Глава 18
На рассвете 22 октября Фил Мараско разбудил Джулиана Диджордже.
— Пятеро наших людей уже уехали, Дидж. Надеюсь, они найдут Пена.
Диджордже еще не отошел ото сна и с трудом воспринимал то, что ему говорил Мараско.
— Что?
Фил сунул в руки капо чашку крепкого кофе с коньяком и протянул зажженную сигарету.
— Отправились те, кто остался от его прежней команды, да еще Вилли Уокер. Готов держать пари, что парни знали, где прячется Лу, с самого начала.
— Тебе стоило бы предупредить Фрэнки.
— Уже пробовал. Слишком поздно. Он, должно быть, уже уехал, чтобы прикончить Лу. Может, послать еще одну группу?
Диджордже взглянул на большие настенные часы, отхлебнул глоток кофе, не торопясь затянулся сигаретой и снова бросил взгляд на стрелки.
— Нет. Уже слишком поздно. Давай-ка посмотрим, Фил, так ли Фрэнки Счастливчик ловок, каким он хочет казаться.
— Этот матч будет неравным, Дидж, — с беспокойством заметил Мараско.
Диджордже глубоко вздохнул.
— Я в этом не совсем уверен. Пока еще рано оплакивать покойников, а? Но, на всякий случай, приготовь несколько машин.
Мараско быстрым шагом пошел к двери, остановился, словно хотел что-то сказать, но передумал и вышел из спальни, чуть слышно бормоча:
— Полагаю, это все, что мы можем сделать.
Лу Пена подскочил и резко сел на кровати.
— Спокойно, Лу, — успокаивающе произнес знакомый голос. — Это я, Вилли.
Загорелась лампа у изголовья кровати. С мрачной улыбкой Вилли Уокер наклонился и вставил ключ в замок наручников, которыми Пена был прикован к металлической спинке кровати.
— Когда на тебя надели браслеты?
— Со вчерашнего вечера, — шепотом ответил Пена. — Черт! Вам следовало уже давно объявиться. Я дал знать об этом еще вчера днем.
Он избавился от наручников и помассировал затекшие руки, затем быстро собрал свою одежду.
— Этот фараон испортил все дело, к тому же сюда пожаловали легавые из Лос-Анджелеса и им не терпится наложить на меня лапу.
— Можешь говорить громко. Полицейского мы прикончили.
— А его старуху?
— Тоже. Но нужно пошевеливаться, а то, не ровен час, сюда нагрянет Фрэнки Счастливчик.
Пена уже натягивал брюки.
— Фрэнки? А это еще кто?
— О-о! С тех пор как ты уехал, произошло много разных событий, — ответил Уокер. — Счастливчик — наемный убийца с Восточного побережья, и у него, Лу, на тебя есть контракт.
Глаза Пена округлились, и он обалдело уставился на приятеля.
— Не может быть, — ахнул он, не веря собственным ушам. — Дидж на это не пойдет!
— Клянусь!
Уокер опустился на корточки перед седеющим ветераном мафии и, пока тот застегивал рубашку, принялся натягивать на него носки.
— Дидж думает, что ты заключил сделку с легавыми. Ребята всю ночь жгли по тебе свечи. Они планируют даже ночные бдения у твоего тела. Тайком, конечно.
Пена показалось, будто его пальцы одеревенели и перестали слушаться. Он безуспешно пытался застегнуть пуговицы. Скрюи Луи был ошарашен и напуган.
— Ему нужно позвонить, — наконец выдавил он. — Необходимо, чтобы он отменил контракт. Я почти что закончил работу. Найди телефон, Вилли, и сообщи ему это. Я иду по следу Болана. Скажи Диджу, что здесь, в Палм-Вилледж, ему перекроили рожу. Чтобы все выяснить, мне потребовалось много времени, зато теперь я знаю, кто оперировал Болана, и собираюсь повидаться с этим костоправом. Хочу выяснить у него, на кого тот теперь похож. Передай ему все, Вилли, и попроси отменить контракт.
Уокер серьезно кивнул.
— Я попробую, Лу. Но ты сам знаешь, как все делается. Что ты собираешься предпринять?
— Я попытаюсь найти хирурга. Ты знаешь его клинику, ну, тот санаторий в восточной части города.
Уокера словно громом поразило.
— Ну, конечно же! Об этом можно было бы догадаться! Послушай, Лу, на улице тебя ждут четверо парней. Не волнуйся, они ребята надежные. Бери их с собой, а я попробую отсюда связаться с Диджем и чуть позже присоединюсь к вам в клинике. Только шевелись поживее. Если кто-нибудь обнаружит фараона и его старуху, поднимется большой шум.
Пена надел пиджак.
— Я не забуду того, что ты делаешь для меня, Вилли.
— Ладно, ладно, сочтемся, — буркнул Уокер. Он протянул Пена револьвер и сунул ему в карман пиджака горсть патронов.
— Давай, проваливай!
Болан ехал по оживленному утренней суетой Палм-Вилледжу. Миновав закопченные, обугленные кварталы Лоудтауна, он остановился у одинокого телефона-автомата. Мак зашел в будку, порылся в телефонном справочнике и нашел адрес Роберта Канна. Тот жил совсем рядом. Болан проехал еще пару сотен метров и, свернув в небольшой переулок, остановился, не доезжая квартала до дома Канна. Из перчаточного ящика он достал длинноствольный Р.38 и привычно проверил вращение барабана. Сунув оружие за пояс, Болан вышел из машины и пошел по дорожке, ведущей к дому.
Чингиза и Долли Канн Мак нашел уже мертвыми. Они лежали в залитой кровью постели с перерезанными горлами. Убийство произошло еще ночью — тела уже охватило трупное окоченение. Болан выругался и быстро осмотрел другие помещения в поисках хоть какой-либо улики, способной пролить свет на происшедшую трагедию. Тщетно. Мак вернулся к машине и в задумчивости проехал целый квартал, размышляя о таком неожиданном повороте событий. И тут ему в голову пришла страшная мысль, заставившая его похолодеть до кончиков пальцев. Газанув, Мак круто развернул машину и на бешенной скорости погнал «мерседес» к «Новым горизонтам». Он остановился позади зданий клиники рядом с темным «плимутом», в салоне которого заметил рацию.
Болан, крадучись, вошел в знакомый ему холл клиники. За дверью он остановился, поднял голову и потянул носом воздух, словно принюхиваясь, вытащил Р.38, проверил, легко ли выскакивает револьвер поменьше, Р.32, из кобуры под мышкой и бесшумной кошачьей походкой двинулся к квартире Джима Брантзена.
Первым, кого он увидел, открыв дверь, был Тим Браддок собственной персоной. Большой Тим лежал у двери на боку в луже крови, медленно растекавшейся по ковру. В нескольких метрах от него на полу лежал пистолет. Болан присел и пощупал лоб полицейского. Его пальцы ощутили влажную от пота кожу. Капитан был еще жив. Мак вздохнул и осторожно пошел на кухню.
Джим Брантзен лежал на кухонном столе, свесив голову. На нем были надеты только пижамные брюки. Рядом с ним на столе лежали окровавленные плоскогубцы и клещи. Болан вздрогнул и не смог подавить в горле рвущийся наружу хриплый рык, глядя на обезображенное тело своего друга. Ему довелось увидеть немало ужасов в хижинах Вьетнама, но он никогда не подозревал, что допрос может быть таким свирепым и жестоким. Эти сволочи вырвали. Джиму соски груди, скорее всего клещами. Торс напоминал
