– Кто же она?
– Одна певица и танцовщица из кабаре «Мадам Йо-Йо», – со вздохом ответила Джеки.
– Ты ее еще не видела?
– Нет.
– А тебе не кажется, что найти сразу двух девушек в городе Лондоне, способных играть Мэрилин Монро восемь раз в неделю, – это такая удача, в которую трудно поверить? – недоверчиво спросил он.
– Нет, папа.
– Джеки, – серьезно сказал Дэвид, – несмотря на то, что ты затратила на свой проект время, деньги и силы и тебе необходима финансовая помощь – моя и Клэр, мне кажется, ты все еще не решила главный вопрос, не нашла ту, которая действительно сможет блеснуть в роли Мэрилин.
Он подошел к окну, вид из которого на Хампстид был так хорошо знаком Джеки, что ее мысли невольно обращались к детству.
В этой самой комнате и у этого самого окна состоялся первый в ее жизни серьезный разговор с отцом. Она стояла здесь, полная смущения и благоговения к отцу, не в силах вымолвить ни слова, пока он не нагнулся к ней, девятилетней девочке, и не заглянул прямо ей в глаза. Посмотрев в его доброе лицо, в голубые, точь-в-точь как у Пола Ньюмена, глаза, она почувствовала, что любит его. Они виделись тогда впервые. Отец и дочь – два совершенно незнакомых друг с другом человека.
– А ведь это совершенно особенная роль, – осторожно продолжал Дэвид. – Мэрилин для многих из нас не миф и не символ, а живой человек, та, кого мы знали и любили во всей ее противоречивости… Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что найти актрису на эту роль – это совсем не то, что подобрать исполнительницу в «Мисс Сайгон». Скажу больше: я думаю, Камерон Макинтош и его группа объехали весь мир в поисках той, которая могла бы сыграть Монро… И вот теперь ты заявляешь мне, что не где-нибудь, а именно в Лондоне есть не одна, а целых две девушки на эту роль…
– Люси Уальд была на прослушиваниях в Нью-Йорке, а теперь мы работали с ней здесь…
– И вдруг объявилась еще одна Мэрилин Монро. И где?! У «Мадам Йо-Йо»!
– Папа, – с жаром воскликнула Джеки, – но ведь мы устраивали прослушивания во многих англоязычных странах! Мы тоже обшарили весь мир…
– Прошу прощения, Джеки, но я могу задать тебе один вопрос? – мягко прервал ее Дэвид.
– Конечно, папа.
– Ты уверена, что не спешишь с этим выбором? Я имею в виду выбор актрисы. Ты действительно уверена, что Люси Уальд потянет роль Мэрилин Монро?
– Да, – коротко и решительно ответила Джеки.
Так оно и было на самом деле. После того первого обнадеживающего прослушивания в Нью-Йорке Люси Уальд весьма преуспела в мастерстве. Она даже смогла передать уязвимость и беззащитность, присущие Мэрилин. И Макс, и Альдо согласились: со временем и при известной подготовке она будет превосходна в этой роли. И только неожиданный звонок Макса вчера вечером и его уверенный тон удержали Джеки от того, чтобы немедленно позвонить Люси и сообщить, что она окончательно утверждена на роль Мэрилин Монро. Макс настоял, чтобы Джеки еще немного подождала.
– Тогда все в порядке, – сказал Дэвид.
– Значит, ты на моей стороне?
Он лукаво улыбнулся.
– Неужели ты думаешь, что я забыл о трех твоих прошлых авантюрах? Две из них оказались весьма удачными. Конечно, ты не завоевала своими постановками Уэст-энд, однако «Святой Грааль» получил превосходные отзывы, и приходится признать, что ты очень выросла и преуспела в профессиональном отношении. Я не забыл другие твои довольно странные постановки, над которыми ты работала год за годом. – Он усмехнулся. – И мне пришелся по душе тот спектакль в Эдинбурге. Герои были весьма темпераментны. Ты даже ухитрилась вставить туда постельную сцену.
– Мы ведь не связаны моралью викторианской эпохи, как Эмили Бронте, – пожала плечами Джеки. – Между тем это история о сильных страстях, и просто нельзя было обойтись без той любовной сцены.
– Конечно-конечно. Ты права… – согласился он и пошутил: – Уверен, что Эмили аплодировала тебе с того света.
Джеки застенчиво улыбнулась.
