— Нет, это не то, что вы сказали. Вы не знаете, как нормально разговаривать. Держу пари, что вы, получив на десерт черничный пирог, сказали бы: «О, мистер Монтана, этот пирог с черниконоидом просто восхитителен!» Вы бы не знали, как сидеть и наслаждаться чертовски вкусным пирогом. Вы бы стали рассказывать, почему черника называется черникой, отчего оставляет пятна. Потом вы бы пустились рассказывать историю пирога. Начав со дня рождения Прародителя Всех Пирогов, пересказали всю его жизнь и, наконец, вспомнили бы, сколько ему было лет, когда впервые стукнула идея сделать начинку из фруктов. Затем…
— Что такое черниконрид?
— Я выдумал это, чтобы показать, как смешны все эти научные названия, которые вы навешиваете на все, что видите. Это значит черника.
— Черника относится к роду Vaccinium и входит в состав семейства вересковых.
— Что ж, я рад за нее! — Он пробежал пальцами по волосам. — Я не шучу, мисс Уорт. Хватит этой ученой галиматьи на сегодня. Используйте нормальные слова, делайте нормальные вещи и думайте нормальными мыслями. Согласны?
— Нормальными? Но что…
— Видите? Вы даже не знаете, что значит нормальное! — Преисполненный еще большей решимости, чем когда-либо, показать ей, что значит веселье, он потащил ее к ближайшему столу, на котором стояла корзина с яйцами. Позади стола стояла деревянная полка с призами: дорогими ружьями, ножами с рукоятками, украшенными жемчужинами, золотыми часами, пузырьками с французскими духами, серебряными медальонами и фарфоровыми куклами.
— Звать Джистер, — представился тучный мужчина у стола. — Баррис Джистер.
Теодосия уставилась на странную шляпу этого человека, похоже, сделанную из шкуры какого-то грызуна. Глазея на нее, она, наконец, заметила крысиную голову над правым ухом мужчины.
Крысиная шляпа. Ее передернуло от отвращения.
С крепко зажатой между зубами сигарой мистер Джистер щурился, когда дым попадал в глаза.
— Рад видеть вас, ребята. Хотите угадать, какие яйца вареные, а какие сырые? Десятицентовик открывает вам десять догадок: угадываете десять раз подряд — выигрываете один из больших призов. Ошиблись хоть раз — получаете конфетку, не угадали ни разу — дружеский хлопок и предложение попробовать еще раз.
С толпой, собравшейся вокруг него, Роман бросил десятицентовик на стол.
— Я проиграл тридцать центов несколько минут назад, — предостерег один из горожан.
— А я пятьдесят, — добавил другой. — Что бы ни делал, не мог определить, какие сырые, а какие вареные.
— Мистер Монтана, — сказала Теодосия, положив руку ему на плечо. — Я…
— Смотрите, — прервал он ее. — Просто смотрите, как это весело угадывать.
— Но, мистер Мон…
— Мисс Уорт, дайте мне — поиграть. Она отступила и натянуто кивнула.
— Очень хорошо, играйте. Но шансы угадать десять раз подряд…
— Угадываю десять яиц, мистер Джистер, — сказал Роман, явно игнорируя научное предостережение Теодосии. — А когда выиграю, хочу вон тот винчестер. — Он указал на винтовку с красивой гравировкой.
Мистер Джистер кивнули и подтолкнул корзину с яйцами ближе к краю стола.
— Можешь делать что угодно, только не разбивать их. Когда выберешь десять штук, мы разобьем и посмотрим, как хорошо ты угадал. Первая неправильная догадка, и мы перестаем разбивать их.
В течение следующих пятнадцати минут Роман катал яйца между ладонями, нюхал их, тряс, держал их на солнце и даже слушал. Наконец, отделил десяток от остальных.
— Все вареные, — объявил он.
— Ну, а теперь посмотрим, так ли это. — Мистер Джистер начал разбивать яйца над деревянной миской.
Роман улыбнулся, когда первые четыре действительно оказались вареными. Пятое тоже было вареным, и он бросил на Теодосию самодовольный взгляд.
Она ответила тем же, когда шестое яйцо вытекло из скорлупы густым, блестящим потоком.
— Винчестер не получаешь, — сказал Мистер Джистер, — зато тебе полагается конфетка.
Роман отдал конфету Теодосии.
— Хочу попробовать еще раз, — заявил он, бросая еще один десятицентовик на стол. Он быстро выбрал десять яиц и на этот раз решил, что они все сырые.
Первое же яйцо, разбитое Джистером, было вареным.
— Хочешь попробовать еще?
Роман покачал головой и взял Теодосию за руку.
— Я не выиграл, но было весело угадывать. Весело, мисс Уорт. Понимаете? Теперь идем съедим десерт.
— Постойте, — сказала она, заметив маленького мальчика, подошедшего к столу. — Можно мне постоять и понаблюдать за этой игрой еще немного, мистер Монтана? Я… это действительно занимательно. Могла бы даже сама попробовать поиграть. — Она улыбнулась.
От него не ускользнуло радостное возбуждение в ее улыбке и глазах — ему хотелось верить, что, наконец, до нее дошло значение веселья.
— Хорошо. Пойду куплю десерт и принесу сюда. Удачи. А если выиграете, возьмите для меня тот винчестер. — Сверкнув усмешкой, он пошел покупать десерт.
Теодосия снова сосредоточила внимание на маленьком мальчике.
Он положил на стол три десятицентовика.
— Это все деньги, которые у меня есть, хочу пузырек вон тех духов для моей мамы. Сегодня ее день рождения.
Мистер Джистер положил три десятицентовика в карман. — Сначала должен их выиграть, паренек. Давай, начинай угадывать.
Капли пота выступили на веснушчатом лбу мальчика, когда он начал перебирать яйца. Дрожащими руками, наконец, выбрал тридцать яиц, обхватив их своими худыми ручонками, чтобы не дать им скатиться со стола.
— Все сырые.
Одно за другим Джистер разбивал яйца. Первые шесть оказались сырыми, седьмое — вареным.
— Не получаешь духи, паренек, — сказал он и засмеялся. — Вот — возьми-ка конфетку.
Глаза мальчика наполнились слезами. Низко опустив голову, он отошел от стола.
Преисполненная жалостью, Теодосия приблизилась к столу.
— Итак, маленькая леди, — протянул Джистер, бросая взглядом по ее груди. — Хотите попытаться? Много хороших призов. — Он повернулся к полке и, указывая на них, увидел мальчика, стоящего рядом со стеллажом. Ребенок держал пузырек с духами.
— Эй, парень, поставь на место!
— Но… но я копил несколько месяцев, чтобы насобирать эти тридцать центов. Сегодня у моей мамы день…
— Думаешь, мне есть дело до того, когда родилась твоя мама? Отдай пузырек, или я…
— Я бы хотела сыграть, — выпалила Теодосия, не желая слышать угрозу мужчины.
Он выхватил у мальчика духи и прогнал его. Поставив духи обратно на полку, вернулся к столу.
— Сколько попыток желаете сделать, милашка?
Возмущенная его вольным обращением к ней, Теодосия смотрела, как слезы скатывались по щекам мальчика.
— Сколько у вас яиц, мистер Джистер? Удивленно расширив глаза, он облизал губы.
— Две корзины по две сотни в каждой.
Она открыла сумочку и достала две золотые монеты.
— Я буду угадывать все четыреста. Этого будет достаточно?
Один из горожан вышел вперед.
