Кроуфорд оглянулся в направлении, в котором указывало дуло. Возле дома на мостовой стоял мужчина.
Он был одет в рубаху и брюки столь же изношенные, как и одежда Джозефины; но в отличие от Джозефины он выглядел откормленным, с явственно выделяющимся животом и намечающимся двойным подбородком.
Он презрительно улыбнулся Кроуфорду. ? Я, ? сказал он, ? никогда не позволил бы себе ударить женщину. Я горд, что больше не принадлежу к расе, чьи представители способны на такое.
Джозефина пришла в себя после удара и слабо завозилась под Кроуфордом, и он потянул за веревку, идущую от ее запястий, и, набросив петлю на лодыжки, туго ее затянул. Трясущимися пальцами он начал завязывать узел.
? Полидори, ? слегка дрожащим голосом позвал Байрон. ? В этом пистолете пуля сделанная Карбонариями ? серебро и дерево.
Кроуфорд туго затянул узел и поднял взгляд.
С яростным рвущимся хлопком, который заставил Кроуфорда подпрыгнуть, одежда Полидори клочьями разлетелась во всех направлениях ? и, судя по тому, как заметался свет факела, Байрон дернулся тоже ? и когда пляска света улеглась, Кроуфорд увидел, что на том месте, где стоял Полидори, в воздухе завис, жужжа крыльями, огромный змей.
Он тяжело извивался в воздухе, и его чешуя, словно звенья металлической кольчуги, блестела в неровном свете факела. Длинное рыло распахнулось, обнажая щетку белых зубов, а его неживые стеклянно блестящие глаза переместились с Байрона на Кроуфорда, а затем на лежащую на мостовой Джозефину.
? Не стреляй, ? поспешно сказал Кроуфорд. ? Я встречал их раньше в таком виде ? пули просто отскакивают от них.
? Любимый! ? прошептала Джозефина, широко раскрытыми глазами глядя на змея.
Громко жужжа, существо поднялось в воздух и поплыло навстречу укутанному темнотой склону холма.
Кроуфорду почти удалось поставить сопротивляющуюся Джозефину на ноги, когда мелодичный голос прозвучал снова откуда-то из-за деревьев.
? Ваши пули не смогут меня убить, ? сообщил он, и хотя тон был вежливым, Кроуфорд явственно различил скрывающийся за внешним спокойствием гнев, ? но они могут причинить мне боль.
Кроуфорд не мог больше удерживать брыкающуюся Джозефину. Он рухнул на колени, позволив ей повалиться на него, так что о мостовую ударились его уже кровоточащие колени, а не ее голова. ? Какого дьявола ты не выстрелил, когда был такой шанс? ? с измученным всхлипом спросил он Байрона.
Затем глубоко вдохнул и поднял взгляд. ? Нет! ? выкрикнул он, отвечая на голос.
Он был рад, что существо, очевидно, хотело поговорить, так как ему нужно было время, чтобы подумать. «Могут ли они с Байроном дотащить Джозефину до залива, и использовать защитные свойства морской воды, чтобы продержаться там до рассвета»? «Совсем как дети, ? истерично подумал он, ? которые плавают в пруду, ныряя под воду каждый раз, как над ними пролетает шершень».
Джозефина тяжело дышала, уставившись взглядом в темную чащу.
? С помощью зеркала, ? сказал голос. ? Когда ты отразил на меня солнечный свет.
Об этом Кроуфорд помнил. ? Но это был не Полидори, ? выдохнул он. ? Полидори покончил с собой только в прошлом году.
? Мы не столь разобщенные существа как люди, ? донесся голос. Он засмеялся, резко и звонко, словно зазвенели бронзовые колокольчики. ? Что сотворите единому из сих братьев моих меньших, то мне сотворите.
? Как ты смеешь, ? процедил Байрон, ? цитировать Писание?
? А ты как смеешь публиковать поэзию как свою собственную? ? отпарировал голос, и ярость его внезапно стала весьма очевидна. ? Непревзойденный лорд Байрон! Тайно высасывающий млечные соки из груди Медузы Горгоны! Самонадеянно презирающий всякого, кто не обнаружил к ней собственного пути! Моя поэзия, может, и не была верхом совершенства, ? сорвался на визг голос, ? но, по крайней мере, она была моей собственной!
