– Ты серьезно?
– Представь себе. Просто мне все это надоело.
– Но можно узнать, почему ты так решила? Ведь в этом нет никакой логики!
– Твоя тупость сводит меня с ума. Какая тебе разница, почему? Ты получишь все до последнего цента. Вот и все дела. Мне это теперь безразлично.
Пропади пропадом этот чертов Доджи с его варикозными венами и толстым пузом!
В глубине души Анжела чувствовала, что ее возражения против постановки «Мэрилин» лежат гораздо глубже. Сама того не подозревая, дочь задела в ней чувствительные струнки, отдавая столько времени, сил и денег, пытаясь восстановить историю жизни белокурого секс-символа Америки. Джеки всегда совалась туда, куда не нужно.
Анжела так и не сумела примириться с отсутствием у себя таланта. Словно скупая старуха, она копила в душе всю горечь и зависть, которые терзали ее вот уже много лет. Болезненные воспоминания были так свежи, словно все произошло только вчера. Много лет она не могла примириться с тем, как сложилась ее судьба.
– Значит ли это, что ты собираешься присутствовать на премьере? – сухо спросила Джеки, не находя в себе сил возражать матери.
– Ты меня приглашаешь? Как это мило! – усмехнулась она. – Тебе не откажешь в чувстве юмора. Этим ты пошла в своего отца…
– Я предложила. Тебе решать…
– Одно могу сказать точно: в Нью-Йорке я не останусь. Здесь мне все обрыдло… Жду не дождусь, чтобы освободиться от всех этих званых обедов и приемов, от всей заумной болтовни, от всего этого дерьма… – ворчала Анжела, хотя в ее голосе не было особой уверенности. – Я уеду раньше, чем меня окружат стервятники…
– Все это пройдет. У людей очень короткая память.
– Но только не в тех кругах, где я вращаюсь. Как бы там ни было, я не хочу больше об этом говорить. С этим покончено, – резко сказала Анжела и поежилась, взглянув на бутылку шампанского и бокал, которые стояли на столике. – Я сниму квартиру на Южном побережье. На один-два месяца. Может быть, и на три. Возможно, мне удастся остаться незамеченной среди тамошних «голубых» и домохозяек на отдыхе…
– Что ж, давай. Я слышала, что Южное побережье становится популярным местом. Журналы мод вывозят туда для съемок своих манекенщиц. – Джеки понимала, что ее наманикюренная мамочка не отправится в какую-нибудь дыру. – Говорят, там жизнь бьет ключом.
– Для тех, кто увлекается загорелыми ребятами, старающимися походить на Сильвестра Сталлоне. Их там пруд пруди.
– Кажется, ты всегда была от них без ума, мама…
– Это не остроумно, Жаклин, – сквозь зубы проговорила Анжела. – И не называй меня мамой!
Джеки услышала, как она швырнула трубку, и тяжело вздохнула. Однако ее мысли быстро переключились на Дрю, и эти мысли не доставили ей ни малейшей радости. Было похоже на то, что он не вернулся в Нью-Йорк. Эта новость была не слишком приятной. Кроме нее, у Дрю в Лондоне, кажется, не было других знакомых.
Она взглянула в окно на узкую улицу внизу. Впрочем, теперь Дрю был на положении вольного стрелка и, наверное, нашел себе кого-нибудь. А может быть, у него и раньше была здесь какая-нибудь женщина? Как знать… Это вполне естественно для людей вроде него. Кем же он был на самом деле? Он проявил себя расчетливым лжецом, умело прячущим свои мысли под маской обаяния. Он был весьма смазлив и легко обводил женщин вокруг пальца. С такими способностями он еще долго будет наслаждаться жизнью. Однако у него нет денег. Это ясно как божий день. Поэтому-то он так настойчиво домогался ее любви… А что же Анжела?.. Джеки закрыла глаза, и ее передернуло от отвращения, когда она представила себе, как Дрю и ее мать занимаются любовью…
Кто-то постучал в дверь. Она обернулась и увидела вошедшего Джемми, излучавшего очарование юности. Она подавила вздох и с восхищением смотрела на него, все еще удивляясь тому, с какой силой ее влечет к нему, и тому, что она так желанна для самого Джемми. Его чувственность, казалось, не имела пределов. Его любовь граничила с преклонением, и она недоумевала, чем могла заслужить такое отношение. Ей казалось, что она недостойна такого счастья.
