Волк странно и нетерпеливо заскулил и нырнул в подлесок. Торак помог Ренн подняться и загородил ее собой. Пять молчаливых охотников выступили из-за деревьев. Едва Ренн успела вытащить свой нож, они были окружены. Охотники были одеты в простые оленьи шкуры и не имели при себе оружия. Ренн увидела, что на них не было повязок. На чьей же они стороне?
— Вы пойдете с нами, — произнес тихий голос, привыкший повелевать. — Ваши поиски окончены.
Глава четырнадцатая
Женщина носила ожерелье из буковых орешков, и лицо ее было отрешенное, словно мысли ее были заняты делами, которых прочим не дано понять.
Ренн догадалась, что она колдунья или вождь, а может, и то, и другое сразу. Ее длинные темные волосы были распущены, только один пучок волос на лбу был перевязан и намазан охрой, а с ее пояса свисал острый отросток оленьего рога. Племенная татуировка на лбу изображала маленькое черное раздвоенное копытце.
— Вы люди Благородного Оленя, — сказала Ренн.
— А ты из племени Ворона, — ответила женщина спокойно, безошибочно определив это, несмотря на маскировку Ренн. — А ты, — повернулась она к Тораку, — обладаешь блуждающей душой.
Он открыл рот от изумления.
— Откуда ты знаешь?
— Мы почувствовали твои души рядом. Ты можешь спрятать их от остальных, но не от людей Благородного Оленя.
— Он не прячет их, — вставила Ренн.
— Значит, кто-то делает это за него, — ответила женщина.
Ренн хотелось расспросить ее, что это означает, но Торак нетерпеливо перебил:
— Моя мать тоже была из племени Благородного Оленя. Ты знала ее?
— Разумеется.
Он глубоко вдохнул и сглотнул.
— Какая она была?
— Не здесь, — сказала женщина. — Мы отведем вас в нашу стоянку.
Один из ее спутников жестом запротестовал, это был мужчина, чьи волосы скрывала повязка красноватой коры:
— Но Дюррайн, они же чужаки! Они не должны видеть нашу стоянку, особенно девочка!
— Я не чужак, — сказал Торак. — Я ваш сородич.
— Что вы имеете против меня? — спросила Ренн.
— Мы пойдем в стоянку, — повторила Дюррайн. Затем обратилась к Тораку и Ренн: — Можете оставить себе оружие, но оно вам не понадобится. Пока вы в племени Благородного Оленя, вы будете в безопасности.
Ренн почувствовала, что она говорит правду. Как-никак, еще Фин-Кединн советовал им найти их, но Дюррайн ей не нравилась. Ее узкое лицо было бесстрастным, словно каменное. И она даже не спросила их имена.
Дюррайн повела их на восток по следу оленей, который уводил в чащу. Дважды Ренн заметила Волка, который бежал, не отставая от них. Она спрашивала себя, как он относится к тому, что они сошли со следа Тиацци, но когда она сказала об этом Тораку, он только отмахнулся:
— Дюррайн сказала, что поможет нам.
— Она сказала, что наши поиски окончены. Это может оказаться не одно и то же.
— Они мои кровные сородичи. Они
Пробираться через заросли было непросто, и красивый молодой охотник предложил Ренн понести ее спальный мешок. Она отказалась, а затем пожалела об этом. Охотник все понял и все равно понес его.
Она указала на идущего впереди мужчину, голова которого была обернута корой.
— Почему я ему не нравлюсь?
Юноша вздохнул:
— Однажды мы приютили в племени человека Ворона. Он помог Пожирателю Душ наслать на нас одержимого демоном медведя.
Ренн с негодованием заметила:
— Это был мой Брат. Пожиратель Душ обманул и его.
Мужчина с корой вокруг головы хмуро посмотрел на нее:
— Это ты так говоришь. Медведь убил мою спутницу. Поэтому я не люблю людей Ворона.
Когда он отошел далеко и не мог ее слышать, молодой охотник извинился:
— Он до сих пор тоскует по ней.
— И поэтому повязывает себе голову? — спросила Ренн.
— Да, мы оставляем своих мертвых на их любимом дереве, затем обвязываем голову его корой, чтобы помнить.
— Но вы не носите повязок. Так на чьей же вы стороне?
Он выпрямился, отстраняясь от нее:
— Мы не принимаем ничью сторону. Мы никогда не сражаемся.
Брови Ренн попозли на лоб.
— А что другие племена думают об этом?
— Они презирают нас, но не трогают.
«Пока не трогают», — подумала она и взглянула на Торака. Но тот не слушал. Он жадно впитывал мельчайшие черты людей из племени своей матери, и на лице его была тоска. Ренн почувствовала беспокойство. Она надеялась, что эти странные, сдержанные люди не обманут его надежд.
Они шли почти весь день, и Ренн вскоре перестала ориентироваться на местности. Наконец они дошли до озера с деревянным островком посередине. Ей сказали, что это Озеро Черной Воды, и были крайне удивлены тому, что она этого не знала.
Стоянка племени Благородного Оленя тянулась вокруг озера и была так хорошо замаскирована, что Ренн прошла бы мимо, если бы не зарево костров. Холм из можжевельника оказался самым большим укрытием из всех, что она когда-либо видела: она насчитала семь проемов, прикрытых занавесями из оленьей шкуры, окрашенными в зеленый цвет. Несколько собак, первые за все время в Сердце Леса, подошли разнюхать, уловили запах Волка, исходящий от нее, и убежали. Дети выглядывали из укрытий и затем прятались внутрь.
Было на удивление тихо, но впервые за много дней Ренн почувствовала себя в безопасности. Никто не мог пробраться сюда: ни токороты, ни охотники племени Лесной Лошади, ни угрожавший им неизвестный с пепельными волосами. Легендарное колдовство племени Благородного Оленя держало всех их на расстоянии. Она смогла заметить лишь несколько маленьких свертков, привязанных к деревьям.
Молодой охотник подвел Торака к озеру, чтобы тот умылся, а женщина жестом указала Ренн на укромный залив. После недолгих уговоров она разделась и стояла, дрожа, пока женщина при помощи плюшки из какой-то твердой серой грязи соскребала с нее краску, которой они замаскировали себя в Сердце Леса. Приятно было снова стать собой, но ее кожу стягивало. Она спросила, из чего была серая плюшка.
Женщина удивилась ее незнанию.
— Это зола. Мы жжем зеленый папоротник, потом смешиваем с водой и печем его.
«
— В Сердце Леса все используют ее, — сообщила женщина. — Она как мыльный корень, только лучше.
Другая женщина принесла одежду: штаны и безрукавку из оленьей шкуры, отороченную заячьим мехом, удобные башмаки из шкуры лося и мягкую накидку с капюшоном, которую Ренн ошибочно приняла за