Байрон, все еще сжимающий в руке пистолет, при этих словах засмеялся и повел дулом в сторону холма. ? Поэзия, ? добродушно ответил он, ? была наименьшим из всего, в чем я тебя превосходил.
С холма донесся пронзительный вопль, и на краткий миг перед взглядом Кроуфорда мелькнул обнаженный мужчина, несущийся к ним между деревьев, а Байрон навел пистолет; но мгновение спустя воздух снова наполнило жужжание, и на них устремился крылатый змей.
Пистолет Байрона выстрелил за мгновение до того, как существо атаковало его, и пуля срикошетила от змея, а затем от стены дома. Одновременно с этим, факел описал в воздухе дугу и ударился о камни, разбрасывая ворох искр.
Свет погас, и сквозь стоящий в ушах перезвон Кроуфорд услышал испуганное натужное дыхание Байрона и скольжение и тяжелые шлепки колец змея; затем до него донесся резкий мучительный хрип, и он понял, что существо опутало Байрона и выдавливает из него остатки воздуха.
Кроуфорд шагнул к морю ? единственной владевшей им мыслью было уплыть отсюда как можно дальше ? затем он увидел, что факел потух не совсем. Он лежал на камнях в паре ярдов слева, и его верхушка все еще тлела.
Пересиливая желание спастись бегством, он подхватил факел и махнул им в воздухе. Факел снова вспыхнул, и первым, что он увидел, было лицо Джозефины встревожено уставившееся на Байрона и змея.
Он осознал, что беспокоилась она вовсе не за Байрона, а за своего любовника ? и обуявшая его паника закалилась в налитую свинцом отчаянную ярость.
Он отвернулся от нее.
Змей повалил Байрона на землю, его длинное гибкое тело обвилось вокруг него, прижимая руки к тесно сдавленным ребрам, и когда Кроуфорд шагнул вперед, змей наклонил голову к шее Байрона и изысканно вонзил узкие зубы в его напряженное горло.
Глаза Байрона зажмурились, а губы разошлись, оскалив зубы в рычании, в котором ярость мешалась с болью и унижением ? но также и вынужденным наслаждением ? и Кроуфорд подался вперед и ткнул факелом в глаза змею.
Джозефина закричала, а языки пламени лизнули щеку Байрона и опалили седые волосы у виска, но глаза рептилии лишь повернулись вверх и безразлично скользнули по Кроуфорду, пока чешуйчатая глотка продолжала поглощать кровь Байрона.
Все еще держа одной рукой факел, Кроуфорд вытащил из кармана пиджака банку толченого чеснока и грохнул ее о камни, а затем зачерпнул полную ладонь стекла с чесноком и, содрогаясь от отвращения, опустился и вытер руку о глаза рептилии. Осколки стекла вонзились ему в ладонь, но возможность причинить таким образом ущерб новому любовнику Джозефины заставила его не обращать внимания на собственную боль.
Змееподобное существо содрогнулось, шипя и выплевывая наружу кровавые брызги, и начало моргать своими огромными глазами. Кольца его ослабли, и Байрон стряхнул их и слабо откатился в сторону, сипя и кашляя.
Кроуфорд отпрянул от монстра к Джозефине, когда золоченые крылья начали биться и жужжать, поднимая в воздух песок, покрывающий мостовую.
Существо, бывшее Полидори, снова поднялось в воздух. Его громадный вес угадывался по тяжелому покачиванию его тела. Минуту голова чудовища крутилась туда и обратно, силясь что-нибудь разобрать сквозь кровь, стекло и чеснок, застилающие его взгляд.
Затем, зависнув в воздухе на уровне плеч, существо задрожало, и его лицо начало корчиться, изменяя форму. Рыло втянулось внутрь и расширилось, и гротескно обернулось человеческими губами, чужеродной плотью на морде рептилии. ? Где ребенок? ? произнес рот. Голос был хриплым и задыхающимся, словно существу не хватило времени, чтобы слепить что-то большее, чем рудиментарные голосовые связки. ? Где ты, Джозефина?