– Итак, вернемся к нашим делам, – сказал Дэвид и сделал паузу. – Мюзикл о Мэрилин Монро, безусловно, обещает быть превосходным и притягательным для самой широкой публики. Возможно, я даже сорву большой куш, вложив в него деньги, как те счастливцы, которые спонсировали «Кошек»… Во всяком случае все, что ты рассказала, звучит очень убедительно, моя дорогая. Я вижу, ты совершенно поглощена своим проектом. В тебе столько же чувства и страсти, как в тех твоих героях из спектакля в Эдинбурге… – Он чуть улыбнулся. – Ты совсем не похожа на свою мать… – добавил он. – Ты смотришь на мир моими глазами. Впрочем, иногда в тебе проступает и Анжела… По крайней мере, – добавил он с неожиданной резкостью, – благодари Бога, что ты не унаследовала ее отвратительный эгоизм и тщеславие, которого хватило бы на весь Техас…
Джеки удивленно приподняла брови. Обычно отец воздерживался от подобных критических отзывов, предпочитая отмалчиваться, когда разговор заходил об Анжеле.
– Я понимаю тебя, – кивнула Джеки, – но сейчас мне не до матери. Она чрезвычайно осложнила мне жизнь, и у меня нет ни малейшего представления, почему она приняла такое решение. Ведь ей всегда было наплевать, на что я трачу деньги. Иногда я поражаюсь ее безжалостности.
– Твоя мать, моя дорогая, редкая женщина. Теперь ты это понимаешь. – Дэвид чуть заметно улыбнулся. – Кстати, а ведь ее однажды жизнь свела с Мэрилин…
– Неужели?
– Не знаю, как, но это произошло в одном из косметических салонов Лос-Анджелеса, если мне не изменяет память, – сказал Дэвид, наморщив лоб. – Салон закрыли на «спецобслуживание» среди дня по случаю внезапного прибытия Монро. Анжела лишилась запланированных косметических процедур и потом не выдержала кинопробы. Обвиняла она в этом, естественно, Мэрилин, хотя, если честно, она совершенно не подходила на ту роль, в которой ей отказали. Однако она сделала из этого эпизода целую историю, якобы повлиявшую на всю ее жизнь, и никогда этого не забывала.
– Это очень даже похоже на правду, – медленно проговорила Джеки. – Вот, значит, почему она заставила меня просить деньги у тебя…
– Для этого отцы и существуют.
– Но мне совсем не хотелось этого делать. Я знаю, что у тебя не так много денег.
– Я никогда не умел наживать деньги, моя милая Джеки… – проворчал Дэвид с шутливой досадой. – Но для тебя я их как-нибудь раздобуду.
Она пересекла комнату и, подойдя к отцу, нежно поцеловала его в щеку.
– Просто не знаю, что бы я без тебя делала.
– Нет, – возразил он, замотав головой, – это я не знаю, что я бы делал без тебя! – Он чмокнул ее в кончик носа. – Когда я расстался с твоей матерью и вернулся в Англию, для меня наступило мрачное время. Только мысль о том, что у меня есть ты, не позволила мне пойти ко дну и помогла выкарабкаться из этого дерьма.
Сейчас ему казалось невероятным, что он столько лет даже не подозревал о существовании Жаклин. Он покинул Америку с воспоминаниями о голливудских акулах и призрачных надеждах на удачный контракт. С Анжелой у него и подавно не было связано никаких добрых воспоминаний. Дэвид содрогался, когда представлял, как бывшая жена вертит задом в стриптиз-клубах, а где-то рядом с ней его дочь… Более ужасного и непристойного и вообразить было нельзя.
Дэвид закрыл глаза. Он слишком хорошо знал Анжелу. Нагота никогда не смущала ее, она привыкла расхаживать по их убогой квартире совершенно голой, и в конце концов ee обнаженное тело стало раздражать его. Кончилось тем, что они возненавидели друг друга. Они ссорились и кричали, запертые в тесных серых стенах квартиры, а соседи стучали им в стену.
Этот брак был их общей ужасной ошибкой. Увы, здравый смысл улетучился под напором страсти и в слепом увлечении друг другом. Оба перегорели очень быстро. Прелести совместной жизни день за днем делали их врагами. Анжела ненавидела и презирала Дэвида за его нежелание оставаться в Голливуде. Ее
