такое давно знакомое, да и глаза его были устремлены на нее съ такимъ изумленіемъ, что сама она вгляд?лась въ него внимательн?е и вскрикнула:
— Гриша!
Молодчикъ съ новымъ поклономъ приблизился уже прямо къ ней.
— Вы ли это, Лилли?… Лизавета Романовна… — поправился онъ. — Какими судьбами?…
