–
–
–
–
–
Несомненно, плохая погода значительно (мягко говоря) уменьшила возможность участия в сражении легких крейсеров и эсминцев обеих сторон. Как уже говорилось, решающую роль в нем сыграла артиллерия крупных кораблей. Но свой единственный шанс на спасение вице-адмирал Воррендер использовал не колеблясь: отворот его линейных кораблей прикрыли пошедшие в безнадежную атаку эсминцы. Действительно, равную с его линкорами скорость имело лишь несколько наиболее современных германских линейных кораблей. Одно или два торпедных попадания, даже просто отворот головной эскадры противника от возможного пути подходящих торпед (предписываемый всеми тактическими руководствами того времени) могли бы дать английскому адмиралу необходимое для отхода время. Но бурное море (при той же почти великолепной теперь видимости) свело скорость эскадренных миноносцев почти до скорости самих линкоров. Более того, этот же фактор до предела ограничил вероятность добиться попаданий несовершенными торпедами того времени.
Командующим британскими эсминцами в этом сражении был Люфтус Джонс, кавалер Креста Виктории (посмертно). Почти эпическая фигура этого человека навсегда осталась в анналах военной истории как пример профессионального самопожертвования. Но атака принимавшей участие в сражении части сил британской 4-й флотилии эсминцев натолкнулась на столь подавляющее огневое превосходство германских сил, что 3-й эскадре и фон Ингенолю на «Фридрихе дер Гроссе» даже не пришлось отворачивать: минимальный доворот позволил идущим 18-узловым ходом германским линейным кораблям пройти далеко в стороне от избиваемых эсминцев. В результате семь драгоценных для англичан эскадренных миноносцев погибали один за другим, не добившись ничего более значимого, чем несколько почти случайных попаданий легких снарядов в крейсера и эсминцы. Однако к этому времени артиллерийская дуэль линкоров уже начала давать результаты – и следует признать, что германские артиллеристы сумели проявить в ней свои неоспоримые (начиная с этого момента) достоинства.
Капитан ван дер Бургх характеризует ситуацию, в которой управление огнем настолько затруднено погодными условиями, как «по крайней мере интересную». Я бы заметил, что и это слишком слабо сказано. Результативность огня орудий главного калибра обеих сторон была на этом этапе боя почти нулевой. Но – почти. Получили повреждения концевой линейный корабль эскадры Воррендера «Конкверор», и почти немедленно после этого начался пожар в надстройках «Кайзера», полностью справиться с которым не удалось вплоть да самого конца боя. Получил несколько попаданий младший флагман британской эскадры «Орион» (флаг контр-адмирала Арбетнота), а чуть позже – сразу несколько германских линейных кораблей 3-й эскадры. В целом процент попавших в цель на этом этапе боя тяжелых снарядов уступал даже значениям, достигнутым в сражении в Желтом море, при Цусиме и даже при Сантьяго-де-Куба. Но потеря британскими линкорами из-за повреждений каждого узла скорости приводила к тому, что в бой могли вступать все новые и новые германские корабли. В результате уже через 35 минут после начала дуэли линкоров к обстрелу концевых (и все более отстающих) «Монарха» и «Конкверора» присоединилась вся 1-я эскадра.
Здесь мне бы хотелось остановиться и напомнить, что в июне 1914 года все четыре линейных корабля типа «Кинг Джордж V» (известных в германских военных кругах как ««Орионы» второй серии») посетили Киль, где флагманский корабль эскадры удостоился посещения кайзера. Учитывая то, что это был первый случай в истории, когда кайзер посещал британский линейный корабль, пресса широко освещала подробности этого визита. Особо отмечалось то впечатление, которое произвел один из наиболее современных линейных кораблей мира на свиту кайзера, в значительном числе состоявшую из военно- морских чинов.
Несомненно, это были революционные корабли – первые сверхдредноуты мира, наиболее мощно вооруженные из всех современных им линкоров. От предшествовавших типов кораблей «Орионы» и «Кинг Джорджи» отличало и значительно более полное бронирование, призванное защитить их от новых типов фугасных снарядов, появившихся у потенциальных противников Британии. Но «более полное» отнюдь не означало «адекватное», и при таком соотношении веса бортовых залпов это оказалось решающим…
Составившее в этом морском бою 22:6 (18:6, если считать каждый германский додредноут за половину дредноута) соотношение количества линейных кораблей привело к тому, что, когда превосходство британской эскадры в скорости было в целом утеряно, исход боя оказался практически предопределенным. К чести английских моряков, даже избежавшие значимых повреждений в начальной фазе боя и оттого сохранившие превосходство в скорости линейные корабли их 2-й эскадры (а такие наверняка были) не стали спасаться бегством. Этот фактор, в дополнение к отмеченному несколькими строками выше, привел к массе разглагольствований британских, французских и русских гражданских журналистов и политиков о «нерыцарском» пути, которым фон Ингеноль добыл для Германии, победу оказавшейся поворотной в войне. Это противопоставлялось «рыцарскому» поведению вице-адмирала Воррендера, контр-адмирала Арбетнота, командиров и экипажей британских линкоров и эсминцев, дравшихся в лучших традициях британского флота – и погибших, не спустив боевые флаги.
Не избежал соблазна соскользнуть в плоскость подобных рассуждений (пусть и весьма кратких) и капитан ван дер Бургх, заявив в своей статье (стр. 37) о том, что «победа была добыта фон Ингенолем с безапелляционностью расчетливого насильника». На мой взгляд, это странное заявление является не только оскорбительным, но и просто глупым. Весь план нашего Главного морского штаба состоял в том, чтобы избегать сражения с основными силами Большого Флота до того счастливого момента, когда нам не удастся сгладить разрыв в количестве линейных кораблей уничтожением отдельной вражеской эскадры подавляющими силами. Именно для этого и была спланирована произведенная 15–16 декабря 1914 года операция. Приведя исторический пример, можно вспомнить, как просвещенная Европа осуждала русского царя Петра, «посмевшего» разгромить одного из величайших полководцев той эпохи шведского короля Карла XII при Полтаве. Революционер пехотной тактики и один из основоположников современного оперативного искусства, Карл был грубо и прямолинейно сметен огневой мощью русских войск. Это было совершенно так же объявлено «нерыцарским» – но стало отличным примером того, что именно способность противника добиться решающего превосходства в силах, а вовсе не тактические изыски локального масштаба в большинстве случаев определяют исход как отдельных сражений, так и целых кампаний.