– Привет! – поздоровался он.
– Привет!
Они молча смотрели друг на друга.
– Тебя хочет видеть Макс, – наконец сказал Джемми. – Он в зале. Его интересует твое окончательное мнение насчет фрагментов из кинофильмов.
Предполагалось, что искусно подмонтированные один к другому кадры из фильмов, в которых снималась Монро, будут в полной тишине проецироваться на экран в глубине сцены во втором акте, а сразу после этого Роуз, ожидающая на авансцене, начнет петь.
– Напомни мне, пожалуйста, чтобы я сказала ему о том, что предварительная продажа билетов несколько оживилась. Даже на дневные спектакли.
Однако число проданных билетов было по-прежнему весьма скромным. Джеки успокаивала себя тем, что интерес к мюзиклу был изрядно подогрет утренним сюжетом на телевидении, а в конце недели будет развернута полномасштабная реклама в печати. Была заготовлена большая статья в журнале «Ты», а также обещали разразиться рецензиями «Стандарт», «Экспресс» и «Мэйл», поместив на своих страницах фотографии Роуз и Люси. Эти материалы будут появляться в течение всей следующей недели.
– Кажется, ты чем-то обеспокоена?
– За несколько недель мы наскребли только свои первые сто тысяч. Пора бы уже публике начать шевелиться… – Она вздохнула, стараясь не думать о тех деньгах, которые ей доверили спонсоры. – Чтобы ты представлял себе масштабы настоящего успеха, хочу сказать тебе, что мюзикл «Джозеф и волшебный плащ» начал собирать с момента своей премьеры по сто тысяч ежедневно!
– Но ведь у нас впереди еще целая неделя.
Джеки улыбнулась.
– Я знаю… Единственный вывод, который я сделала на основании моего скромного опыта, это то, что надо твердо верить в свой успех, и тогда он обязательно придет…
– Cовсем забыл… – спохватился Джемми. – Ивонн очень надеется, что ты найдешь сегодня время заглянуть к ней в костюмерный цех.
Джеки кивнула. Она знала, что будет просить Ивонн. Конечно, денег. И несмотря на то что Джеки будет, естественно, возражать, в конце концов она даст их ей. Теперь, когда принято решение, что Люси будет играть Мэрилин попеременно с Роуз, понадобятся новые костюмы. Кроме того, два платья должны быть точной копией нарядов Мэрилин, а это влетит им в копеечку. Между тем у Роуз и Люси разные фигуры. Люси повыше и пополнее. Стало быть, полупрозрачное изысканное платье для сцены в «Мэдисон-сквер Гарден», которое должно быть идеально подогнано к фигуре, нужно будет шить специально для Люси. Так же, как и другие костюмы. А время бежит так быстро!..
– Ты снова нахмурилась. Еще что-нибудь не так?
– Да, сегодня выдался напряженный денек, – призналась Джеки. – У меня очень большие сомнения насчет Роуз. Я пытаюсь убедить себя, что она будет в порядке к премьере… А кроме того, как раз перед твоим приходом мне позвонила мать. Кажется, она была пьяна. Дрю раскопал какие-то грязные вещи из ее прошлого и продал их в газеты. Она совершенно растеряна, хотя и пытается это скрыть…
– Это тебя беспокоит?
– Ее звонок, ты хочешь сказать?.. Вообще-то моя мать всегда беспокоила меня в определенном смысле. Есть у нее такая особенность, – с горечью проговорила Джеки. – В том, что она спала с моим приятелем и, можно сказать, женихом, мало приятного…
– Мне очень жаль…
– Мне тоже было жаль. Правда, несколько в другом смысле. Но теперь я успокоилась.
– Мы увидимся вечером?
– Да, – тихо сказала она.
– Альдо задержится с Роуз допоздна. Он постарается сделать все что в его силах.
