начал выразительно жестикулировать, показывая, как именно побежал Тоха за кошечкой и чего, собственно, ради. – Я закричал ему вслед: «Тоха! Тоха!» – и кинулся за ним в камышовые джунгли. И вдруг – ба-бах! – раздался взрыв, и только клочки по закоулочкам полетели!
– Какой ужас, – сказала я, невольно впечатляясь.
– А то! – Колян перевел дух, бойко сцапал со стола соленый огурчик и захрустел им. – Если кому нужны доказательства, клочки я могу представить, так и сказал Быкову.
– Откуда клочки-то? – весело поинтересовалась Ирка, перенося на стол сковородку с картошкой.
– Со щетки, вестимо, – откликнулся Колян. – Мы с Кысей за последнюю неделю с Тохи полный пакет пуха начесали, думали, пряжи напрядем и носки вязать будем на зиму.
– Главное теперь, чтобы вас самих не повязали, – отозвалась Ирка. – Вы же преступники, люди! Инсценировали лютую кошачью погибель, ввели в заблуждение мировую общественность.
– Так ведь не корысти ради, а совсем наоборот, – проникновенно заметила я, раскладывая по тарелкам курящуюся паром картошечку. – И вообще, не думаю, что в нашем Уголовном кодексе предусмотрена на сей случай какая-нибудь статья.
– А вот я где-то читал, будто было время на Руси, когда убийство обыкновенной домашней кошки каралось смертью! – вставил Колян, вонзая вилку в очередной огурчик.
Ирка хмыкнула.
– Может, начнем уже ужинать? – напомнила я, с беспокойством отслеживая стремительное перемещение закуски из миски в желудок Коляна. – Картошка готова, есть шампанское, икра красная и черная…
– А что на ужин у Тохи? – по привычке озаботился Колян.
– У Тохи? У него сегодня на ужин красная рыба! – с торжеством возвестила Ирка.
– Опять?! – дружно ахнули мы.
– Ага! Килька в томате! – Ирка оглушительно захохотала. – Ясно, килька, не горбуша же! А вы что подумали?
Сообщение о неожиданной смерти наследного кота повергло Петра Петровича Быкова в состояние, близкое к ступору. Окаменев лицом и уставившись в пустую белую стену кабинета остекленевшим взглядом, он поспешно съел одну за другой две подтаявшие плитки шоколада, не замечая даже прилипших к коричневой массе блестящих кусочков станиоля. Как обычно, сладкое помогло, Петруша слегка успокоился и обрел способность соображать.
С одной стороны, наследство наследством, но главной задачей Петруши, особо оговоренной контрактом с ведомством мистера Смита, была передача кота в руки представителей упомянутого ведомства. Причем организация, заинтересованная в обретении кота, готова была некоторое время подождать и даже согласна принять не живого кота, а мертвого. С другой стороны, проклятущий зверь умудрился дать дуба, не оставив даже бренного тела, останки которого полковник мог бы забрать для патологоанатомических и прочих исследований.
Ситуация казалась простой, как элементарная шахматная задачка: «Белые начинают и выигрывают. Мат в три хода». Только никакой выигрыш белым, похоже, не светил!
Тут Петруша, не чуждый чувства юмора, невольно улыбнулся, найдя аналогию с черно-белыми шахматными фигурами правильной: он, Петр Петрович Быков, – белый, а Смит – черный! И играют они каждый за себя, ведь интересы у них на самом деле разные. Смиту с компанией за каким-то чертом нужен наследный кот. Быкову же проклятущее животное сто лет не снилось, сдохло себе – и ладушки, так нет же, вместе с ним скончается и финансовое благополучие Петруши!
Он нервным галопом пробежался по кабинету, плюхнулся в вертящееся кресло, покрутился в нем, застопорился, двумя руками вцепился себе в волосы и в этой позе застыл, напряженно глядя в пустой угол кабинета и выстраивая свои мысли в логическую цепочку.
