круга, а он уже готовился! Какой стахановец»! В свое оправдание он заявляет, что продублировал автофлюгер кнопкой принудительного флюгирования КФЛ(1*) На ленточке этого сигнала нет. Гусев опять уверенно заявляет, что отказал флюгернасос или кнопка КФЛ. Весь процесс от выключения двигателя до полной остановки самолета занял 22 с, дистанция составила 1000 м! Из них 400 м мы ползли «на брюхе». Командир говорит: «Завтра проверим на самолете».
Утром 9 сентября получаем информацию, что завтра к нам прилетит комиссия во главе с начальником летной службы ГосНИИ ГА Александром Евгеньевичем Головановым, сталинским Главным маршалом авиации. Едем на аэродром для проверки. Экипаж занимает свои места, «наука» толпится за их спинами. Командир дает команду на отказ и предлагает Гусеву повторить свои вчерашние действия. Гусев щелкает стоп-краном, после чего нажимает КФЛ. В тишине все слышат жужжание флюгернасоса. Выходим из самолета и смотрим на винт – погнутые лопасти становятся во флюгерное положение! Гусев тянет кнопку – лопасти поворачиваются на нулевой угол. Как говорится, суду все ясно! Гусев пытается еще что-то говорить, но его уже не слушают. Остаток дня гуляем по городку. Про шашлык никто не вспоминает, настроение почти траурное.
10 сентября часов в 11 приземляется Ил-18. По шаткой стремянке спускается высокий худощавый Голованов в легкой летней рубашке навыпуск. За ним в костюме-тройке с галстуком и в темных очках наш начальник отдела Виктор Шульга. Замполит спрашивает у меня, кто это такой Я отвечаю, что это мой начальник. Вид Виктора Гавриловича вызывает у всех прямо-таки трепет уважения. Собираемся в нашем самолете. Павел Васильевич докладывает комиссии результаты проверок. Голованов спокойно выслушивает, никаких эмоций. Дает команду техсоставу готовить самолет к перегону в Москву, а всем остальным завтра убыть на «Иле». До конца дня все члены экипажа должны написать объяснительные записки и сдать ему.
По дороге в гарнизон происходит эпизод, который несколько исправляет настроение. Внезапно автобус останавливается на полпути между аэродромом и городком. Замполит выключает мотор, поворачивается к Голованову и произносит прочувствованную речь в защиту Павла Васильевича. Его кавказский акцент и некоторые обороты вызывают у всех улыбку. Голованов с непроницаемым лицом воспринимает его обращение, обещает разобраться и невиновных не наказывать.
В Москве мы быстро согласовали результаты испытаний, и 16 сентября утром я возвратился поездом в Киев. Через несколько часов при испытаниях Ан-8 с пороховыми ускорителями произошло нечто подобное нашему случаю, только с трагическим финалом. Винт тоже ушел на авторотацию. Но у них уже была высота, достаточная для развития крена. А у нас ее, к счастью, не было.
Как мне потом стало известно, Игоря Гусева отстранили от полетов на пару месяцев. Голованов сказал: «Слава Богу, что они все остались живы». А самолет отремонтировали, и он продолжал летать в ГосНИИ ГА.
