постоянным сильным ветрам. Они разлетались при первом же порыве ветра, а мы оставались лежать под открытым небом. В эти моменты, кто обладал одеялом или шинелью, тот имел и дом, ибо единственным возможным средством укрыться от непогоды было натянуть на себя что-нибудь, покрыть все тело с головы до ног и лежать неподвижно до момента окончания пурги, которая иногда продолжалась довольно долго'.
Не хватало дров. На острове рос только низкий ивняк; плавник — лес, выброшенный морем, лежал под снегом. Чтобы собрать дрова, нужно было ходить за пять — десять, а к весне и за пятнадцать верст. Обувь совершенно износилась, и большинство ходило босиком.
К счастью, голод не грозил нашим путешественникам. Пожалуй, трудно себе представить большее обилие жизни, чем на этой земле. Неисчислимые стаи песцов совершенно не боялись человека. Ночью и днем они шныряли по землянкам, таская все, что попадалось, — сапоги, шапки, ножи, не говоря уже о мясе. Даже спать приходилось с палкой в руках, чтобы иметь возможность отогнать нахального зверя. Морские бобры, котики, тюлени, сивучи зачастую приходили на огонь, и для 'охоты' не требовалось никакого оружия. Огромные стада морских коров неторопливо плавали у берегов. Самые крупные экземпляры достигали 8 — 10 метров в длину при весе до 3 тонн.
'До пупа походит на тюленя, от пупа до хвоста — на рыбу, — пишет Стеллер. — Череп напоминает лошадиный. Во рту вместо зубов две широкие плоские кости. Глаза этого громадного животного не больше овечьих. Ноги состоят из двух суставов, из них крайний весьма похож на лошадиную ногу. Под передними ногами находятся грудные железы, содержащие большое обилие молока, превосходящего своей сладостью и жирностью молоко животных, живущих на земле. Медленно продвигаясь, они сдирают ногами морскую траву с камней и беспрерывно жуют ее'.
Приведенное описание может показаться читателю излишне длинным, но не спешите — это удивительное животное никогда не встречалось нигде, кроме как у Командорских островов. И единственным натуралистом, который видел ее, был Стеллер.
Судьба морской коровы весьма поучительна. На свою беду она 'обладала' удивительно вкусным мясом. На свою беду!
'Мясо детенышей напоминает поросенка, мясо взрослых — телятину. Оно варится в течение получаса и при этом так разбухает, что увеличивается в объеме почти вдвое. Топленый жир напоминает вкусом сладкое миндальное масло и исключительно приятен запахом. Мы пили его чашками, не испытывая никакого отвращения'.
Мало того, мясо обладало целебными противоцинготными свойствами и трудно даже поверить! — в самые жаркие летние месяцы могло неделями лежать на воздухе и не портиться.
Промышленники, которые вскоре после Беринга устремились на восток — к Аляске, вдоль гряды Алеутских островов, вполне оценили все достоинства морской коровы. Отправляясь на промысел на два-три года, они брали продуктов всего на месяц, только чтобы добраться до Командорских островов. Здесь зимовали, заготавливали впрок (на года!) мясо и жир морских коров. Сушеное мясо употребляли даже вместо хлеба, жир 'вместо хорошего масла, да и для зажжения огня в лампадах вместо свеч'. Кожей коров обтягивали загодя заготовленные каркасы лодок. Такая лодка не боялась подводных камней ('от буруна, как пузырь, безопасна') и была значительно легче деревянной.
Сам процесс 'охоты' был как нельзя более доступен: коровы паслись у самого берега, выставив над водой спину и половину туловища.
'Один человек стоит на носу (лодки), имея в руках своих большой железный крюк, к которому привязан конец не тонкого троса, а именно дюйма в четыре. А другой конец того троса держат на берегу человек больше двадцати. И когда тем крючком человек в нее ударит что есть силы и увязит, тогда тянут за помянутый трос к берегу'.
Казалось, что стада настолько велики… На всех хватит!
Первая морская корова была убита в мае 1742 года (в конце зимовки вначале их боялись трогать). Последняя — самая последняя на Земле! — в 1768 году, всего двадцать шесть лет спустя!
