После долгого молчания Роджер бросил взгляд на часы. Если он и пришел к какому-то выводу, то сообщить ей о своем решении не счел нужным.
— Уже поздно. Нам обоим необходим отдых. Можешь укладываться первой. Я подожду здесь.
Жаклин вздохнула и подавила зевок.
— Спасибо, так и сделаю. — Она встала. — Спокойной ночи.
Пройдя в спальню, Жаклин плотно притворила за собой дверь и на секунду привалилась к стене, чувствуя огромную усталость. Потом вынула из шкафа ночную рубашку и направилась в ванную, чтобы переодеться. Еще не хватало, чтобы Роджер застал ее раздетой!..
Однако он, видимо, и сам не желал этого, потому что появился, когда Жаклин уже лежала в постели. Сквозь опущенные ресницы она видела, как Роджер расстегивает пуговицы на рубашке. Какие у него красивые руки!.. Пальцы длинные, сильные… Руки художника или музыканта. Она хорошо помнила нежность этих рук… Жаклин крепко зажмурилась, чтобы не расплакаться. Не время предаваться воспоминаниям.
Роджер скрылся в ванной, пройдя совсем рядом с ее кроватью. Жаклин уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Неужели ей никогда не удастся забыть его? Нет, наверно, она обречена всю жизнь страдать и терзаться.
Жаклин закрыла глаза, и сон постепенно сморил ее.
Глава четвертая
Разбудил ее шум льющейся воды. Какое-то время она не могла сообразить, где находится. Потом память вернулась: Роджер, путешествие в Англию, Тони… Жаклин села в постели. В этот момент из ванной вышел обнаженный до пояса Роджер в джинсах, обтягивающих узкие бедра. Его влажные после душа волосы блестели. Не обращая на Жаклин внимания, он подошел к гардеробу и достал чистую рубашку. Жаклин не могла оторвать взгляда от его мощного торса — ни унции жира! Кровь застучала у нее в висках. Она желала его с той же страстью, что и в первые дни их знакомства. Но еще больше хотелось, чтобы он обнял ее, приласкал и утешил. Она жаждала любви, которую он не может ей дать, а одной страсти недостаточно.
Застегнув последнюю пуговицу, Роджер закатал рукава рубашки. Глаза Жаклин жадно следили за каждым его движением, скользя все выше, и наконец наткнулись на ироничный взгляд его зеленых глаз. Поняв, что выдала себя, Жаклин закусила губу от досады.
— Изголодалась? — ухмыльнулся он.
Глаза Жаклин расширились.
— Как ты сказал?
Роджер, присев на край кровати, не торопясь натянул носки, надел туфли и бросил на нее взгляд через плечо.
— Завтракать будешь?
Он имел в виду совсем другой голод, и они оба знали об этом. Нелепо обижаться на шутку, пусть даже дурного тона, и все же Жаклин почувствовала себя задетой. Тут уж ничего не поделаешь: Роджер имеет над ней безграничную власть, и так будет всегда. Стремясь скрыть обиду, она закинула руки за голову и запустила пальцы в свои роскошные волосы, отметив с некоторым злорадством, что Роджер невольно перевел взгляд на ее пышную грудь, едва прикрытую шелком и кружевами.
— Выпью чашку кофе.
Их взгляды встретились.
— И больше ничего? Могу ли я предложить тебе еще что-нибудь? — настаивал Роджер.
Жаклин, принимая вызов, холодно улыбнулась.
— Спасибо, но я не настолько голодна.
Роджер встал и засунул руки в карманы джинсов.
— Не чувствуешь вкуса? Обычно это бывает результатом невоздержанности…
Жаклин среагировала на очередное оскорбление с чисто слейтерской горячностью. Серые глаза негодующе сверкнули.
— Исходишь из собственного опыта? Помнится, у тебя всегда был отменный аппетит…
В ухмылке Роджера появилось что-то хищное.
— Бывало, но однажды я случайно отравился, съел какую-то гадость, с тех пор аппетит пропал.
Нет, зря она позволила втянуть себя в эту перепалку.
— Можешь продолжать в том же духе. Тебе не удастся меня уязвить. Однако обмен колкостями на голодный желудок никогда не казался мне идеальным началом дня.
Роджер оживился.
— Думаешь, я этого добиваюсь?
— Разве нет? Ты же брат Питера, хоть и неродной, так что меня это не удивляет. Садизм у вас в крови.
Улыбка исчезла с лица Роджера.
— Тебя послушать, так он просто дьявол какой-то.
— Да, он был дьявольски умен, в каждом мог найти уязвимое место и ловко пользовался человеческими слабостями. Питер и тебя охмурил, только ты отказываешься признать это.
— Видимо, потому, что Питер, которого знал я, разительно отличается от ужасного образа, созданного твоим воспаленным воображением.
— Питер был настоящим хамелеоном. — Жаклин тяжело вздохнула. — И никто не знал его лучше меня.
— Просто он умел расположить людей к себе.
— А как иначе он смог бы заставить окружающих плясать под свою дудку? В этом ему не было равных. Но ответь мне на один вопрос: ты доверил бы Питеру свои деньги?
Глаза Роджера сузились. Видимо, он хотел возразить, но передумал.
— Умно!
Значит, она все-таки заставила его задуматься, затронув близкую ему финансовую сферу. В делах Роджер руководствуется здравым смыслом, а не эмоциями, и Жаклин хотела, чтобы он так же беспристрастно оценил Питера. Ладно, на первый раз достаточно.
— В котором часу операция?
— В десять. Поторопись, — коротко приказал Роджер.
Он вышел в гостиную, и через несколько секунд она услышала, что он говорит по телефону. Встав с постели, Жаклин достала из шкафа одежду и побежала в ванную, где еще пахло лосьоном Роджера. Приняв душ, она надела элегантный костюм персикового оттенка: свободный жакет и короткую узкую юбку. Подойдет, подумала она, оглядывая себя в слегка запотевшем зеркале. Костюм придавал ей уверенный вид. Довольно хлипкая защита от двух близких людей, которых она любит больше всего на свете и которые будто сговорились обижать ее как можно больнее, думала она, нанося тонкий слой косметики на умытое лицо. Но если с Роджером все ясно, это случай безнадежный, то с мальчиком — совсем другое дело. Следует помнить совет Кэтлин Модин и не отчаиваться.
Подходя к палате сына, Жаклин ощутила знакомый страх. По дороге в больницу она упросила Роджера заехать в магазин игрушек. Она долго раздумывала, какую машину купить, и выбрала ту, которая, по словам продавца, очень нравится маленьким мальчикам. К сожалению, Жаклин понятия не имела, во что предпочитает играть Тони. А Роджер хранил гордое молчание и всем своим видом показывал, что считает ее затею пустой тратой времени.
Как сын встретит ее на сей раз? Сердце у Жаклин учащенно забилось.
Она недолго оставалась в неведении. Кэтлин Модин приветливо улыбнулась, но Тони сосредоточил все внимание на Роджере. Ему уже сделали успокоительный укол перед операцией, и поэтому взгляд у него был слегка затуманенный. И все же, увидев своего опекуна, он искренне обрадовался и протянул к нему руки.
— Роджер! — улыбаясь, воскликнул он и обвил руками его шею, бросив на мать недовольный взгляд,
