— Посмотри, нет ли там упоминаний о нем.
— Хорошо, но Джуз…
— Я поговорю с тобой позже, — сказал Реймон. Он включил передачу и направился в Мэриленд.
27
Ронда Уиллис и Бо Грин сидели в гостиной хорошо обставленного дома на Квинси-стрит. Перед ними на маленьком столике стояли чашки с кофе. Дом был чистый, мебель подобрана тщательно и со вкусом. И совсем не похож на дом девушки, которая танцует в стриптиз-баре и путается с убийцей. Но именно в этом доме выросла Дарсия Джонсон.
Ее мать, Вирджиния Джонсон, сидела между детективами. Привлекательная женщина со светлой кожей и веснушками, одетая модно, но в соответствии с возрастом. У нее на коленях сидел с довольным видом одиннадцатимесячный малыш. Он улыбался Бо Грину, который строил ребенку рожицы.
— Что она натворила, детектив? — спросила Вирджиния.
— Нам нужно поговорить с ее другом, — ответила Ронда, — с Домиником Лайонсом.
— Я его знаю, — сказала Вирджиния. — А поговорить о чем?
— Это связано с расследованием убийства.
— Мою дочь подозревают в убийстве?
— Не совсем, — сказал Грин. Втиснутый в небольшое кресло, он напоминал буйвола, решившего устроиться в посудной лавке.
— Нам известно, что Дарсия и Доминик встречались, — сказала Ронда. — Мы были на квартире, которую она снимает вместе с Шейлин Вон. Мы также были у нее на работе. Но ни дома, ни в баре она в последние дни не появлялась.
— Вы с ней виделись? — спросил Грин.
— Она звонила вчера вечером. Хотела узнать, как дела у маленького Айзы. Но я не знаю, откуда она звонила.
— Айза — ее сын?
— Да.
— А отец Доминик Лайонс?
— Нет, другой человек, но он больше не появляется.
— У нас нет адреса Лайонса, — сказал Грин. — Может, вы подскажете, где его можно найти?
— Извините, нет.
Грин чуть наклонился, осторожно взял чашку с блюдца и сделал глоток. Изящная чашка, казалось, сейчас рассыплется в его огромной руке.
— Ну что ж, простите, что побеспокоили вас, — с искренним сожалением сказала Ронда.
— Мы думали, что все делаем правильно, — тихо произнесла Вирджиния Джонсон.
— Мы можем лишь стараться.
— Сейчас этот район меняется к лучшему, но вы же знаете, так было не всегда. Мой муж вырос здесь, в Петворте, но старался держаться подальше от местных компаний. Он считал, что строгие родители и церковь смогут защитить наших детей от беды. В общем-то он оказался прав.
— У вас есть еще дети?
— Еще трое, все уже выросли. Все отучились в колледже, живут самостоятельно и вполне благополучно. Дарсия самая младшая. Она дружила с этой Шейлин еще со школы. Уже в тринадцать пробовала наркотики и все время меняла ухажеров. Она никогда не была правильной девочкой. Бог простит мне мои слова, это не ее вина. По сути, у бедной девушки не было нормального дома.
— В этом-то все и дело, — сказал Грин.
— Не только в этом, — возразила Вирджиния. — Вы можете постоянно быть рядом с ними, направлять их, отдавать им свою любовь и, тем не менее, они убегают вперед и очертя голову прыгают в самый водоворот.
— Как Дарсия относится к сыну?
— Она очень его любит. Но не годится на роль матери. Я отработала двадцать пять лет на государственной службе и рано вышла на пенсию. Муж работает, так что мы можем сводить концы с концами. Если ничего не изменится, мы вырастим Айзу.
— Я сказал, что мы не подозреваем Дарсию в этом преступлении, — сказал Грин.
— Но нам обязательно надо доставить ее в отдел, — сказала Ронда. — Возможно, она является свидетелем.
— Она водит машину? — спросил Грин.
— Нет. Дарсия так и не получила права.
— Вполне вероятно, ее возит Доминик, — пробормотала Ронда. Она рассуждала вслух.
— Этот молодой человек кого-то убил? — спросила Вирджиния.
Ронда кивнула Бо Грину, предлагая ответить на вопрос и подавая знак начинать давление.
— Вероятность очень велика, — сказал Грин.
— Для начала было бы неплохо задержать Доминика Лайонса, чтобы обезопасить вашу дочь, — продолжила Ронда.
— У нас есть номер ее сотового, — сказал Грин.
— Но она не отвечает, когда мы звоним, — добавила Ронда.
— Может, если позвоните вы, она подумает, сын приболел или что-то в этом роде, — начал Грин.
— Это ее обеспокоит, и она приедет, — продолжила Ронда.
— Я позвоню ей, — сказала Вирджиния Джонсон, мягким полотенцем вытирая подбородок малышу.
— Мы будем вам признательны.
— И она приедет, — кивнула Вирджиния, глядя на Ронду. — Она действительно любит ребенка.
Реймон находился в приемной директора средней школы округа Монтгомери, в которой учился его сын. Он сидел рядом с еще одним отцом, чернокожим мужчиной примерно его возраста. Реймон приехал в школу десять минут назад и сказал секретарю, что хотел бы поговорить с директором Брустер. Женщина- администратор довольно холодно ответила ему, что для этого необходима предварительная договоренность. Тогда Реймон показал ей свой жетон, сообщил, что он отец Диего Реймона и что он подождет, пока его не пригласят. Женщина предложила ему присесть.
Через десять минут из коридора, ведущего в административные помещения, появилась высокая худая женщина лет пятидесяти. Она подошла к стойке, оглядела приемную и, улыбаясь, направилась к чернокожему мужчине, протягивая ему руку.
— Мистер Реймон? — спросила она.
— Это я — Джуз Реймон.
Реймон встал и пожал протянутую руку. У мисс Брустер было унылое лошадиное лицо, которое газетчики предпочитают называть изящно-удлиненным. Она взглянула на Реймона, ее улыбка увяла, но тут же появилась вновь. Однако доброжелательность исчезла. Она несколько раз встречалась с Региной, но никогда с Реймоном. Очевидно, она думала, что отец Диего Реймона — черный.
— Пожалуйста, пройдемте в кабинет, — сказала мисс Брустер.
Реймон последовал за ней, невольно оценивая довольно стройную фигуру — все-таки он был мужчиной.
Мистер Гай сидел в кабинете мисс Брустер. Заместитель директора крепко прижимал к груди планшет-блокнот. В отличие от мисс Брустер, у него был толстый зад и огромный живот.
— Гай Дэвис, — представился он, протягивая руку.
— Здравствуйте, мистер Гай, — произнес Реймон, намеренно называя его тем именем, которое он сам выбрал для общения с учениками. Он пожал протянутую и сел на стул.