Владлен Мараев / Киев
Первый главком украинской авиации. Генерал ВячеслАв Баранов
Вячеслав Григорьевич Баранов родился 26 февраля(2*) 1888 г. (по другим данным – 1887 г.) в станице Луганской Донецкого округа Области Войска Донского (ныне пгт. Станица Луганская, Луганской области Украины). Православный казачий род Барановых издавна был известен на Дону. Еще в 1850 г. прапрадед нашего героя Михаил Федорович получил потомственное дворянство. Вячеслав был самым младшим, пятым сыном в семье военного пристава Григория Лукьяновича Баранова и дочери войскового старшины Натальи Дмитриевны Поляковой. Вячеслав пошел по стопам братьев и в 1905 г. закончил Донской Императора Александра III кадетский корпус в казачьей столице Новочеркасске, после чего «вступил в службу». Затем он три года обучался в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге, которое окончил по 1-му разряду, получил чин подпоручика и был направлен в 4-й саперный генерал-адъютанта графа Тотлебена батальон
1 ноября 1910 г. уже поручик Баранов был назначен в «переменный состав» Офицерской воздухоплавательной школы в Гатчине. Там он прошел курс обучения полетам на воздушных шарах, методам ведения с них воздушной разведки и корректировки артогня. Школу Баранов также окончил по 1-му разряду и 10 октября 1911 г. был переведен в 5-ю воздухоплавательную роту младшим офицером. Вскоре он получил и свою первую награду – орден Св. Станислава 3-й степени. К тому времени в Гатчине уже стали обучать полетам на аэропланах. Баранов не остался равнодушным к новейшим техническим достижениям и поступил в авиационный отдел этой школы. 5 октября 1912 г. на учебном самолете Farman VII он выдержал экзамен на звание военного летчика. Затем молодого офицера командировали в Варшаву для обучения полетам на моноплане Nieuport IV.
Вплоть до начала Первой мировой войны Баранов служил в дислоцированном в Петербурге Гвардейском корпусном авиаотряде и Гродненской крепостной воздухоплавательной роте. С 17 по 26 июня 1914 г. он участвовал в отрядном перелете по маршруту Петербург-Новгород-Псков-Юрьев (ныне Тарту)- Ревель (ныне Таллинн)-Петербург.
27 июля 1914 г., через восемь дней после объявления Германией войны России, Гвардейский корпусной авиаотряд, вооруженный шестью «Ньюпорами IV», покинул столицу империи. Вначале он был включен в состав IV армии Юго-Западного фронта, а затем передан в распоряжение штаба фронта
Исходя из воспоминаний Баранова, он был свидетелем тарана Петра Нестерова 26 августа. Читая написанные Барановым строки, ясно видно, что при всем восхищении мужеством выдающегося авиатора, его гибель произвела на автора очень гнетущее впечатление.
В октябре Баранов стал штабс-капитаном. Судя по наградным документам, в начальный период войны он часто выполнял вылеты на разведку. Первый свой боевой орден Св. Станислава 2-й степени с мечами и бантом он получил «за воздушную разведку в тылу расположения противника 7-го сентября 1914 г.». 5 октября Баранов отправился на очередное задание «при крайне тяжелых атмосферных условиях». Над австро-венгерскими позициями он встретил артиллерийский огонь, но все же смог обнаружить «направление движения неприятельского авангарда и расположение его главных сил, что существенно повлияло на успешный ход боя». За этот вылет Баранов был удостоен Георгиевского оружия, причем соответствующий Высочайший приказ вышел только через 8 с лишним месяцев, 14 июня 1915 г., что было весьма характерно для российской армии. До конца 1915 г. Баранова наградили также орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 2-й степени с мечами.
С 6 июня по 11 августа 1915 г. Баранов находился в командировке в Москве на заводе «Дукс» «для обучения полетам на аппаратах «Моран-парасоль». В том же году (по другим данным, только после Февральской революции) он был произведен в капитаны.
С 15 августа 1915 г. по 19 января 1917 г Баранов командовал «родным» Гвардейским корпусным авиационным отрядом, переведенным на Западный фронт, а затем не менее девяти месяцев возглавлял VII авиационный дивизион, действовавший на Юго- Западном фронте. Всего за месяц до октябрьского переворота он получил погоны подполковника.
Осенью 1917 г. события развивались стремительно. После захвата большевиками власти в Петрограде «исполняющий должность» начальника Полевого управления авиации и воздухоплавания при штабе Верховного главнокомандующего п-к Вячеслав Ткачев пригласил Баранова стать его помощником. Но выехать к новому месту службы Баранов не успел – 20 ноября в ставке в Могилеве произошел переворот, Главковерх генерал Николай Духонин был убит, а сам Ткачев оставил дела и отправился на родную ему Кубань. Тогда Вячеслав Григорьевич сдал командование VII авиадивизионом подп-ку Александру Козакову – лучшему российскому асу Первой мировой войны – и выехал в Киев
Можно лишь догадываться, что заставило Баранова перебраться в древний город на Днепре.
