— Мы пришли на долбленках. Черная Вода примерно в двадцати шагах в той стороне. Мы возьмем лодку и двинемся вверх по течению. Там мы оставим лодку и переберемся в следующую долину, это будет долина лошадей. А оттуда прямиком в священную рощу.
Ренн нахмурилась:
— Идем к лодкам.
Они добрались до реки без происшествий, и обнаружили там целую вереницу долбленок, выволоченных на берег. Они бесшумно столкнули крайнюю лодку на мелководье, и Торак забрался внутрь. Его ушибы уже не болели, азарт погони заглушил боль.
— Течение несильное, — сказал он вполголоса. — Если будем быстро грести, можем даже догнать его.
Ренн стояла в воде, а башмаки ее свисали по обе стороны от шеи, но она не двинулась, чтобы сесть в лодку.
— Торак, разворачивай лодку.
— Что? — воскликнул он нетерпеливо.
— Мы не можем преследовать Тиацци. Только не сейчас.
Он вытаращил глаза на нее.
— Если ты убьешь его сейчас, — прошептала она, — ты подтвердишь каждую ложь, что он рассказал им об Открытом Лесе.
— Но… Ренн. Что ты такое говоришь?..
— Нам нужно вернуться в Открытый Лес. Найти Фин-Кединна. Предупредить племена о том, что происходит.
— Ты что, шутишь?
Подойдя поближе, она схватила долбленку обеими руками.
— Торак, я видела этих людей! Они делают все, что он прикажет. Режут себе лица, отрубают руки. Они нападут на Открытый Лес!
Торак начинал злиться:
— Я поклялся, Ренн. Поклялся отомстить за своего сородича.
— Это важнее мести. Разве ты не видишь? Если Тиацци умрет, они подумают, что все это подстроили люди Открытого Леса.
— Но он не их колдун! Когда он умрет, они в этом убедятся!
— Им будет все равно! Торак, подумай! Если ты убьешь его, для них это будет доказательством его слов. Они нападут. Открытый Лес станет защищаться. Это никогда не кончится!
Торак захотел стиснуть плечи Ренн и встряхнуть ее.
— Ты же обещала помочь мне. А сейчас собираешься меня покинуть?
Она вздрогнула, словно он ударил ее:
— Если ты пойдешь за Тиацци, мне придется. Кто-то должен предупредить Открытый Лес.
В голосе Ренн Торак услышал отголоски слов Фин-Кединна: та же непоколебимая, словно кремень, решимость сделать то, что правильно, невзирая на цену, которую нужно будет заплатить за это.
— Ренн, — произнес он, — я не могу сейчас повернуть назад. Ты нужна мне. Сделай это ради меня.
— Торак, я не могу!
Он задумчиво смотрел, как девушка стоит в реке, и черная вода огибает ее ноги.
— Тогда пусть будет так, — наконец сказал он. Взявшись за весло, Торак направился вверх по реке.
Глава двадцать седьмая
Ренн стояла в ледяной воде мелководья и невидящим взглядом смотрела в темноту.
Она не могла поверить, что Торак в самом деле ушел. Это была какая-то ошибка. Просто обязана была быть. Вот-вот он вернется и извинится. Скажет: «Ты права. Нам надо вернуться в Открытый Лес». Он не сможет просто так оставить ее.
И все же он сделал это. Это долгое и опасное путешествие ей предстояло проделать без него.
И она была почти уверена, что он не сможет даже близко подобраться к Тиацци. Как, если Повелитель Дубов все Сердце Леса держал у себя в кулаке? Тиацци убьет его. И она больше никогда не увидит Торака.
Камыш стукнул ее по плечу, и ивы прошептали предостережение:
Сильно закусив нижнюю губу, Ренн шагнула к ближайшей долбленке. Встав поудобнее, она навалилась на лодку, но тяжелая сосна даже не пошевелилась.
Скользя в грязи, она еще раз поднатужилась, и лодка наконец отстала от дна и с всплеском сошла с отмели в воду.
Ренн быстро бросила на дно колчан, лук и башмаки и прыгнула вслед за ними. Но не успела она взмахнуть веслом, долбленка резко накренилась, едва не выкинув ее.
Темные охотники волокли ее обратно на берег.
— Ты помогла изгнаннику бежать, — сказала вождь племени Лесной Лошади.
— Да.
— Куда он направился?
— О-обратно в Открытый Лес.
— Ты заодно с ним.
— Он мой друг.
— Ты заодно с ним против Сердца Леса.
— Н-нет. — Зубы Ренн стучали, холод речной воды пронизывал ее до мозга костей, но они не давали ей сойти на берег. Покрытые шрамами лица угрожающе маячили над ней, обволакивая ее зловонием топленого жира, мокрого луба и ненависти.
— Ты отравила нас при помощи своего колдовства, — сказала вождь племени Лесной Лошади.
— Нет.
— Ты подсыпала снотворное зелье нам в воду.
Значит, она правильно догадалась. Но кто сделал это и почему?
— Ты наложила на нас заклятье!
Ренн колебалась. Присваивать себе чужие заслуги было чертой ее матери.
— Я предупреждала вас, что я колдунья, — сказала она холодно. — Никто из вас не пострадал. И никто не пострадает, если вы отведете меня к колдуну племени Зубра.
Воздух искрился от страха и ненависти. Ренн молилась, чтобы их страх оказался сильнее.
— Зачем нам делать это? — спросила вождь племени Лесной Лошади.
— Колдун племени Зубра пользуется всеобщим уважением, — сказала Ренн высокомерно. — Я буду говорить только с ним.
— Ты не в том положении, чтобы торговаться, — прошипела вождь.
Ренн лихорадочно соображала.
— Так-то люди Лесной Лошади уважают перемирие, — спросила она, — высказывая пренебрежение к колдуну племени Зубра? Что люди Зубра скажут об этом?
Настал черед вождя племени Лесной Лошади почувствовать замешательство.
Приземистое укрытие колдуна племени Зубра, словно жаба, проглядывало в тени поваленной ели.
Люди Зубра привели Ренн сюда с завязанными глазами: сначала по реке, затем пешком, так что она и понятия не имела, где находится, хотя по запаху понимала, что неподалеку от выжженной земли.
