приказал… Я просто выполнял приказ, — Айгамат отвечал неохотно, плотно закупорив мехи, связывал порванный ремешок узловатыми, но чуткими пальцами. — Я много своих сил потратил на то, чтоб ты жил, много времени… Друго-му этого не объяснить. Но сейчас я не хотел бы, чтоб мой труд, мои старания были напрасными…
У меня не было сына, лишь дочка, но, помогая другим, я верю, что живу не зря. Ты поймёшь, когда станешь старше, что это такое…
Айвар долго смотрел Айгамату в лицо, смотрел, не моргая, и тут вдруг спросил, неожиданно и совсем о другом:
— Царь Даймар назвал вас Бессчастным. Почему?
Старый аран беззвучно рассмеялся, пытаясь за этим смехом скрыть смущение.
— Несчастный, лишённый благословения, неудачливый, теперь ещё и бессчаст-ный… Как меня только ни называют за глаза. Ко мне и за помощью не многие при-ходят… В крайнем случае только. Или по бедности своей…
Ты ничего не знаешь, да и знать не стоит. Зачем тебе знать обо мне?
— А зачем тогда вы интересовались моим прошлым? Любопытство! Одно лишь любопытство!
Айгамат снова рассмеялся.
— Я мог бы помочь тебе советом, но ты-то чем можешь мне помочь? Ничем! Я уже прожил свою жизнь, её поздно менять. Все эти неприятности — это моя судьба! Да, я не стал главным жрецом, любимая женщина предпочла мне родного брата, а трое моих сыновей умерли ещё во младенчестве… Все считают, что я приношу неудачу другим, делюсь ею с теми, кто рядом… И ты тоже, наверное, так думаешь? Но мне всё равно, что думают другие! Всё равно, что ты обо мне думаешь!
Он говорил громко, со злостью, с гневом, сверкая потемневшими глазами из-под седых бровей. Говорил таким тоном, будто обвинял в чём-то Айвара. И Айвар расте-рялся, даже отступил на шаг. Таким старика он ещё не видел. А Айгамат вдруг по-бледнел разом, качнулся на ослабевших ногах, теряя равновесие, а свободной рукой схватился за сердце.
— Что с вами? — Айвар подхватил старика под локоть, придержал с неожиданной для них обоих заботой.
— Это… это пройдёт… сейчас… пройдёт… — Айгамат дышал с хрипом, хватая воз-дух открытым ртом, без сил опустился на скамеечку.
— Вам самому нужна помощь, — улыбнулся Айвар, видя, что аран потихонечку при-ходит в себя. — Вы сами-то пьёте эту свою воду?
— Она не поможет мне. Это сердце. Это ещё одна моя неудача… неудача с самого моего рождения. Слабое сердце, — Айгамат отклонился назад, спиной к холодной каменной стене пещеры. — Из-за него я не могу таскать ничего тяжёлого, работать за плугом… Наколоть дров для очага и то не за один раз… Одышка, слабость, испари-на… Я не стал воином, из меня получился плохой хозяин… Люди правы: я несчаст-лив. Но жалеть себя я не собираюсь, и тебе не позволю.
— Больное сердце, а вы живёте один, — Айвар глядел на арана сверху с изумлением. Как долго они прожили вместе, но только сейчас Айгамат показал своё истинное лицо, свою судьбу раскрыл перед чужаком.
— Моя внучка навещает меня каждый день. Моя Айгата, она помогает мне во всём… Помогала лечить тебя… — Аран улыбнулся ласковой добродушной улыбкой. — И ты… ты тоже, если хочешь, можешь приходить ко мне в любое время… если не боишься…
— Неудачливости? — Айвар усмехнулся. — Таким я б и сам с кем угодно поделился!
Аран рассмеялся в ответ на эти слова, но ещё с опаской, держась правой рукой за левую сторону груди. протянув наполненные водой мехи, сказал:
— Возьми, не забудь. Тебе надо лечиться… Твоя лучшая судьба ещё ждёт тебя, ты вспомнишь меня, когда это случится. А сейчас иди. Иди! И приходи, когда нужна будет помощь. Я всегда буду рад тебе и твоим друзьям…
* * *
Высокий вороной жеребец испуганно косил глазом, нервно всхрапывал, оглядыва-ясь назад. Дайгас ковал ему заднюю ногу, ту, что с белым носочком, зажав коленями, тюкал молотком, прибивая подкову к копыту толстыми гвоздями с головкой без шляпки.
