В-третьих, «краниологическая серия, датируемая волосовским временем, в значительно большей степени проявляет сходство с носителями верхневолжской культуры. По всей вероятности, удельный вес пришлого населения (представители льяловской культуры) в Верхнем Поволжье в неолитическое время был невелик, что и обусловило возвращение в энеолите к исходному антропологическому типу (выделено мной —
Чтобы получить зрительное представление о людях волосовской культуры, читатель может обратиться к антропологическим реконструкциям, изображенным на иллюстрациях к книге «Неолит лесной полосы Восточной Европы (антропология Сахтышских стоянок)»; в Сети она размещена в библиотеке IQlib по адресу http://www.iqlib.ru/. Волосовцы выглядят как ярко выраженные европеоиды.
Как бы там ни было, но наличие некоторой лапоноидной «примеси», к тому же полученной населением Восточной Европы от древнейшего населения Европейского Севера, лично меня нисколько не повергает в смущение. По словам проф. А. Г. Кузьмина{339}, в Европе в послеледниковое время наряду с кроманьонским типом довольно широко был распространен и лапоноидный тип{340}. Он занимал значительное место не только в северных районах Европы, где он сохраняется до сих пор (лопари), но и в приальпийской области, а также кое-где на территории Франции и Испании. А. Г. Кузьмин также указывает на «ясно прослеживаемые, например, в кельтских языках уральские элементы», которые «могут отражать очень древние контакты индоевропейцев с ветвью уральской группы языков»{341}.
Более всего меня интересует преемственность основного восточно-европейского антропологического типа и его древность. Как я понимаю, данная преемственность начинается, как минимум, с мезолита, т. е. с «доэтнических» времен и уходит во времена более поздние, чем время существования волосовской культуры. Т. е. волосовское население послужило основой для последующей эпохи (фатьяновская культура). Что же касается антропологического влияния лапоноидов на неолитический восточно- европейский тип, то оно, как следует понимать, явилось локальным и весьма незначительным. Так, исходный расовый тип тех же волосовцев не был изменен. Кстати говоря, лапоноиды относятся к европеоидной расе, во всяком случае по классификации поляка Я. Чекановского (1882–1965){342} и следует отметить, что он далеко не одинок в своих суждениях.
Видный итальянский антрополог Р. Биассутти в своем монументальном труде «Расы и народы мира» (1953 г.) относил к европеоидам лопарский тип (лаппиды), а также уральцев и айнов (преевропиды). В. В. Бунак классифицировал лопарей как субарктический раздел европеоидов {343}, Ж. Монтадон («La race, les races», 1933 г.) выделял в составе большой европеоидной расы малые лапоноидную и айнскую расы и т. д.
Сейчас посмотрим на антропологический тип носителей культуры ямочно-гребенчатой керамики, которая ранее считалась финно-угорской по умолчанию, а ныне причисляется к таковым с определенной осторожностью.
Т. И. Алексеева указывает, что «физический тип этого населения (культуры ямочно-гребенчатой керамики. —
Первое замечание. Что подразумевается под «восточными связями» и словами «проникновение монголоидных черт»? Данные утверждения маловразумительны, тем более что «проникновение монголоидных черт» Т. И. Алексеева относит, как минимум, к мезолиту, а по утверждению одного из крупнейших антропологов современности В. В. Бунака «древнейшие монголоидные черепа лесной зоны Сибири относятся ко II тыс. до н. э. и происходят из Забайкалья. Распространение монголоидных охотничьих племен по таежным пространствам от Лены до Уральского хребта могло закончиться значительно позже»{345}.
Существование уральской общности датируется временами неолита, с V по III тыс. до н. э., как это было указано выше. Впрочем, B. C. Патрушев, также упомянутый выше, утверждал, что «время существования единой прародины уральских народов условно можно датировать VIII–IV тыс. до н. э.», но даже эта, причем весьма условная, датировка за рамки неолита не выходит. Здесь, кстати говоря, следует отметить, что разделение на мезолитические и неолитические культуры идет не по абсолютной шкале времени, а по степени культурного развития. В неолите появляется производящее хозяйство. Некоторые племена проживающие сегодня в глухих районах Амазонии в неолит не перешли до сих пор.
Второе замечание. Дело в том, что к мезолиту (и ранее, к палеолиту) относится существование ностратической лингвистической общности, родиной которой опять же называется Восточная Европа{346}. Время
Между тем, к ностратической надсемье, кроме индоевропейских языков, причисляются еще и тюркские и монгольские языки, а также, корейский и японский и др. Даное обстоятельство может быть связано, во-первых, с движением европеоидов на восток, т. е. за Уральский хребет и далее, во-вторых, возможно еще и то, что большая европеоидная раса является продуктом генезиса некоей протомонголоидной группы мигрировавшей к северу в самые древнейшие времена. Под действием условий окружающей среды в потомках группы оказались закреплены те мутации, которые облегчали ее выживание, а именно, мутации связанные с изменением структуры носового хода и с изменением количества меланина в организме (это наследственный признак). Подобного хода событий нельзя исключать еще и потому, что в древнекитайском языке обнаружено довольно много элементов флексии{349} (индоевропейские языки являются флективными). Впрочем, это лишь гипотеза, не более того, вряд ли для нее найдутся веские основания.
Кроме того, существует проблема, которая, как я понимаю, заключается в некоторых стереотипах. По словам Р. Я. Денисовой: «Наличие монголоидной примеси в составе населения лесной зоны Европейской части бывшего СССР многим исследователям казалось безусловным уже в силу географического положения Восточной Европы»{350}. Данные слова означают, что в ученом мире, поначалу была принята спекулятивная концепция о монголоидности великорусского населения, а уже потом, ее, как водится, принялись аргументировать. Причем, аргументировали так, что в разряд «монголоидов» попадали как брахи-, так и долихоцефалы, да и вообще все подряд, невзирая на какие-то детали строения черепа.
Однако жизнь оказалась, как это часто бывает, значительно сложнее некоторых умозрительных построений.
