сколько мог, глядел ей в глаза, слабо-слабо улыбаясь. Айна шагнула следом — догнать, защитить, не дать обидеть — и почему-то остановилась, сделав всего несколько шагов. Поняла вдруг со всей остротой, что не может она ничего сделать, не сможет исправить. Единственное, что ещё можно было сделать, это по- просить прощения за всё, — но и его она уже попросила.
— Я буду молиться за тебя, всем богам молиться… — пообещала, хоть и не мог Айвар её услышать отсюда, а Айна провожала его сутуло понурую фигуру до тех пор, пока они не повернули за угол. Только после этого и расплакалась по-настоящему…
___________________
Кэйдар, Лидас и ещё какой-то третий, немолодой и глядящий исподлобья с внима-тельным любопытством — под откровенно-враждебными взглядами их троих Айвар чувствовал себя голым. Знакомое ощущение. Как на невольничьем рынке. Но стыда и смущения за собственный вид он не испытывал. Да, сто лет не мытый, не бритый, и одежонка — одно название… Сам чувствовал исходящий от себя запах грязи, крови, пыток и боли — тюремный запах. И всё равно смотрел прямо, на Кэйдара, сидящего за столом как раз напротив.
Перерисованная на больший кусок пергамента карта лежала, разложенная перед ними. Айвар вспомнил, правда, очень смутно, что раньше уже видел её… Да, её, только маленькую, пихали ему под нос… Сам Кэйдар и показывал… И что-то кричал сверху, чего-то требовал показать.
— Ну, — Кэйдар понял, куда он смотрит, — замечания есть?
— Я поднимался и выше, — ответил Айвар, сквозь пряди грязных слипшихся волос глядя на него, а потом — на карту. — Здесь даже нет этого перевала…
— Вот ты нас туда и проводишь! — Айвар перевёл взгляд на Лидаса, встретился с ним глазами и опустил голову. Его взгляд он чувствовал особенно остро. Перед ним единственным он был виноват, и он был единственный, кто относился к нему по-человечески. После всего можно лишь гадать, какую из смертей приготовил ему Лидас.
— Для начала я хотел бы знать, что будет со мной… После… После всего… — Айвар снова посмотрел на Кэйдара. Он вообще старался видеть только их лица и не заме-чать не убранные со стола остатки завтрака. Блюдо с цыплятами, запечёнными с сыром, осталось почти не тронутым. Мать Милосердная! А ты сам уже какую неде-лю на сухих корках перебиваешься! Конечно! Спасибо скажи, что жив ещё остался. Но это не надолго…
— И ты, гад, ещё условия собрался ставить! — Кэйдар раздражённо передвинулся на стуле, стиснутые кулаки положил перед собой на стол. — Тебе мало? Ликсос ждёт не дождётся… Можно и продолжить…
— С тобой ничего не случится, пока ты будешь нашим проводником, — третий, не знакомый Айвару, заговорил неожиданно; голос негромкий, но Кэйдар примолк, не высказал до конца свою угрозу. — Сначала нужно до места добраться, потом уже решать, что с тобой будет… Ты сам понимаешь, ты — гарантия того, что твои соро-дичи пойдут с нами на деловой контакт.
— Заложник, что ли? — Айвар усмехнулся. Он не настолько хорошо знал язык аэлов, тем более, такие слова, как 'гарантия', 'деловой контакт', но общую суть уловил правильно. — Мой отец не пойдёт ни на какую сделку!
— Тем хуже для тебя, для него и для всего племени! — заметил Кэйдар. — Но эти дела тебя лично не касаются! Тебя не для этого сюда привели…
— Мы сможем подняться вверх по реке на вёслах? — своим неожиданным вопросом Лидас наконец-то перешёл к делу. — Какая ширина у Вайды, ты можешь сказать?
— В самом широком из устьев, господин, ширина такая, что и стреле не долететь… И через все земли вайдаров она совсем мало сужается, — одному ему Айвар готов был давать полные ответы, и это они заметили все и сразу. — И глубина там хорошая… А вот пологих спусков к воде совсем мало, берега всё больше подмытые… Коня нама-ешься, пока напоишь… — улыбнулся Айвар неожиданно для себя самого, это довери-тельное многословие и его в себе удивляло.
— А пороги?