Астасий, помощник и ученик, помогал ему, то подавая гвозди, то принимая моло-ток. Последним подал специальный нож, подрезать копыто.
Айвар держал коня за ремень уздечки, проходивший через лоб, другой рукой гла-дил по лоснящейся гибкой шее. Шептал почти беззвучно, успокаивая:
— Хороший мальчик… Красивый мальчик… Не бойся, тут нечего бояться… Это не страшно и даже не больно…
Жеребец и правду был красив. Чёрный почти весь, белой была лишь правая задняя нога и небольшая звездочка на лбу. Изящная голова с тонко вырезанными ноздрями, волнистая грива и очень коротко подрезанная чёлка. Плавного изгиба спина и длин-ный почти до земли хвост. Аккуратные копыта и лёгкая поступь.
Дайгас выпрямился, расправил затекшие плечи.
— Хорош, красавец! — рассмеялся. — Ещё одну подкову приладим — и всё! — Потрепал коня по гладкому крупу. — Будешь Дайрила по таким тропам возить, каких в жизни не видывал.
— Хороший конь, — поддержал арана Айвар, — статный.
— Да, отец в прошлом году купил его у северных вайдаров. Обменял на отличный меч моей работы.
— Вы торгуете с вайдарами? А я думал, вы никуда не выходите отсюда, из этой до-лины.
— На севере горы сходят на нет. Там мы проходим спокойно. И вайдары, степные пастухи, они сами называют себя так, любят наше оружие, наше золото, наше желе-зо. Мы покупаем у них лошадей и рабов, зерно, мёд, кожи… С некоторыми племе-нами даже воюем… Они боятся нас, потомков Моха… — Дайгас говорил, а сам в это время очищал от засохшей грязи стрелку копыта.
— А с этой стороны гор? Почему другие племена в этих горах ничего не знают о вас? — спросил Айвар, сверху глядя на арана. Мальчишка-помощник стоял рядом, не прислушиваясь к их разговору, он скучал.
— Мы знаем тропы, но никогда не пересекаем пределы зримого мира. Каменная стена охраняет нас. И все пути стережёт великий Мох. Иногда лишь Он пропускает в наш мир таких, как вы, чужаков, но все они несут на себе печать несчастья… поэто-му всех их обычно жертвуют Моху. Я лично до вас помню всего одного, кого оста-вили жить после ритуального поединка.
— Марага Дайанора? — усмехнулся Айвар.
— Да, его. Это Айгамат рассказывал тебе о нём, о твоём родиче? — Дайгас взглянул на Айвара снизу, узкий ремешок, перехватывающий волосы, не давал попадать им в глаза и мешать при работе. — Да, он лучше многих знал этого Дайанора, он тоже вы-хаживал его после ранения… Это всё было почти тридцать лет назад, я тогда совсем ещё мальчишкой был… Только-только кузнечному ремеслу обучаться начал… Но как сейчас помню этого марага за наковальней. Вот уж кто толк имел в этих делах! Он, помню, меч тогда выковал… Его Сактанур, кузнец наш, учил, как сталь закаливать, а он, оказывается, и сам много чего знал… Меч его, как чудо, многие смотреть приходили… красивый, помню, с травлёным узором… из тёмных линий по светлому фону… Да, красивый! — Дайгас выпрямился со вздохом. — Его царю нашему этот мараг в виде подарка преподнёс… Он до сих пор у отца… служит… — Аран перевёл глаза на своего помощника, приказал:- Ну, что стоишь, рот разинув? Тащи подкову-то!
Мальчишка в кузницу бегом сорвался, вернулся быстро, с щипцами, а в них — под-кова раскалённая.
Жеребчик неладное почуял, рванулся из рук. Хорошо, что за поводья крепко был к коновязи привязан. Айвар удержал коня обеими руками, голову пониже пригнул, чтоб глаза закрыть, прошептал:
— Тише, дурень… Это уже последняя…
Дайгас, ловко перехватив подкову в свои руки, сам приложил её к копыту. Да, в этом деле сноровка нужна. Чтоб не передержать, не подпалить живого мяса.
