телевизор и покопаться в Интернете. Делать вид, что я ничего не замечаю, стало невозможно. Я с ужасом ждала приближения часа расплаты за свою сексуальность. Вот-вот он падет предо мной на колени и будет умолять о снисхождении. Даже приготовила хрестоматийную фразу: но я другому отдана, и буду век ему верна. Хотя другого у меня не было уже три месяца. Потому что другой ушел к другой. Инициатива разрыва осталась за ним. Это-то меня и подсекало. Но в любом случае, пусть и на безрыбье, молодой человек никак не тянул на полноценную рыбу. Так, мелочь, малек.
Но малек караулил меня у двери, ловил за руки и украдкой касался волос. Видеть, как малыш мучается, было невыносимо. А оскорбить его чистое чувство цинизмом – стыдно. Я выбрала самый простой способ – бегство. Нашла уважительную причину и обменяла квартиру на другой район. Как он себя при этом чувствовал, мне было не интересно.
Обустройство на новом месте я ознаменовала новым романом, а безутешный малыш остался в далеком прошлом. Как вдруг...
Заходила в автобус, когда услышала визг мобильника. Сообщение: я люблю тебя! Я скучаю по тебе! Вариантов не было – мой нынешний любовник. Пока определяла номер, успела подумать, с чего вдруг такие восклицательные знаки. Вроде расстались вчера и не насовсем. До тех пор, пока жена не уедет на дачу. То есть на три дня. Размышления растаяли в удивлении. Номер моего малыша. К горлу подкатил комок возмущения. Села под березой на скамейку и бросила в небо вызывающий взгляд. А почему бы и нет?
Молодой любовник – это водопад нежных слов и неустанное желание. Мой старый, да еще женатый, способен только на двадцать вздохов и 200 долларов в месяц. А молодой? У меня закружилась голова. Будто взметнулась на качелях и на мгновение замерла в воздухе.
Я и он – вечер. Ужин при свечах, секс. Я и он – утро. Завтрак под абажуром, секс. Я и он – в машине. Дождь по стеклу, упреки «дворников», секс. Сплошное удовольствие. Свадьба, шлейф сплетен, нежная мелодия любви.
Стоп! При чем тут любовь? У меня к нему ничего нет. А к кому есть? К женатику? Из двух часов, что он проводит в моей квартире, полчаса отводится на то, чтобы проверить, не было ли за ним хвоста. Его настороженный взгляд сквозь портьеры и мой уставший – на дверь. Вдвоем куда-нибудь – нельзя. Уже случалось. Чувствовала себя преступником, укравшим фамильную драгоценность. Он – так же. Только я для него представляла меньшую ценность. Он боялся потерять не меня, а свое лицо.
Здесь будет все по-другому. Вдвоем, а не втроем. Если втроем, то с маленьким. Коляска, прогулка, молочная кухня, смех, первые шаги, папа. Работа – дом – кухня – постель – муж. Свой, а не чужой, всегда вместе, глаза в глаза, без стыда и страха. Лучше. Спокойнее. Уютнее.
В нем что-то есть. Умен, практичен, верен своим чувствам. Много читает, хорошо готовит, любит свою мать. Ни одного минуса. Кроме одного – возраста. Но с этим недостатком можно справиться. Главное – любовь. Если столько не видел и мечтает, значит, любит. Да и грех отталкивать людей, которые тебя любят.
Решено. Но нужна игра.
С видом строгой учительницы набираю: «Это пройдет». Через пять минут – звонок.
– Настя, прости, я просто ошибся номером. Промахнулся. Это не тебе. Кате. Я с ней поссорился, три дня не видел. Больше не могу. Прости, что побеспокоил.
– Не извиняйся. Ты слишком хорошо о себе думаешь. Я догадалась, что ты ошибся номером. Вычеркни меня из списка.
Порыв ветра разметал по парку опавшие листья.
Романтический вечер
Давно не молодой человек вызвался меня проводить. Он походил на разжалованного полицейского из американского боевика. На вид ему было далеко за пятьдесят. Его возраст выдавали глаза. Он тщательно прятал их за ресницами и при разговоре поднимал голову вверх.
– Вы что, принюхиваетесь? – спросила я, когда он осторожно дотронулся до моей руки.
