нижнего подола города к его кремлю. Тогда же была осуществлена и давно уже задуманная 'Рентерея' — здание, предназначенное для хранения 'государевой казны'. Вот характеристика Рентереи, данная историком С.В. Копыловой: 'Она имела форму вытянутого прямоугольника, состоящего из шести одинаковых помещений, сомкнутых в единый блок и сообщающихся между собой посредством анфилады дверей. Снаружи в палату можно было войти только с торца. Несмотря на применение ряда новых черт (линейная схема, слитная композиция), палата осталась древнерусским сооружением, что нашло отражение в асимметрической комбинации большой и малой арок ворот, характерных для XVII века'.
В строительстве Рентереи принимали участие шведские пленные. Поэтому в народе ее часто стали называть 'Шведскими палатами'. На самом деле ее, конечно, следовало бы называть 'ремезовскими' палатами. Из всех его построек именно она наиболее приметна, особенно если смотришь на кремль со стороны Иртыша. Она весьма нарядна. Маленькие сдвоенные окошечки с полукруглыми наличниками — 'бровями' похожи на глаза какого-то сказочного существа. У чудища то ли две гигантских ноздри, то ли два рта — арки, через которые проходит дорога в нижнюю прибрежную часть города — к подолу. В некоторых местах на стенах Рентереи теперь уже отвалилась штукатурка, обнаруживая добротную кирпичную кладку. И от всего этого веет глубокой стариной.
Как известно, в 1714 год Петр Первый, желая ускорить возведение новой столицы на берегах Невы, строжайше запретил вести каменное строительство во всех других городах России. Было оно полностью прекращено и в Тобольске. Так что хранилище казны оказалось последним творением Ремезова- зодчего.
'СЛУЖЕБНАЯ ЧЕРТЕЖНАЯ КНИГА' СЕМЕНА РЕМЕЗОВА
После окончания работы над 'Чертежной книгой' Сибири 1701 года Семен Ульянович Ремезов продолжал живо интересоваться новыми сведениями по ее географии. Ему удалось добыть копии новейших чертежей далекой и богатой 'Камчадальской земли'. Бережно хранил он перерисованные прежде планы почти всех сибирских городов. А сколько у него было различных производственных рисунков и схем! Ремезов был человеком порядка, а поэтому в конце концов он решил объединить по определенному плану все эти материалы в своем новом атласе — 'Служебной чертежной книге'. Но на этот раз он присоединил к ней и множество самых разнообразных текстов. В 'Служебную книгу' было включено немало сведений по истории Сибири, например, списки всех тобольских воевод со времен Ермака до начала XVIII века. Отдельным списком перечислялись тобольские иерархи. Многих Семен Ульянович знал сам и потому даже смог дать им исчерпывающие характеристики. Так, архиепископа Павла (конец семидесятых — начало восьмидесятых годов XVII века) он называет 'гонителем и сребролюбцем'. О митрополите Филофее Лещинском сказано, что проявил он 'инакомыслие' и 'все христианство смутил'. Зато митрополита Игнатия Ремезов восхваляет за любовь к правде и выражает сожаление по поводу того, что он был в Москве 'за слова замучен'. Талантливый тоболяк всегда сочувствовал всем жертвам произвола и одобрял тех, кто стойко стоял за правду. Семену Ремезову принадлежит фраза: 'Правда во всех хранима и за сие между ими всеми великая любовь живет'. Комментируя эту фразу, историк А.И. Андреев справедливо отметил: 'В этих размышлениях виден уже человек нового времени, хотя и выросший в условиях провинциального большого города, каким был Тобольск'.
Нашлось место в 'Служебной чертежной книге' и своеобразному гимну наукам. Как известно, в царствование Петра Первого много русских людей было отправлено для обучения за границу. Ремезов перечисляет имена части из них. И горячо хвалит тех, кто 'без лености, радетельно' упражнялся в учении и тем самым совершил 'подвиг беззавистно'. И торжественно провозглашает как лозунг, как закон, который должен выполняться неукоснительно: 'ВСЕМ В НАУКЕ (иметь. —
Всю жизнь Ремезов и сам неизменно придерживался этого принципа: он неутомимо трудился, и его любознательность была безгранична.
