посоветовал: «У него пожар, пусть отворачивает и прыгает!». Но. уверенные в высокой квалификации своего летчика, офицеры 39-го ОРАП приняли другое решение. В итоге последовала команда: «Выполняй заход 2x180' и немедленно садись!». На запрос летчика о причине экстренной посадки только повторили ту же команду, добавив: «Слив топлива - не включать!!!».
И вот Толя Дудкин стал моститься на ВПП. Опытный летчик, которому тогда было около 40 лет, смог чисто притереть самолет с большой полетной массой (почти 40 т) на скорости 450-440 км/ч. Пожар после выключения форсажа прекратился. Шасси выдержало, подгоревший в контейнере парашют вышел, и самолет хоть выкатился метров на 200-300, но остался цел. Летчик, только открыв фонарь и посмотрев на кили, понял, в чем дело: «Хвост дымил и вся ж… была в керосине».
Больше происшествий в воздухе у нашей группы не было, однако на земле произошли два ЧП. В феврале умер солдат срочной службы, выпивший по ошибке вместо спирта какой-то денатурат. Еще недели через две командир 87-го ОРАП где-то в полночь обходил «посты» на аэродроме и ему захотелось заглянуть в окошко штаба нашей группы. А там четыре летчика только-только разлили по 100 грамм… Что двигало командиром полка - не знаю, но дабы заглянуть с улицы в окно, надо было найти щелочку в закрывавшей его светомаскировке, да еще и постараться не упасть. Бдительный полковник ворвался в штаб, обвинил летчиков МиГ-25 в повальном пьянстве (хотя пригубить успели только двое), забрал в качестве «вещ. дока» бутылку и с криком «Буду звонить в Москву» убежал. Дозвонился он только до штаба округа в Алма-Ате, поднял шум, и вскоре четырех летчиков 39-го ОРАП заменили. Дома сильных оргвыводов делать не стали, но на партсобрании их протрясли.
Наши «МиГи» не долго летали над Афганистаном. Полеты выполнялись эпизодически, вдоль границ ДРА и на режимах, не раскрывавших всех преимуществ самолета: в основном, на дозву-ке и высоте 9000 м. Командование быстро поняло, что использовать «двадцать пятые» для решения задач, с которыми вполне справлялись Як-28Р, МиГ-21Р, Ан-30, слишком дорого, да и рискованно. В конце марта или в первых числах апреля группа вернулась домой - в Балхаш. В общей сложности на ее счету оказалось около 30 боевых вылетов.
В ЖИЗНИ ЮРИЯ ЗАХАРОВА И НИКОЛАЯ ТРУНЧЕНКОВА АВИАМОДЕЛИЗМ НИ НА МИНУТУ НЕ УХОДИЛ НА ВТОРОЙ ПЛАН
Сборная команда Новосибирска 1940 года. Второй справа Н.С.Трун-ченков, третий - руководитель команды Порошин, пятый - М. Егошин, шестой - Ю.В. Захаров
Я вновь в гостях у Юрия Васильевича Захарова и слушаю увлекательный рассказ о прошлом советского авиамоделизма… Итак, 1939 г. С 12 по 19 августа на хуторе Вишневом Кон-стантиновского р-на Сталинской области (ныне Донецкая область) состоялись XIII Всесоюзные состязания летающих моделей. Для наблюдения за полетами на стартах ежедневно дежурили самолеты У-2. Техническая оценка моделей проводилась строго по правилам FAI. Первоначально модель взвешивалась, затем ее чертеж тщательно сверялся с размерами моделей. Особенно серьезное внимание было обращено на соотношение миделевого сечения фюзеляжа, площади крыла и нагрузки.
На XIII Всесоюзных состязаниях было установлено 10 всесоюзных рекордов, причем четыре из них являлись достижениями, превышающими международные рекорды. Первое место заняла московская команда, второе - ленинградская, третье - новосибирская.
