— Вы позвали нас, значит, что-то о нас знаете. Было бы не только справедливо, но полезно, чтобы представились и вы, — парировал Юрий.
На миг его собеседника осветил яркий сполох взметнувшегося огня. Он был спокоен и расслаблен, словно вёл неторопливый разговор с домочадцами о самых банальных вещах. Типичный зажиточный крестьянин, что называется, себе на уме. Таких на Амату, должно быть, тысячи. Кто же он на самом деле? Кто его спутники?
— Наверно, вы правы, — вновь погружаясь во тьму, ответил 'крестьянин'. — Мы — те, кто управляет естественным ходом событий в этом мире.
Заявление было весьма странным, и некоторое время Кондрахин силился понять его смысл. Наконец он сдался.
— Разве надо управлять естественным ходом событий? Тогда это будет уже не совсем естественный ход…
— Ошибаешься, пришелец. Все мы, так или иначе, оказываем влияние на общую судьбу. Только вот какое? Естественно то, что не привнесено извне. Ты и твой друг, наверное, меня поняли?
Кондрахин был готов возразить. Да, они в Ведмедем, конечно, чужаки, но не настолько, как Прежние. По крайней мере, не нашпиговали планету тайниками с огнестрельным оружием, не покушались на чью-то жизнь, разве что защищали себя да тех, кто им доверился.
Мыслезащиту Юрий не устанавливал — не было в том ни нужды, ни возможности. Поэтому его собеседник отреагировал мгновенно:
— Ты не прав, и сам понимаешь это. Прежние — да, чужеродны. Но они изолировали себя от остальной Амату, насколько это было в их силах. Для абсолютного большинства жителей планеты они — не более чем легенда.
— Хороша легенда, персонажи которой убивают вполне реальных людей! — не скрывая иронии, бросил Кондрахин.
Его колкое замечание не разозлило и не вывело сенара из себя.
— Прежние лишены княжьего дара. Поэтому их вмешательство в жизнь Амату можно уподобить любому естественному событию: пожару, потопу, землетрясению. Каждое такое бедствие несет разрушение, а то и смерть, но одновременно учит, как можно себя обезопасить. Естественные события, вызывающие не менее естественные ответные действия.
— Допустим, согласился землянин, — но в мире Амату полным-полно людей с княжьим даром: сами князья, их наследники, многие монахи… Что изменило наше появление здесь?
Сенар подбросил в почти угасший костерок несколько тотчас вспыхнувших веточек сухого вереска. Ожившее пламя высветило отрешенные лица остальных тайных властителей Амату, и Юрий поразился этой отрешенности, совершенно, казалось бы, неуместной в данной ситуации. Почему они не соучаствуют в разговоре? Вот Ведмедь тоже помалкивает, но это совсем другое молчание — ждущее, заинтересованное, творческое.
— Ты лукавишь, пришелец. И понимаешь это. Твой дар несравним с умением любого князя, а тем более монаха. И уже этим вы возмутили Амату: ты и твой друг. Мы читаем твои мысли, ты их плохо закрываешь. Поэтому знаем, что ты склонен нас обвинять в злоключениях покойного князя Дастрана, неподобающем поведения Прежних и во множестве прочих поступков. На самом деле всё не так. Просто два обстоятельства совпали во времени: ваше появление здесь и…
— Продолжай!
Сенар помедлил.
— Нас шестеро — хранителей Амату.
— Я вижу пятерых, — подал голос Ведмедь.
— С шестым вы виделись сегодня днем. Да-да, вы правильно поняли: шестой — князь Аю Васанта. Он был предназначен стать одним из нас, но случиться это должно было ещё очень не скоро. К сожалению, его предшественник умер много раньше, чем позволяли надеяться боги, и отрок занял его место, не успев, как следует, развиться. Смерть его родителей — необходимая жертва, без которой Амату ждали хаос и разрушение.