Теперь ученые рассуждают о том, что этих животных было бы легко одомашнить. Молоко, тонны мяса, жира… Захватывающие перспективы! Если бы…
До сих пор время от времени появляются сообщения, что где-то видели корову в море, где-то выбросило ее на берег. Но это только слухи. Морская корова, корова Стеллера, перестала существовать.
Стеллер остался первым и единственным натуралистом, который ее видел. И рисунок, который здесь приводится, тоже единственный…
В начале апреля стало окончательно ясно, что 'Святой Петр' потерпел крушение у какого-то острова, а не у берегов Камчатки. Кое у кого опустились руки, но Стеллер, как всегда, сохраняет ироничность: 'Мы решились сами работать изо всех оставшихся сил… Мы начали обращаться с казаками вежливее и начали называть их по имени и отчеству, и вскоре заметили, что Петр Максимович стал гораздо услужливее прежнего Петрухи'.
Всех страшила неопределенность: как добраться до материка? Или здесь, на острове, им суждено погибнуть?
И все же Стеллер продолжал научную работу. Удивительное дело, он по-прежнему полон энтузиазма: собирает гербарий, проводит специальные (этологические) наблюдения за жизнью лежбища котиков, описывает сивучей, неизвестных ранее птиц, морских бобров. 'Я работал под открытым небом, — с юмором рассказывает Стеллер, — и не мог уйти от приливов и укрыться от огромной стаи песцов, которые все тащили из-под рук. Когда я рассматривал животное, песцы успевали украсть бумагу, книги, чернильницу, а пока я писал, они набрасывались на животное'.
Академик Л. С. Берг, автор превосходной монографии по истории экспедиции Беринга, пишет: 'Стеллер был первоклассным натуралистом, но совершенно аморальным человеком'. В подтверждение своих слов Берг приводит один-два факта 'бессмысленной жестокости' Стеллера по отношению к животным.
'Аморальный' — слово не совсем точное. Но вряд ли стоит упрекать Стеллера и в жестокости.
Натуралисты и врачи веками экспериментировали (и продолжают экспериментировать) на животных, в том числе и на живых. Без этого невозможно было бы развитие зоологии и медицины. Верно, в наше время методика экспериментов стала значительно более гуманной. Но два с половиной столетия назад о 'жестокости' не очень-то задумывались.
Был ли Стеллер более 'жесток', чем другие натуралисты — его современники? Пожалуй, да!
Стеллер с его ненасытным интересом к окружающему миру напоминает ребенка, который готов разломать любимую игрушку, лишь бы понять, что там, внутри. Стеллер и на самом себе то и дело ставит не совсем обычные эксперименты. То он четыре недели не ест хлеб — ему интересно узнать, как скажется это на самочувствии. То в одиночку отправляется пешком из Большерецкого острога в Верхнекамчатский, питаясь по дороге чем бог пошлет: 'рыбой, кореньями, травами и иными разными вещами'. Согласитесь, не всякий сочтет подобные испытания необходимыми.
Наверное, нет оснований обвинять Стеллера в жестокости, а тем более в 'аморальности'. Стеллер любил животных. Он считал себя учеником Природы и благоговел перед ней, его всегда возмущали любые факты хищнического отношения к ней. 'Только из жадности и из азарта, гоняясь за шкурами, убивали выдр, а мясо их бросали', — с негодованием пишет он об избиении морских бобров на острове Беринга. И разве не показательно, что во время работ на Баргузине его неизменно сопровождал любимец — совершенно ручной олень…
В апреле из обломков погибшего пакетбота стали строить новое суденышко, которое, как и старое, назвали 'Святым Петром'. Многих материалов недоставало. Смолу, например, пришлось гнать… из старых канатов. Но справились. К августу суденышко было готово.
Заготовили мясо морской коровы, запаслись водой и 13 августа вышли к берегам Камчатки.
Плавание, хотя и короткое, оказалось нелегким. Открылась угрожающая течь: конопатку вымыло водой, а помпы отказали. Все же, выбросив балласт пушечные ядра и часть багажа, удалось обнаружить и заделать место течи. То под парусами, то на веслах к 26 августа добрались до Петропавловской гавани.
Чириков вернулся еще в прошлом году и уже отправил победные реляции. А их уже считали погибшими. Расторопный служивый успел даже распродать личные вещи Стеллера…
Работы экспедиции заканчивались, но адъюнкт еще два года провел на Камчатке. Приходится только