— В мае-июне порогов можно не бояться… Может, только клыки Моха полностью ещё не уйдут под воду, но это место выше всех, у Сияющей гряды… Там и корабли ваши уже пройти не смогут… Там узко… — Айвар поднял руку, пытаясь показать, насколько близко сходятся берега Вайды, левая, сломанная рука так и осталась ви-сеть вдоль тела плетью.
— В мае-июне?.. — Кэйдар небрежно фыркнул. — В феврале-марте!
Айвар на него глаза перевёл, глянул удивлённо, но когда понял, что к чему, заявил с неожиданной категоричностью:
— В феврале?! В феврале в Рифейских горах делать нечего! Я не поведу вас в фев-рале!.. Можете меня сразу убить, так даже лучше будет… В горах — зимой?! Нет! Мы даже Сияющую не перейдём — все там сгинем…
— Кто тебя спрашивает, умник? — вспылил Кэйдар. Его всё в этом мараге раздражало: голос, взгляд, бесстрашие, уверенность. — Твоё дело — дорогу показывать! И ты нас туда отведёшь, понятно?!
— Нет! — Айвар отступил на шаг — всего на один шаг, будто развернуться хотел и уйти, но охранники за спиной не позволили: водворили на место так, что мараг еле на ногах удержался; хмуро взглянул на господ за столом, повторил уже не так уве-ренно:- Нет… Поймите, господин, — Снова взгляд на Лидаса, — в феврале там снега по пояс, холодно, метели… Вы не сможете пройти…
— А как вы тогда сами так живёте? — спросил с презрительной усмешкой Кэйдар.
— Мы живём не на голых скалах, а в долине…
— И далеко от реки ваша долина? — Лидас спрашивал о существенном, глядя на Ай-вара с хорошо скрываемой враждебностью.
— Три перехода, — коротко отозвался Айвар. Долго говорить ему было трудно от слабости во всём теле. — Быстрее не получается… Кони должны отдохнуть…
— Ну, вот! — перебил его Кэйдар. — Я же говорил, кони смогут пройти! Верхом мы будем двигаться быстрее… И пойдём, как всегда: на двух кораблях, воины, прови-зия, корм для лошадей…
— Обычно мы шли летом, — Айвар скривил обезображенные побоями губы. — Когда нет снега… Там, конечно, есть несколько троп, но они зимой завалены — не пройти.
— Февраль — это уже не зима! — заметил Кэйдар, подтягивая карту к себе поближе. Спросил, меняя тему:- Сколько мужчин в твоём племени? Тех, кто умеет держать оружие в руках?
— Сотни две, может быть, даже меньше. Но незаметно к нам не подойти… Только одна тропа ведёт, а на ней всегда есть люди, они успеют подать сигнал…
Так Айвар и отвечал на их вопросы. На какие-то более охотно, на большинство — коротко и двусмысленно. Обсуждение планов похода продолжилось и после его ухода.
— Конечно, правильней было бы дождаться лета, — заговорил первым Лидас, когда в обеденном зале остались лишь они трое. — Против двух сотен воинов нам надо будет выставить силу не меньшую… Мы не сможем доставить двести человек всего на двух кораблях…
— Он врёт! Запутывает нас специально! — Кэйдар в своём мнении был однозначен. — Двести воинов? Да откуда им взяться там в горах? Если они и вправду так многочис-ленны, почему никто о них почти ничего не знает?
Велианас сидел, не вмешиваясь в разговор, в задумчивости потирал подбородок, встретившись с Кэйдаром взглядом, спросил:
— И это он? Этот заморыш победил Антирпа?
Кэйдар плечами пожал, добавил небрежно:
— Всё вышло случайно. Он просто поймал его на меч, когда никто не ждал…
— Невероятно! — Велианас сокрушённо покачал головой. — Он — ребёнок в сравнении с Антирпом… Мальчик…
— Ага, мальчик! — Кэйдар хохотнул, но, встретив глаза Лидаса, осёкся и замолчал. Заговорил спустя минуту уже о другом:
— Если учесть, что этот мараг выложил нам не всё, а на остальное ещё и соврал порядком, можно сказать: наш первоначальный план меняется мало. Сотни хорошо обученных воинов будет достаточно. Против варваров с их короткими мечами…