– Нет, приглядываюсь, – парировал он.
– И как? На сколько выгляжу? На троечку?
– На все сто.
– Это лет, что ли?
Он что-то сказал про проценты и поднял вверх ресницы. Дальше последовали уже привычные для меня комплименты. Про то, что похожу на артистку Елену Кореневу. Про то, что у меня оригинальная внешность. Не кинозвезды, конечно, и не фотомодели, зато не стандартная. Про то, что в моем лице смешаны восточные и славянские черты. Для меня это не ново. Я подперла рукой щеку, сморщила нос и обвела взглядом зал бара.
За столиками ютилась богемная публика. В основном она состояла из непризнанных гениев: художников, режиссеров, прозаиков, поэтов и музыкантов. Ни дома, ни на работе, если таковая имелась, их никто не слушал. Поклонников у них не было. Поэтому им ничего не оставалось, как искать благодарных слушателей среди себе подобных.
Говорили они все разом, стараясь перекричать друг друга. Размахивали руками, декламировали свои стихи, пели песни, читали сценарии. Потом вытаскивали из полиэтиленовых пакетов свои книги, картины, афиши десятилетней давности и с видом людей, презревших все условности, совали их каждому посетителю. Когда к нашему столику подошел известный только самому себе бард, мой собеседник отодвинул его вместе с гитарой. Мне этот жест человека, способного защитить, понравился.
– А вы что же не демонстрируете свое творческое наследие? – спросила я с иронией.
– А я здесь не для этого, – опять спокойно отреагировал он.
– А для чего?
– Чтобы встретиться с вами.
Выдержала паузу. И с нескрываемым интересом стала его расспрашивать.
Оказалось, он уже знает, что я хожу в этот бар каждую пятницу. Чтобы встретиться со своей подругой, которая работает здесь аккомпаниатором. Сегодня она не работает. Поэтому он меня не ждал. Сама я работаю в высотке через дорогу. Танцую на забаву публике. Он ходит туда специально, чтобы посмотреть на меня. Мечтает со мной познакомиться. Чувствует, что я его родная душа. А в самых смелых фантазиях он представляет меня у себя дома.
– В постели? – не смутилась я.
– Нет. На кухне, – серьезно ответил он. – Но сегодня я прошу разрешения проводить вас до дома.
Я разрешила. Только пошли мы в противоположную сторону от моего дома. Изменить маршрут следования мне помогли его слова – «что вам стоит сделать меня счастливым». В тот вечер я была настроена вполне великодушно. К этому располагала и погода. Мелкий дождь успел собраться в лужи, расцвеченные огнями витрин. В пользу прогулки играл главный аргумент. Моему спутнику для счастья много не надо. Просто поужинать с ним на его кухне. Гарантией безопасности был его солидный возраст. И статус завсегдатая бара, где все – наперечет. По дороге к станции метро он забегал вперед, останавливал меня, заглядывал в глаза.
– Вы не женаты? – спросила я.
– Разведен. Она только что уехала. – И опустил голову.
При беглом взгляде на его квартиру стало ясно, что соврал. По всему видно, что женщина отсюда и не уходила. В коридоре стояли женские сапоги. На трюмо была разложена косметика. А в ванной висело белье, которое даже при большей доле воображения спутать с мужским было невозможно. Я занервничала. Успокоилась, когда он взял меня за руку, поднес ее к губам и сказал: «Она в командировке».
Все равно настроение было испорчено. Он решил, что самый лучший способ его исправить, это меня накормить. В меню была тушеная в лимонном соусе семга. Бутерброды с красной икрой. Салат из свежих овощей. Торт со взбитыми сливками. И мартини. Как раз то, что я люблю. И всегда заказываю в баре. Мои глаза наполнились благодарностью.
Пока я все это уплетала за обе щеки, он меня внимательно рассматривал. Потом зашептал. Сначала издалека. Потом приблизился и на ухо. О том, как я завораживаю всю публику своим танцем. Как нельзя от меня отвести глаз. Какая я пластичная и гибкая. Как чувствую музыку и телом повторяю ее ритмы. Меня надо выводить в люди. На большой паркет. Я стою большего, чем быть танцовщицей в баре. И плюс ко всем моим достоинствам моя оригинальная внешность.
