—
—
— Мэй, голубушка, проснитесь!
Мэй рывком села на кровати и очумело уставилась в серые сумерки за окном.
— Ты с ума сошла, Камилла? Который сейчас час?
— Седьмой, наверное.
Сквозь прищуренные веки Мэй разглядела встревоженное лицо Камиллы и маячившую в дверях Хельгу — свою вторую горничную. Эти дуры вытащили ее из самого глубокого сна без сновидений, и она все еще не могла понять, на каком свете находится. Она уже хотела в простых словах объяснить им их неправоту, но тут дикая боль ударила ее в затылок и отдалась в виске. Мэй со стоном схватилась за голову. С ней и раньше бывало подобное, когда менялась погода, но не так сильно.
— Что стряслось? — выдавила она, превозмогая боль.
— Ваше Величество, здесь один человек, — начала Камилла, голос ее дрожал. — Он вчера стоял на посту у переулка медников и видел, как кто-то напал на… Его Высочество, когда он возвращался в посольство.
— Где он?
— Здесь, в гостиной.
Мэй соскочила с кровати и, на ходу натягивая халат, бросилась в гостиную. Увидев растрепанную и заспанную королеву, гвардеец застыл по стойке «смирно».
— Докладывай, — приказала Мэй.
— Это было около двух часов ночи. Я услышал крики. Это был церет из посольства. К сожалению, я не сразу понял, что случилось, — он кричал на своем языке. Когда мы прибежали на площадь, нападавший уже скрылся. Я видел только его спину, так что узнать не смогу, да и никто из наших не сможет. Разве что сам принц видел или этот церет. Потом я помог внести принца в дом. Видимо, он упал и ударился головой о камни, ножевых ран не было.
Мэй невольно положила руку на затылок.
— Он был жив? — спросила она.
— Я думаю, да.
Она вернулась в будуар, достала из ящика стола кошелек и, не глядя, высыпала монеты на ладонь гвардейцу.
— Дежурный внизу записал твое имя и рапорт?
— Так точно, Ваше Величество.
— Ты свободен, — распорядилась она. — Камилла — умываться и волосы. Хельга — платье.
— Какое, Ваше Величество?
Мэй замахнулась, но в последний момент удержала руку.
— Какое хочешь, дура. И поторопись. Камилла, кто сегодня дежурит внизу?
— Ивор.
— Отлично. Скажи ему, чтобы нашел для меня Аттери. Я буду во дворце.
Наскоро приведя себя в порядок, Мэй побежала короткой дорогой через парк во дворец. Об Эрвинде она сейчас не думала — все равно ничего нельзя было сделать. Она думала об Арнульфе. Случившееся требовало от него решительных действий. Что он предпримет?
И она не ошиблась. Во дворце ее уже поджидало письмо посла.
Он писал, что нынешней ночью кто-то из асенов ранил его переводчика, и он считает это нападение запланированным и хорошо подготовленным. В кармане у Эрвинда нашли записку, в которой некая «прекрасная незнакомка» вызывала его на свидание. Посол просит королеву немедленно начать расследование и хочет сам принять в нем участие. Он не хотел бы, чтоб повторилась история с господином Стейнором.
Мэй упала на первый попавшийся стул. Значит, Эрвинд жив! В голове у нее было пусто-пусто, в ушах звенело. Ладно, как сказал бы Эрвинд Старший, будем работать дальше. Вошел Аттери. Мэй попыталась разглядеть его сквозь плавающие перед глазами разноцветные круги.
— Что случилось? — спросил он.
Вместо ответа Мэй протянула ему письмо посла.
— Скверная история получается, — сказала она.
— Да уж, точно сказано. Зачем тебе понадобилось с ним встречаться?
Раз. Мэй мысленно загнула палец и ответила тоном глубочайшего раскаяния:
— Я только хотела рассказать ему, как умер его отец. Он имеет право знать.
— А какое отношение к смерти короля имеют абрские кони?
Два. Господин Аттери знал о вчерашнем свидании подозрительно много. Нужно было еще чуть-чуть разозлить его, чтобы получить решающие доказательства.
— Мне двадцать лет, и я могу сама решить, о чем говорить со своим братом!
— А я — твой мастер оружия и не допущу, чтобы ты сама, своими руками себя губила. Что ты будешь делать, если об этих конях узнает посол?
Три. Мэй умела считать до трех.
— Аттери, придурок, ты что наделал?! — прорычала она. — Я же запретила тебе пальцем прикасаться к Эрвинду!
— Я — твой мастер оружия!
— Ты — болван. Неужели ты до такой степени туп, до такой степени тард, что до сих пор не понял?! Он — наследник. А мы только держим ему место. Так задумал Эрвинд с самого начала. И где, как не в Империи, он мог надежнее всего спрятать своего единственного сына от мести Императора?
Аттери на мгновение потерял дар речи.
— Ты знаешь об этом от короля?
— Я знаю об этом уже четыре года! И вот теперь, когда все было готово, появляешься ты, со своими куцыми фантазиями о моей безопасности.
Аттери не хотел верить ее словам. Весь опыт, все чутье говорили, что она лжет. Но он не мог не верить. Уже не в первый раз он спросил себя со злостью: почему эта сопливая девчонка имеет над ним такую власть? Она даже не аристократка. Он принялся отстегивать ее подарок — серебряного коня.
Мэй ударила его по руке:
— Ты действительно болван, Аттери, если думаешь так отделаться. Я не буду менять своего решения и не буду менять мастера оружия. Слушай, какое тебе уготовано наказание. Во-первых, разберешься с расследованием. Это был кто-то из твоих людей? Ты ведь не нанимал убийцу?
— Разумеется.
— Значит, мы не сможем его выдать.
— Мы могли бы найти кого-то другого, кто за деньги согласится взять на себя вину. — Аттери начал оправляться от полученной взбучки. — Потом устроим ему побег, и все, как обычно.
— И прекрасную незнакомку для пущей убедительности.
— А кто конкретно писал это письмо?
— Моя левая рука.
— Ладно. Разыграем спектакль на тему гнева народного, павшего на голову принца-предателя.
— Пойдет. Только вот что… Там был еще этот врач-церет. Он может спутать карты. Надо выяснить, что он конкретно видел.
— Прости, но надо еще знать, что скажет им Эрвинд, когда очнется.
— Эрвинда я беру на себя.
— Мэй!
Она снова сделала вид, что не услышала его.
— Так вот, а теперь во-вторых. Я увижусь с Эрвиндом еще раз, как только это будет возможно. И ты позаботишься, чтоб нас никто не подслушал — ни асены, ни тарды. Как ты это сделаешь — меня не касается. Это понятно? — Она посмотрела ему прямо в глаза.
