что рассказать в корчме.
Я вежливо постучал и спокойно подождал ответа. Услышал в сенях быстрые шаги, а потом беспокойный голос:
— Кто там?
— Мордимер Маддердин, — ответил я, а поскольку не был уверен, запомнила ль мое имя, добавил: — Инквизитор.
Быть может, я и не ожидал радостного приема, но услышал лишь быстрый и резкий вздох. И все же открыла дверь.
На этот раз волосы Лоретты были собраны в пучок на макушке, сама же была бледной, словно труп.
— Вы пришли за мной, инквизитор? — спросила.
— Могу ли я войти?
Отошла от порога, а потом аккуратно прикрыла за мной дверь.
— Прошу в комнату… там не слишком… — оборвала себя. — Да вы и сами видели.
— Верно, видел, — вошел внутрь и отметил, что сумела уже слегка разгрести бардак, который оставили люди бургомистра и любезные соседи.
— Хотите меня сжечь? — Она оперлась спиной о стену, и я увидел, как закусила губу.
— Сжечь, дитя мое? — Я пожал плечами. — И за что же? Казнь за отравительство совершенно другая. Закон гласит, что преступника следует варить живьем в воде или масле, и он не имеет права умереть, пока не увидит свои хорошо приготовленные стопы. Лично я предпочел бы масло, поскольку оно имеет более высокую температуру, что доставит обвиняемому незабываемые переживания.
Должно быть, ей сделалось дурно, но не сказала ничего.
— Но этим, Лоретта, занимается светский суд. Городской совет, бургграфство, порой — княжеские суды. А я инквизитор, и ты ведь не думаешь, что стану бегать за каждой маленькой отравительницей в Хезе и околицах? — И засмеялся, поскольку и мне самому это показалось довольно забавным.
— Не хотите меня арестовать? — Казалось, она не понимает.
— Муж? — спросил я. — Это был муж, верно? Теперь бы и так ничего не доказали, но за само обладание шерскеном на тебя бы надели железо.
— Муж, — призналась тихонько через минуту. — Бил меня, тягал за…
— Меня не интересует твоя история… — Я поднял ладонь. — Просто хотел убедиться. Отравила мужа, пользовалась свободой и щедростью ухажеров, а потом появился Гунд. Ученый доктор, похожий на испуганную птицу. Он таки решился сказать тебе о своих чувствах или убил тех троих бедных сукиных сынов исключительно из зависти? Полагая, что, когда останешься одна, легче добьется твоей признательности? Хм-м-м… Впрочем, я не спрашиваю тебя, поскольку надеюсь, что не знаешь. Выясню все уже в Хезе.
Взглянула на меня и начала медленно расстегивать крючки высокого, застегнутого под горло дамастового[25] кафтана. Крючков было много. Под платьем была у нее белая рубаха.
— Лоретта, — сказал я ласково. — Тебе нет нужды покупать мое молчание или мое благорасположение, потому как для меня твое дело закрыто. Я нашел чародея, только это и важно. А ты… ты попросту невиновна…
Замерла с пальцами на крючках.
— Я пришел, чтобы дать тебе два совета. Во-первых, вычисти подвал и забудь о том, что в нем когда-то было. И если не хочешь увидеть собственные сваренные ноги, никогда больше не играй в эти игры, независимо от того, будет ли муж тебя бить или нет. Потому что побои мужа можно как-то пережить, но я ни разу не встречал тех, кто вышел бы живым из котла с кипящим маслом. Счастливые совпадения суть милость Господня, а Господь не шлет Свою милость безрассудно. Во-вторых, приготовь список понесенного тобою в связи с ложным обвинением урона и завтра утром принеси мне на подпись. Город выплатит тебе компенсацию, но без моей подписи дело может тянуться вечно.
— Почему… — как-то бессильно опустила руки. — Почему это делаете?
Это был хороший вопрос, я и сам себе его задавал, но никогда не мог отыскать должного ответа. Хотя…
— Потому что служу закону, Лоретта, — ответил я, но было это лишь частью правды. — Так, как я понимаю его малым моим разумом.
Она кивнула, но я не думал, что поняла. Не думал, чтобы понимал хоть кто-то. Может, лишь мой Ангел, поскольку иногда мне казалось, что он настолько же безумен, как и я сам. Ведь, если уж до сих пор не отправил меня на смерть, должен считать меня полезным орудием.
— Вы странный человек, — глянула мне в глаза и снова начала расстегивать крючки. — Останьтесь со мной, прошу. Это не плата, это…
Подошел ближе, а она продолжала смотреть довольно смело. Мне даже показалось, что слегка усмехается.
— Желание? — спросил, а Лоретта слегка кивнула и расстегнула платье до конца.
Когда она проснулась, я уже не спал. Лежал на спине, с открытыми глазами, и всматривался в темные деревянные балки потолка.
— Морди-и-имер… — вжалась в меня всем телом, — знаешь, о чем я подумала?
— Знаю, — ответил я.
— Шутишь? — хохотнула коротко.
— Подумала, что в твоей жизни были бы уместны перемены. Например, путешествие. Например, в Хез-хезрон. — Я повернулся на бок и взглянул на нее. Была и вправду растерянной. — Занятная была бы из нас пара, — продолжил я. — Инквизитор и отравительница.
— Почему бы и нет? — ответила через миг холодно.
— Потому что ничем хорошим это не закончилось бы. Уж поверь.
— Спорю, что пожалеешь… — уперлась пальцами в мою грудь и приблизила лицо к моему лицу, — пожалеешь уже в первую, скучную, одинокую ночь по дороге в Хез.
— Готов поспорить, что ты права, — согласился я. — Но несмотря на это, мой ответ остается прежним: нет.
— Есть у тебя кто-то, да? Там, в Хезе? Жена? Любовница?
— Время от времени — девки в борделе, — пробормотал я, — и не думаю, что в обозримом будущем что-то может измениться…
Задумалась на минутку.
— Но ведь ты не боишься, — сказала, — что закончишь, как мой муж? Не в этом же дело?
Я рассмеялся, поскольку одна мысль, что мог бы ее бояться, показалась мне воистину забавной.
— Ты не смогла бы меня отравить, даже если бы захотела, — ответил. — Могу по вкусу или на нюх распознать большинство известных в мире ядов. Это одно из умений, которому меня обучили. Ибо, сама знаешь, живем в опасном мире.
— Тогда, может, я тебе просто не нравлюсь, Мордимер? Старовата для тебя? Или страшновата? Слишком глупа? Стал бы стыдиться меня в большом городе? Но я ведь не хочу, чтобы ты на мне женился. Могу тебя обстирывать, готовить…
— Лоретта. — Я положил ей пальцы на губы и она замолчала. — Я ведь сказал: нет.
— Почему? — спросила уже с настоящей злостью в голосе. — Разве я не заслужила хотя бы ответа?
— Ты бы не поняла, — сказал я через миг. — И хватит об этом.
Отвернулась резко на бок, ее груди мелькнули перед моим лицом.
— Иди уже себе, — буркнула. — Бери своего чародея и вези на костер в Хез.
Схватил ее за плечо и насильно повернул к себе. Отбивалась, даже укусила меня за руку. Я рассмеялся, дернул сильнее, вырвал руку из ее зубов и перехватил ее запястья.
— У нас есть еще немного времени, — сказал.
— Нет! — рыкнула. — Не хочу!
— Именно это меня и возбуждает, — сказал я, прижимая свои губы к ее.