Киевский авиамоделист В.Павлюченко установил два всесоюзных рекорда и международный рекорд дальности. Со старта с рук модель пролетела 1090 м. Всесоюзный рекорд со старта с земли составил 672 м. Продолжительность полета со стартом с рук составила 2 мин 0,2 с, со стартом с земли - 1 мин 38 с. На соревнования 1940 г. новосибирская команда во главе с руководителем Порошиным и техническим руководителем Трунченковым привезла модель-копию самолета АНТ-25 - одну из первых копий в Союзе. В те времена модели-копии еще не были выделены в отдельный класс. Модель-копия, изготовленная М. Егошиным, вызвала огромный интерес. Именно на самолете АНТ-25 впервые в мире Чкалов, Беляков и Байдуков совершили трансконтинентальный перелет через Северный полюс.
М.А.Егошину удалось поднять модель в воздух, но поскольку она оказалась перетяжелена и не была отцентрована, полет был не очень удачным. По итогам соревнований команда Новосибирска заняла третье место.
…Юрий Васильевич с детства мечтал летать, ив 1941 г., после окончания Новосибирского аэроклуба, подал документы в авиашколу. Больше всего юношу привлекали тяжелые бомбардировщики - они выглядели респектабельно и внушительно. Начальник авиашколы сразу узнал в Юрии известного авиамоделиста. Ему было позволено ознакомиться с бомбардировщиками СБ и Пе-2, которые стояли прямо на аэродроме. Машины подрагивали от мощного рева двигателей, готовые взмыть в небо, для учебного полета. «Скорее, скорее бы в небо», - промелькнула мысль. Но его мечта не осуществилась.
Пока рассматривались документы, операция острой прободной язвы на три месяца привязала Юрия к больничной койке. Не успев окрепнуть от болезни, Захаров пришел в военкомат с просьбой направить его на службу в ремонтные мастерские при авиашколе. «Ты ненормальный, тебе еще лечиться и лечиться», - шепнул ему на ухо врач на призывной комиссии, но Юрий твердо произнес: «Я готов к службе и чувствую себя здоровым. Прошу направить меня для прохождения службы в авиацию». Вот, наконец, и долгожданная повестка, но в… минометчики. Узнав о таком повороте событий. Трунченков обратился с просьбой в штаб ВВС о переводе Захарова. Командующий военным округом тов. Ше-лухин, зная заслуги авиамоделиста, направил запрос о переводе Захарова в ремонтные мастерские.
Дни проходили, а ответа все не было. И вот последний день перед отправкой в армию… Казалось, надеяться можно лишь на чудо…
Накануне отъезда Юрий пришел в штаб округа узнать, пришло ли распоряжение о переводе. Худой, в старой потертой шинели, в обмотках на ногах вместо сапог, вошел он в здание штаба. Старший лейтенант- чинуша, развалившись в кресле, разговаривал по телефону и искать бумагу о переводе, похоже, не торопился. Захаров не выдержал и назвал фамилии командующего военным округом, начальника штаба ВВС - на старшего лейтенанта это подействовало магически. Как ужаленный, он вскочил со своего места и стал рыться в бумагах, которые беспорядочно лежали вокруг него. Через сорок минут заветный перевод был найден. К нему выписали продовольственный и вещевой аттестаты.
«Итак, мы вновь оказались вместе, Николай и я. Объясни мне, как так произошло, что моя жизнь и жизнь Трунченкова, как две дорожки, шли рядом? Как это можно назвать, какими словами? Наверное, это все имеет только одно определение - судьба».
Н.С.Трунченкова, Ю.В.Захарова и П.Солодова, которого удалось отозвать из действующей армии, откомандировали в Ишим, в ремонтные мастерские. Там же была расположена школа по подготовке летчиков, стрелков и радистов. Перед отправкой на место службы генерал-майор Шелухин присвоил Н.Трунченкову звание старшего сержанта, а Ю.Захарову и П.Солодову - сержантов. В этих чинах они и прослужили до конца войны.
Моделистов руководство очень ценило - они были отстранены от строевой подготовки и занимались только работой. В мастерских работы было много. Выполняли заказы на макеты военных самолетов, изготавливали наглядные пособия для летчиков.
Сборная СССР, занявшая первое место на международных соревнованиях в Венгрии в 1949 г. Первый слева Точаев -руководитель команды, первый справа - Захаров, вторая - Ольга Каурова