При всей ценности текстовых добавлений 'Служебная чертежная книга' прежде всего полезна своими географическими чертежами. Особенно интересны имеющиеся там изображения полуострова Камчатка. Одна из таких карт была составлена Ремезовым после его личной встречи с 'Володимером Володимеровичем' Атласовым. На нескольких картах-схемах дано четкое изображение полуострова Камчатки с учетом сообщений, исходивших от землепроходца Ивана Козыревского после его похода 1711 года на первые два острова Курильской гряды — Шумшу и Парамушир.
Ремезовские копии 'Чертежей Камчадальской земли' особенно ценны тем, что они позволяют существенно уточнить раннюю историю Камчатки. Они же помогли раскрыть и тайну происхождения названия 'Камчатка'. Внимание исследователей давно уже привлекала довольно курьезная надпись, дважды повторенная на копиях 'Остров Камчатой. Приходят люди грамотные. Платье на них азямы камчатые'.[3] Историк русских географических открытий А.В. Ефимов в свое время на основании этой надписи выразил твердую уверенность, что 'Камчатка' происходит от прилагательного 'камчатый'. Правда, до сих пор топонимистам мира не было известно ни одного случая, чтобы географическое название происходило от названия какой-либо ткани. Почему же вдруг на Дальнем Востоке могло появиться подобное исключение? И известный советский ученый академик Л.С. Берг решил, что речь шла или об айнах или о японцах, которые носили шелковые халаты-азямы: ведь в прошлом на Камчатке бывали и 'курилы' (айны) и даже японцы, которых иногда заносили тайфуны. Но оказалось, что айны и японцы тут ни при чем…
Прежде всего чертежи С.У. Ремезова подтвердили сообщение путешественника XVIII века С.П. Крашенинникова (его приводит и А.С. Пушкин), что первоначально 'под именем Камчатки казаки разумели только реку Камчатку'. И что позже это название перешло ко всей территории далекой земли. На ремезовской копии общего 'печатного' чертежа Сибири 1667 года 'Камчаткой' названа только река. А позже и Ремезов стал это название относить ко всему полуострову. Стало ясно, что имя реки перешло к обширному 'носу'. Но откуда же произошло оно само?
При изучении микротопонимики Индигиро-Колымского края вдруг неожиданно выяснилось, что в середине XVII века там еще одна река была названа 'Камчаткой'. По ней шел один из путей с Индигирки на Колыму: он начинался на реке Падерихе (теперь — Бодярихе), затем по малой реке Камчатке на волок к притоку Колымы — реке Ожогиной. А получили свое название они по именам русских землепроходцев Никиты Падеры, Ивана Камчатого и Ивана Ожеги. Кстати, в тех же краях отыскалось и озеро Ожегино. Возникла догадка: а не была ли и дальневосточная река Камчатка обязана своим наименованием Ивану Камчатому? Дальнейшие исследования показали, что в 1657 году Иван Камчатой был дослан с Колымы по Омолону на Пенжину и далее на Гижигу, то есть в районы, близкие к полуострову Камчатка. Более того, выяснилось, что с Гижиги Иван Камчатой ходил 'на другое море', на котором имелся 'рыбий зуб', то есть моржовая кость. А ведь задолго до того землепроходец и мореход Михаил Стадухин отмечал, что на Охотском море 'рыбьего зуба нет'. Очевидно, Иван Камчатой ходил на Берингово море, а туда он мог попасть с Гижиги, лишь совершив переход через северную часть полуострова. Во время такого похода Иван Камчатой вполне мог первым из русских узнать о существовании большой реки, которую позже по его имени русские стали называть 'Камчаткой'. Сами камчатские ительмены утверждали, что их реку Уйкоаль стали называть 'Камчаткой' после появления там первых русских и что там она была названа по имени славного воина 'Коншата' или 'Кончата'. Если мы вспомним слова Степана Крашенинникова, что 'камчадалы ни рек, ни озер, ни островов именем людей не называют', то станет очевидным, что так реку могли назвать только русские. Историкам неизвестно о существовании какого-либо ительмена по имени 'Коншат' или 'Кончат'. Поэтому все говорит за то, что ительмены под этим именем имели в виду русского казака. Свое же прозвище 'Камчатой' он получил потому, что любил носить одежды из камчатой материи. Вспомним — ведь отец названного А.С. Пушкиным 'Камчатским Ермаком' Владимира Атласова — Владимир Отлас обрел свое прозвище от атласной материи.
Так, опираясь на географические чертежи Ремезова, ученые смогли разгадать давно волновавшую их загадку.
