Глава 43
Собаку положили спать в камине у Соль, налили ей в блюдечко керосина и стали ждать. Фея сказала, что твёрдой пищи собаке пока нельзя. Вот несчастная псинка приподняла голову, сунула мордочку в блюдце и лизнула. А в следующий момент — исчезла, сменившись пляшущим по тарелке пламенем.
— Я поколдую, чтобы керосин не заканчивался, — пообещала Соль. — А завтра поедем к Лдоклу за твоими вещами… то есть кого-нибудь отправим. Иди спать.
— Какое спать? — судорожно рассмеялась я. — День на дворе.
— Извини. Но не сиди тут, не надо…
— Что — не надо?
— Не надо себя терзать. Твоя собака поправится, вот увидишь! Уже завтра ей можно будет давать дрова, а там и…
— Это хорошо.
Фея вздохнула.
— Я пойду, ладно? Ты извини, у меня дела…
— Иди, не волнуйся. Только…
— Если ей станет хуже, я узнаю и приду. Но ей не станет. Всё будет хорошо, Ристиль. Она поправится.
Теперь уже я вздохнула.
— Соль, а что это с ней? Огонь оживает за мгновение, почему ей нужно так много времени?
— Это всё-таки не огонь, — туманно пояснила фея. — Она действительно связана с тобой и ты своим предательством — ну, когда велела сидеть в печи, — её сильно подкосила. Теперь нужна время.
— Это я во всём виновата?
— Нет. Ристиль, не казни себя. Она уже всё простила и… ты нужна ей. Всё будет хорошо, вот увидишь. А теперь, извини, я пойду.
— А Лдокл?
Но я спрашивала уже пустоту.
Дни и ночи слились в непрекращающийся кошмар. Я сидела на скамеечке для ног у камина и смотрела на пламя. Как оказалось, собака почти не могла существовать в животном состоянии — слишком много потеряла сил. А я боялась — вдруг она так и останется огнём? Пару раз я совала в огонь руку. Пусть обожгу, не важно! Я не обжигалась. Пламя меняла очертания, превращаясь в маленькую тускло-жёлтую собаку, которая недовольно клацала зубами, отталкивая мою руку и снова становилась огнём. Как только к псине вернулись краски, блюдечко убрали и теперь я могла подкладывать дрова. Одно за другим, не торопясь. И смотреть, как они горят. И представлять мою рыжую собаку: вот она счастливо подбегает ко мне в деревне: она исполнила моё поручение, отведя погоню. Вот она ловит брошенную палку и та исчезает у зверюги в пасти. Вот она лижет моё лицо и своей магией закрепляет неумело нанесённую маскировку. А вот она вырастает, чтобы я могла на неё сесть. Вот бегает по замку впереди меня.
По замку…
На глаза навернулись слёзы, перед мысленным взором встало лицо Лдокла. Пламя задрожала и словно даже померкло. Я отогнала наваждение.
— Малышка, — прошептала я, наклоняясь к камину, — запомни навсегда: я никогда тебя не брошу. Ни демоны, ни феи, ни любовь, ни работа не разлучат нас. Ты всегда будешь со мной. Всегда. Малышка, никогда не бойся, что я тебе брошу. Потому что я тебя не брошу никогда. И не потому, что ты владеешь магией, а потому что ты — мой друг. Моя собака. У меня никогда не было собаки, малышка. Я никогда не думала, что это так чудесно. Не оставляй меня. Будь со мной.
Я шептала всё, что приходило в голову и с радостью замечала, как пламя от моих слов разгоралось ярче.
Всё будет хорошо — надо просто верить.
Я почти не спала, хотя раньше не подозревала за собой таких способностей — несколько суток просидеть, почти не двигаясь с места, чтобы подкладывать дрова в волшебный огонь и своими мыслями возвращать собаку к жизни. Каждый вечер приходила фея, что проверяла, говорила, что всё хорошо и пыталась погнать меня на отдых. Я вежливо соглашалась, обещала, что пойду позже и… оставалась. Соль говорила, что однажды я усну и упаду со скамеечки прямо в камин. Но мне было всё равно.
Не знаю, как я всё это выдержала. Может быть, фея, несмотря на свою ругань, помогала мне. А, может, мне в первый раз в жизни было не всё равно.
Но…
Я, наверное, всё-таки задремала, потому что очнулась я на полу. От того, что кто-то лижет меня в нос. Кто-то с очень мокрым языком.
Я открыла глаза.
— Малышка! Ты выздоровела!
Я не знала, что мне делать дальше. Демон в домик не заглядывал и, после того, как я по настоянию феи выспалась, она рассказала мне, что Лдокл уволил всех своих слуг и экономку, заперся в замке и никому не отвечает. Дрип, отправленный за вещами, с трудом смог его дозваться, да и то, Демон вручил сумки (видимо, уложенные заранее Рвоа), но разговаривать отказался.
В замок заглянуть невозможно: там так и бродят порождения Тьмы, а сам Лдокл выглядит ещё хуже, чем в прошлый раз.
— Может, ты с ним поговоришь? — неуверенно предложила Соль за чаем.
— Это ещё зачем?
— А разве тебе всё равно?
Я опустила руку вниз, в неё немедленно ткнулась носом собака.
— Мне, конечно, его жалко. Но о чём мне с ним разговаривать?
Соль совсем смутилась.
— А ты его больше не?…
Собака предостерегающе зарычала.
— Я не знаю, Соль просто не знаю.
— А…
— И не хочу знать.
— Это из-за твоей собаки?
— Из-за всего. Я много думала. Можно было простить, что он меня похитил, едва не сломав мою карьеру в самом начале… да и вообще чуть не загубив жизнь. Можно было простить устроенную на меня облаву. Можно даже простить дремучий эгоизм и его манеру запирать двери, чтобы я не сбежала. Но когда от его любви страдают другие… Сейчас — собака. А потом? Форогская библиотека? Люди, с которыми я общаюсь? Какой-нибудь несчастный, в недобрый час вызвавший мою улыбку? Они от них ото всех будет избавляться, только бы владеть мной единолично?
— Ристиль, он же не человек. Он же демон тьмы…
— Но я-то человек!
— Я знаю, Ристиль. Просто… мы с ним как-то сдружились в последнее время… ну, когда тебя искали. Мне го жалко. А тебе?
— Я уже говорила. И, знаешь, Соль? Давай не будем о нём, ладно?
Фея только вздохнула.
Глава 44
