Люди начали принюхиваться.
Офицерам не потребовалось много времени, чтобы определить, что это такое. Раздался хор возбужденных голосов:
– Это же бензин… высокооктановый бензин… потуши сигарету, идиот!
Дав воскликнул:
– Подбили самолет, и он сейчас как раз над нашей головой!
Теперь взрывы и скрежет рвущегося металла следовали сплошной чередой. Капитан «Ньютон Бич» мрачно заметил:
– Пристрелялись. Если бензин загорится, все мы тут поджаримся до хрустящей корочки.
– Как тот йоркширский пудинг, который ты приготовил в прошлое воскресенье, – съязвил его друг.
Радист с «Тайроа», раненный при захвате его судна и не слишком ловко двигавшийся с забинтованной ногой, попросил:
– Мистер Мерфи, когда я буду готов с одной стороны, переверните меня, пожалуйста.
Те, кому доводилось переживать воздушные налеты, могут представить себе картину во всех деталях. Непрекращающаяся бомбежка продолжалась около ста минут. Дав по этому поводу заметил:
– Это не пикник.
Когда Харвуд прервал сражение, «Граф Шпее» на полной скорости направился в западном направлении. Как мы знаем, Харвуд вовсе не возражал против того, чтобы отпустить противника из зоны действия своих орудий, но не из виду. Он приказал «Аяксу» и «Ахиллесу» держаться вне зоны досягаемости орудий немецкого линкора, которая была намного большей, чем у британских орудий. Конечно, когда расстояние сокращалось, стрельба возобновлялась, причем далеко не всегда по инициативе немецкой стороны. Отрывочный огонь велся весь день. Таким образом «Граф Шпее» предупреждал своих преследователей, что подходить к нему ближе опасно, что же касается британской стороны, там имелись слишком импульсивные натуры, вроде Уошбурна, которые всегда рады при малейшей возможности бросить камень в противника.
А пленные на «Графе Шпее» находились в укрытиях, если, конечно, таковыми можно считать столы и одеяла. Пыль, обломки и разлетевшиеся личные вещи покрывали столы, пол и распростертые тела людей. Все молчали. Корабль двигался на полной скорости, и пленные прислушивались к натужному вою дизелей. Уже полчаса, как прекратился огонь. После адского шума битвы установившееся относительное спокойствие казалось чем-то необычным. Дав подал голос первым.
– Как вы считаете, все закончилось? – спросил он.
Стабс очень вежливо проговорил:
– Не будете ли вы так любезны слезть с моих ног? Уже минут пятнадцать, как не стреляют.
– Скорее полчаса, – сообщил другой голос. – Я посмотрел на часы, когда все стихло.
Люди начали садиться, вытягивать онемевшие конечности, выползать из-под столов. Капитан «Ньютон Бич» сказал:
– Я бы многое отдал, чтобы узнать, чем кончилось дело. Вы считаете, наши корабли потоплены?
– Не похоже, – ответило с полдюжины голосов одновременно.
Стармех с «Треваньона» пояснил:
– Прислушайтесь, корабль идет на максимальной скорости. Мы бы так не спешили, если бы потопили противника.
– Да и Лангсдорф обязательно бы остановился, – продемонстрировал лояльность Дав, – чтобы подобрать уцелевших.
Пленные медленно возвращались к нормальной жизни. Довольно быстро они вспомнили, что время завтрака уже прошло – в животе у многих громко урчало. Раздались недовольные голоса:
– Я голоден!
– Я подыхаю с голоду!
– Я жив, – объявил Дав. – Все остальное не имеет значения.
Стабс озабоченно потрогал свои круглые щеки и сообщил:
– Надо побриться. Я не чувствую себя человеком, пока не побреюсь.
– Чиф, я тоже умираю с голоду, – заныл раненый радист с «Тайроа». – Сходи посмотри, может быть, что-нибудь осталось в кладовой.
– Сходи сам, Ральф, – отмахнулся Мерфи.
– Что? В моем состоянии?
Мерфи ухмыльнулся и направился в сторону кладовой. В этот момент раздался страшный взрыв и в помещении погас свет. На голову людей посыпались осколки. Сквозь вентиляционные отверстия хлынули клубы пыли и едкого дыма. Все снова бросились в свои импровизированные укрытия. Некоторые спрятали голову под спасательными жилетами. Через некоторое время дым рассеялся, из отверстий в покореженной стали показался дневной свет. В верхней палубе появилась изрядная дыра. Дав и Стабс в один голос крикнули:
– Кто-нибудь ранен?
Все были целы.
Люди с опаской рассматривали груду покореженной стали, нависшую над их головой. Дав торжественно изрек:
– Должно быть, снаряд угодил в палубный бимс. Повезло. Иначе мы бы с вами тут уже не разговаривали.
Старший механик «Треваньона» был явно исполнен патриотической гордости. Он заявил:
– Кто сказал, что «Граф Шпее» потопил наши корабли? Они висят у него на хвосте!
– Ты имеешь в виду, у нас на хвосте, – язвительно уточнил кто-то.
Инженер из Уэльса выспренно сообщил:
– Мое сердце с нашими парнями.
– Жаль, что все остальные части твоего тела здесь, – заметил радист – представитель партии реалистов.
Дав взгромоздился на стол и смог дотянуться до разорванного потолка.
– Помогите мне, кто-нибудь, – попросил он, – я хочу посмотреть, что там творится.
Его подняли вверх так, чтобы он смог просунуть голову в дыру.
– Боже мой! – воскликнул он. – Что там творится! Попадание в еще одно 5,9-дюймовое орудие. Везде работают аварийные партии. Ущерб от взрывов и осколков изрядный. Левая сторона мостика превратилась в груду обломков. Стальные двери сорваны, везде развернуты шланги, поливают палубу. Наши парни хорошо поработали. По палубе разбросаны куски лееров, еще какие-то железки… Эй, да мы меняем курс. Все орудия наведены в сторону кормы. Похоже, что Лангсдорф убегает! Наших кораблей я не вижу, море совершенно пустынно. Кажется, мы…
Ослепительно яркая оранжевая вспышка заставила его со всей возможной прытью убрать голову. Он выпустил из рук бимс, за который держался, и мешком рухнул в помещение, где его подхватили товарищи по несчастью. Отдышавшись, он сообщил:
– Немцы ведут огонь в сторону кормы из носовой башни. С линкором еще далеко не покончено, но похоже, одна из кормовых башен выведена из строя.
Дав не знал, что наблюдательные моряки на британских крейсерах пришли к тому же заключению. Следующий залп упал с большим недолетом. Создавалось впечатление, что немецкий линкор не ведет прицельный огонь по своим назойливым преследователям, а огрызается, словно раненый тигр. Харвуд приказал увеличить дистанцию до двадцати двух тысяч ярдов. Не было смысла подвергать его маленькие корабли риску повреждения, пока в этом не было жизненной необходимости. Противник двигался в западном направлении, что вполне устраивало англичан. Вполне можно было держаться в отдалении. Люди на «Аяксе» пили чай и ели сандвичи с беконом. Настроение оставалось приподнятым. Охота продолжалась, только перешла в новую стадию. Харвуд сказал:
– Мы приблизимся и покончим с ним, когда начнет темнеть. Приблизимся так, чтобы немецкий линкор оказался между нами и закатом. На фоне западного неба он будет отлично виден, а нас защитит темнота.
Долгий день продолжался. Тигр морей подходил все ближе к земле. Охотники следовали на безопасном