Логику Петруша изучал в свое время в вузе мимоходом, как и многие другие неспециальные предметы. Дело было очень давно, и он успел забыть о том, что логические решения хороши в теории, а на практике они могут привести к фатальной ошибке. К примеру, того же Петрушу в бытность его бойцом студенческого стройотряда едва не довела до нервного срыва однокурсница, выстроившая скуки ради безупречный силлогизм:
Яблоко от яблони недалеко падает.
Под деревом лежит яблоко.
Значит, это дерево – яблоня!
Тогда юный Петруша не мог аргументированно оспорить правильность девичьих рассуждений, однако это не меняло фактов: дерево, о котором шла речь, в данном конкретном случае было елкой, а закатившееся под нее яблоко упало с подноса дежурного по кухне.
Тем не менее сейчас Петр Петрович чувствовал настоятельную потребность мыслить логически.
Он несколько раз сильно дернул себя за волосы и таким манером извлек из глубинных слоев сознания на поверхность исходные данные:
Первое: кот умер.
Второе: Смиту кот нужен был живым, но сгодится и мертвый, лишь бы его получить.
Третье: Быкову дохлый кот совершенно ни к чему, потому что после смерти наследника придется возвращать кошачьи деньги.
Четвертое и главное: денег почти нет, и возвращать нечего.
Петруша поерзал в кресле и похлопал себя по щекам, пытаясь стимулировать умственную деятельность.
Реанимировать усопшего кота было не в его силах: Петр Петрович прекрасно понимал, что он не Иисус, а Клавдий – Тоха – не Лазарь. Но ведь коты – не люди, у них нет отпечатков пальцев, запломбированных зубов, родимых пятен и прочих персональных характеристик. Стало быть, замени одного зверя без особых примет другим похожим – и дело в шляпе! Сам кот о подмене никому не расскажет, а для людей все персы, как китайцы, на одно лицо, то есть морду. Главное – с окрасом не промахнуться.
Хозяева, конечно, могут подмену распознать и поднять шум, но кто же им поверит? Уж во всяком случае, не фонд «Авось» в лице Петра Петровича Быкова! Если у Елены на довольствии будет хоть какая- нибудь персидская шиншилла, то Быков и «Авось» будут упорно считать наследника живым и никто не убедит их в обратном. Своя рука владыка!
– Сильная вещь – логика! – назидательно объявил Петруша раскидистому фикусу в кадке.
Фикус не возражал, и Петруша быстро додумал свою шахматную трехходовку до конца.
Пришла пора снова сделать ход конем – и в роли этого мерина предстояло выступить Вовану.
– Зомби возвращаются, – пробормотал Петр Петрович, образно определяя суть предстоящей операции.
Приняв решение, он начал действовать.
Первым делом Петруша на цыпочках подобрался к двери, выглянул в приемную и убедился, что девочки-секретарши всецело поглощены процессом нанесения многослойного цветного покрытия на свежезаточенные ногти.
На всякий случай повернув защелку замка изнутри, Петруша вернулся за стол, открыл городской телефонный справочник «Желтые страницы», позвонил в клуб любителей кошек и справился о ценах на породистых усатых-полосатых, конспиративно замаскировав свой особый интерес к персидским серебристым шиншиллам перечислением всех известных ему пород. Оказалось, что как раз персы из моды вышли, расплодилось их за последние несколько лет и в клубе, и за его стенами немало, так что купить котенка с родословной запросто можно долларов за двести, а полукровку без документов – и вовсе за четыреста– пятьсот рублей. Правда, именно персидские шиншиллы в последнее время почему-то пользуются повышенным спросом, поведали Петруше озадаченные котоводы, – вот, совсем недавно кто-то искал взрослую кошечку.
Петруша похолодел, заподозрив конкуренцию. Вот только чью? Неужели это недовольный действиями Быкова Джереми Смит решил действовать самостоятельно?
Кое-как свернув разговор, Петруша положил трубку, нервно съел еще одну шоколадку, кивнул сам себе и поехал на Птичий рынок. К черту кошачий клуб, к черту документы, главное – срочно купить взрослое