— И вы пошли на это жертвоприношение?.. — уточнил Кондрахин.
Собеседник внимательно взглянул на Юрия. В неверном свете костра выражение его глаз непрерывно менялось, так что было непонятно, о чём думал сенар.
— С вами трудно разговаривать, пришельцы. То вы удивляете нас непостижимыми откровениями, а иной раз — сущие дети. Мы не убивали ни князя Амаравату, ни его жену. Их смерть — естественные события, даже если произошли насильственно. Таков закон природы, не нами установленный. Конечно, мы могли предотвратить оба события. Но это привело бы только к тому, что развитие Аю Васанты задержалось бы на долгие годы, что стало бы гибельным для планеты…
— Простите, — перебил его Кондрахин, — вы позвали нас сюда, чтобы оправдаться?
Сенар искоса взглянул на него, и в его взгляде Юрию почудилось лукавство.
— Почему, пришелец, ты не спросишь, когда мы в последний раз встречались с тебе подобными? Или сами бывали за пределами Амату? Но я сам отвечу на свои же вопросы. Сразу же после прибытия Прежних — события чрезвычайного и фантастического — Амату словно бы попала в гигантскую паутину. Вам наверняка приходилось наблюдать за мухой, попавший в сеть паука? Все усилия наших предшественников пробиться сквозь эту паутину — нас еще не было на свете — наталкивались на мягкое, но неодолимое сопротивление. Они не знали, как не знаем и мы, что случилось. Многие годы причиной этого считалось прибытие Прежних, пока не выяснилось, что они тоже пострадали: у них прекратилась связь с их небесными кораблями — всё по той же причине. И мы, и они оказались в одночасье отгороженными от всей беспредельной вселенной. И вдруг появляетесь вы…
Продолжать сенару не требовалось. И Кондрахин, и Ведмедь уже поняли его. Войны, разрушения, смерти — разве эти 'естественные' события могут быть поставлены на одну доску с возможностью путешествовать по тысячам миров, даже если эта возможность распространяется только на шестерых человек? Нынешние сенары, судя по возрасту, не соприкасались лично с этим чудом, тем более желанным кажется им эта возможность, ибо они лично знали людей, повидавших иные миры.
Разговор пришел к естественному концу. Кондрахин почувствовал это и усмехнулся пришедшему в голову эпитету. Но это длилось всего лишь миг, во время которого Ведмедь опять подал голос:
— Все будут в выигрыше, если вы приставите к молодому князю наших друзей, приведших нас сюда.
Сенар кивнул.
— Мы сами о том же думали.
В то же мгновение Кондрахин и Ведмедь исчезли.
Изо всех сил Ведмедь старался выглядеть равнодушным. Но, то ли ему это плохо удавалось, то ли Юрий Кондрахин настолько поднаторел, что без труда считывал мысли друга.
Ведмедь ждал появления Просветлённого — человека, в существование которого он, в силу своего нигилизма, не верил, но, тем не менее, ждал. Наблюдать за ним было интересно, именно в силу того, как Ведмедь пытался утаить свой интерес.
Алишер, как всегда, появился неожиданно. В первое мгновение Кондрахин не узнал его — так постарел и осунулся наставник. Он даже привстал, но тут же сел на место — на упругую зелёную траву.
Просветлённый коротко поздоровался. Будь Кондрахин один, он, несомненно, задал бы кучу вопросов, но в присутствии Ведмедя предпочёл промолчать.
— Уже всё знаю, — упредил Просветленный подробный отчёт Кондрахина. — Спасибо, вы очень плодотворно потрудились.
— Вопрос можно? — спросил Ведмедь.
Алишер кивнул.
— Блокада с Амату снята?
— Да, я ещё сегодня сделал это.
Юрий был обескуражен. Выполнение им предыдущих миссий всегда заканчивалось подробным разбором каждого его шага. Эта была высшая школа, которую он сегодня хотел продемонстрировать своему
