гостиную, включила свет и открыла дверь.
Ивен стоял в своей обычной позе, облокотившись на косяк. Его светлая рубашка была измята, лицо мрачное. И все же он по-прежнему лучился уверенностью и мужским обаянием. Удивительно, как ему удается сохранять всю свою привлекательность даже тогда, когда ему плохо!
— Ты где был? — спросила она.
— Сидел в машине. Думал.
— Ну входи.
Она плотнее закуталась в халат и уселась в кресло, растирая виски кончиками пальцев.
Ивен закрыл дверь и подошел к Крис.
— Что, голова болит?
— Жутко. Можешь не говорить, что пить меньше надо. Я это и так знаю.
— Я и не собирался.
— Ладно. — Она откинулась на спинку кресла, подобрала ноги, прикрыла их халатом. — На приеме я чувствовала себя блестящей и остроумной, а теперь…
— Я не жду, что ты сейчас будешь блестящей и остроумной. Ну, как тебе Син Питерс?
— Знаешь, раньше он мне нравился больше. Ну ничего: я буду помнить Сина Питерса, который в кино побеждал всех негодяев и целовал красавиц, а того, с кем я встретилась сегодня, я лучше забуду. У него руки потные, и он все время приглаживает волосы — они у него действительно крашеные, — чтобы они прикрывали лысину.
Несмотря на усталость и раздражение, Ивен не мог не оценить острой наблюдательности Крис. Он улыбнулся ей, она тоже улыбнулась. Нет, Голливуд ее не съест. Зря он этого боялся.
— Я так понимаю, — спросил он, присев на подлокотник дивана, стоявшего рядом с креслом, — ты не собираешься сбежать с ним?
— Еще чего!
— И все-таки ты уезжаешь. Утром, насколько я помню.
— Да.
— А если я попрошу тебя остаться?
Вопрос его несколько ошарашил Крис.
— То есть?
— Если я предложу тебе взять детей, приехать сюда и поселиться со мной?
Крис стиснула подлокотники роскошного кресла и уставилась на Ивена. Она не верила своим ушам.
— Ты что, проверяешь, все ли у меня в порядке с головой? Или это серьезно?
— Куда уж серьезнее! Я все обдумал и решил, что у меня нет другого выхода. — Ивен смущенно взъерошил волосы, пробормотал себе под нос пару ругательств и потряс головой. — Ну скажи, есть ли более нелепый способ делать женщине предложение? Олух я, правда?
Крис покачала головой. Какие же сомнения терзают его! И как он злится, что она, Крис, это видит! Да, Ивен — человек старого закала. Типичный ковбой. Сильный мужчина, который страдает молча. И в одиночестве.
— Ивен… — произнесла она. — Я даже не знаю, что сказать…
— Ах, это ты не знаешь, что сказать? А мне-то каково? Я словами себе на хлеб зарабатываю, а теперь у меня нет слов! Совсем! Все, что я могу сказать, — если ты уедешь, я этого не вынесу.
В его удивительных бирюзовых глазах отражалось смятение.
— Я хочу попробовать, Крис. Серьезно. Поезжай в Лоуман, бери детей и возвращайся. Ты согласна?
Крис чувствовала себя опустошенной. Эти дни и ночи, проведенные с Ивеном, необходимость рассказывать о себе, прием, взлеты и падения этого дня… У нее голова шла кругом. Некоторое время она молча смотрела на него.
— Ты знаешь… Несколько часов назад я готова была дать руку на отсечение, лишь бы услышать от тебя эти слова. Но теперь… — она потрясла головой, — теперь все как-то не так. Нелепый какой-то разговор получается. Понимаешь, мне мало просто «попробовать». Мне нужно что-то большее, Ивен.
— Тебе нужны гарантии? Не знаю, смогу ли я тебе их дать…
— Да нет, не гарантии. — Она устало прикрыла глаза, потом снова посмотрела на Ивена. Его тело было так напряжено, словно он вот-вот вскочит с дивана. — Давай рассудим с практической точки зрения. Не будь у меня детей, я бы, конечно, сразу согласилась. Но у меня дети. Детям нужен отец.
Ивен кивнул.
— Да, конечно.
— Мне не хотелось бы отрывать их от дома, друзей, родного города, чтобы пожить с тобой пару месяцев, надоесть тебе и ждать того дня, когда ты решишь отправить нас обратно. Может быть, тебе стоит получше познакомиться с ними и понять, нужно ли тебе связываться со всем этим. Выдержишь ли ты такую обузу? Но речь пока не об этом. Мы с тобой провели вместе — сколько? — четыре дня. Может, стоит немного подождать для верности?
Он нахмурился и опустил глаза.
— Ивен, — устало сказала Крис, — я почти всю жизнь искала место, где я буду нужна. Место, которое станет моим домом. Я очень хочу, чтобы твой дом стал моим. Но сейчас ты предлагаешь мне сумасшедшую сделку, и не потому, что я тебе нужна, а потому, что ты боишься меня потерять.
Она задумчиво покачала головой.
— Боюсь, этого мало. Прости, Ивен, но это так.
— А что тебе нужно?
Крис жадно вглядывалась в его лицо, словно хотела запомнить его навсегда.
— Я… я не знаю. Доверие, наверно. Нет, я-то тебе верю, а вот ты… Ты мне пока не веришь. Ты все боишься, что я брошу тебя, как другие женщины.
Лицо его стало суровым.
— Это правда. Вот ты завтра уезжаешь — и откуда мне знать, вернешься ты или нет?
— Ты знаешь, многое приходится принимать на веру. А если ты никому не веришь — ни мне, ни даже самому себе, насколько я понимаю, — то никакими словами тебя не убедишь.
Она развела руками и снова уронила их на колени.
Ивен вглядывался в ее лицо, словно искал чего-то. Чего? Знака? Доказательств? Чуда?
Наконец он нарушил молчание.
— Знаешь, Крис, — печально улыбнулся он, — похоже, мы поменялись местами.
— Ты о чем?
— Когда мы встретились, ты была такая запуганная… Угнетенная тайнами прошлого. И задавленная грузом ответственности. А теперь ты освободилась от своих тайн, и от этого у тебя такой вид, словно ты помолодела лет на десять. Ты ведь теперь больше не боишься, верно? Ты теперь такая уверенная… я бы сказал, свободная. Совсем другой человек.
Да, в самом деле! Крис и сама заметила это, когда смотрелась в зеркало. Ивен прав, она действительно очень переменилась.
— И этим я обязана тебе.
— Ничего подобного. Просто я тебе вовремя подвернулся.
— Ивен, ты не прав. Это могло быть только с тобой. Ты меня спас.
— Ты думаешь? — он вяло пожал плечами. — Ну хорошо. Но в какой-то момент мы поменялись местами. Я раньше был свободным и уверенным в себе. Я ничего не боялся — по крайней мере, думал, что ничего не боюсь. А теперь, — тихо сказал он, — я боюсь. Смертельно боюсь…
Крис затаила дыхание, до глубины души взволнованная признанием Ивена. Как же трудно ему было произнести это!
— Ивен!
— Да?
— Ивен, я-то знаю, что такое страх.
— Да, ты это знаешь. А знаешь ли ты, как преодолеть его, как надеяться, как… Что ты тогда сказала?
