НЕБО ВОЙНЫ
Николай ФИЛАТОВ
От редакции
Накануне 60-летии воздушного сражении над Кубанью мы хотели бы предложить нашему вниманию воспоминания одного из ветеранов Великой Отечественной войны – летчика- истребителя Николая Ивановича Филатова, принимавшего непосредственное участие в тех жестоких боях.
В начале 1938 г.. когда sum было 15 лет, к мам в школу приехали летчики из высшей летной школы воздушного боя. В беседе с нами они рассказывали о своей профессии военного летчика. С этого момента я буквально 'заболел' авиацией и пошел в аэроклуб. Конечно, меня не приняли и посоветовали поступать позже, по достижении 17 лет.
В 1934 г. вышел на экраны кинофильм 'Истребители', и меня снова взволновала профессия летчика. После окончания десятилетки я поступил в Рязанский пединститут и одновременно – в аэроклуб.
В аэроклубе мы изучали теорию авиации, самолетов, технику пилотирования. В апреле 1940г. мы уже начали проходить так называемую 'вывозную' программу на У-2. В мае совершенно неожиданно нам стало известно. что нас всех будут обучать в Балтийской военной школе пилотов им. Героя Советского Союза Серова А.К.
Курсанты Балтийской школы сначала занимались теорией: изучали аэродинамику, аэронавигацию, теорию воздушной стрельбы, метеорологию, конструкцию самолетов и двигателей, оружие и другие дисциплины.
А с января 1941 г. с нами стали ежедневно проводить занятия (во внеурочные часы) летчки- инструкторы, которые потом учили нас летать. Нам уже сообщили, что летать мы будем на И-16 – лучших истребителях того времени.
Я был назначен курсантом 2-й авиаэскадрильи. Инструктором нашей группы был младший лейтенант Маресьев Алексей Петрович. В марте 1941 г. мы выехали на аэродром. Сначала летали на самолете УТ-2, а затем уже на И-16.
Каждое воскресенье в лагерь приезжал автомагазин 'Военторг', который привозил для нас папиросы, парфюмерию, сладости. Однажды 'Военторг' привез халву, и мы вчетвером, спрятавшись недалеко от столовой, стали наслаждаться халвой, и вдруг – тревога! Мы бросились за оружием, но нам сказали: 'Идти без оружия!' – в летний клуб. Начал выступление комиссар. Это было 22 июня 1941 г.
Он объявил потрясающую весть: 'Сегодня немецко- фашистские войска без объявления войны напали на нашу Родину'. Мы долго молчали. Потом постепенно стали приходить в себя. Ставили свои задачи… Иногда, может быть, и верные, а может быть, мы своей молодостью и малым опытом жизни говорили не так, как наши опытные командиры, некоторые из которых уже имели опыт военных действий…
Учитывая всю обстановку, мы стали тщательнее готовиться к полетам, да и летать стали больше, чем раньше. Но это зависело уже не от нас.
Вследствие тяжелого положения на фронте в начале июля было выделено из эскадрильи около 10 курсантов (в том числе и я) для быстрой подготовки летчиков к окончанию летной программы. С этой целью мы. 'скоростники', как нас прозвали другие курсанты, летали не только утром, как все, но также и пекле обеда. Нам предоставляли возможность летать и на различные виды полетов (на атаки воздушных целей, на стрельбу по наземным целям и т.п.).
В конце июля или в начале августа 1941 г. наши инструкторы ушли на фронт для пополнения полков. Одним из них был и А. Маресьев. Прощаясь с ним, мы, его курсанты, сказали, что надеемся увидеть его Героем Советского Союза. Впоследствии это так и вышло – он стал Героем Советского Союза и героем произведения Б. Полевого 'Повесть о настоящем человеке'.
Нам. 'скоростникам', уже казалось, что скоро мы школу закончим и поедем на фронт. И вот 15 августа 1941 г. меня вызвал командир эскадрильи. У него уже присутствовали все остальные 'скоростники'. Он сказал, что с сегодняшнего дня мы все считаемся закончившими школу, получаем звание 'сержант' и '… остаемся в школе в качестве летчиков- инструкторов'. Несмотря на все наши крикливые возражения нас оставили. Из группы Маресьева нас было двое – я и мой друг Павел Бобров. Мы работали инструкторами в одном звене. Мы вместе получили звания 'сержантов', вместе получили и новую выпускную форму, впрочем, не сержантскую, а офицерскую. Через два-три дня после вызова нас к командиру аэ у нас началась инструкторская летная подготовка. И мы начали учиться пилотировать УТИ-4.
А через месяи я уже сам обучал курсантов. Не могу успокоиться и по сей день, вспоминается о том времени.
Ведь если бы мне дали группу курсантов, которые еще не летали, – это было бы одно! Но здесь совсем иная ситуация. Мне были даны курсанты для продолжения обучения полетам, необходимым для окончания школы. Это были мои же товарищи, с которыми я начинал учебу в школе. Вместе мы и летать начинали, когда я тоже был курсантом. На первом же занятии с теми, кто стал теперь моими учениками, у нас состоялся разговор. Я сильно переживал, извинялся перед ними. Они. будучи настоящими друзьями, сказали: 'Николай. не волнуйся, не переживай. Все будет, как нужно'. И интересно, что потом из них никто ни разу не назвал меня по имени и на 'ты'. И я благодарен им за это. Они все закончили школу и ушли на фронт…
В ноябре 1942 г. мне была уже предоставлена первая летная группа, где было 10 молодых, еще не летавших на И-16 курсантов. Для них я стал обыкновенным летчиком-инструктором.
Работая инструктором, 5 марта 1942 г. я получил звание 'младший лейтенант' (на основании приказа Сталина о присвоении звания летчикам-инструкторам в летных школах).
С января 1943 г. мы, инструкторы, стали переучиваться на самолетах ЛаГГ-3. В феврале я свою группу курсантов выпустил, а в первых числах марта трех инструкторов, летающих на ЛаГГ-3, в том числе и меня, направили в Тбилиси в запасной авиационный полк (аэродром Сандары), где нас назначили в 926 иап. который вскоре должен был улететь на фронт.
Командование полка решило, что наш налет на самолете JlaГГ недостаточен и мы останемся увеличивать налет, даже если полк улетит на боевой аэродром (он и улетел через пять дней). Нас троих оставили немного долетать. Через неделю после отлета полка улетели в полк и мы. В первых числах апреля мы прибыли на аэродром Днепровская (Краснодарский район).
Когда мы прибыли в полк, то узнали, что грузинский народ на собранные деньги (по примеру Ф.П. Головатого) приобрел самолеты и вручил их 926 истребительному авиационному полку. Все самолеты на бортах фюзеляжа имели надписи – на одном по-русски: 'Советская Грузия', а на другом – по-грузински: 'Сабчото Сакартвелло'. Для вручения самолетов и подарков личному составу на аэродром прибыло очень много представителей грузинского народа – от руководства Партии, Верховного Совета, Правительства, а также представителей рабочего класса и колхозников.
В апреле, мае, июне над немецкой оборонительной линией, так называемой 'Голубой линией', шли
