В указанный срок в королевском дворце шагу ступить было негде от претенденток на руку принца. Явились и Золушка с сестрами и крестной.
— А как же карета-тыква, кони-мыши, хрустальная туфелька, наконец? — возмутилась я.
— Не знаю я ни о каких тыквах и мышах, — недоуменно взмахнул гривой сфинкс. — А с туфлями ты тоже напутала. Посмотри на свою обувь.
Я послушно задрала подол платья и уставилась на ноги, обутые в изящные шпильки, сделанные из неизвестного мне мягкого, но полупрозрачного материала, засиявшего в лучах света, словно драгоценный камень.
— Ух-ты! — восхищенно выдохнула я.
— Вот так-то, — вздохнул сфинкс. — Я и говорю — все ты перепутала. А Золушка с компанией вообще пришли на бал пешком. Во-первых, у ее отца просто не было кареты, а во-вторых, жили они совсем недалеко. Да и чтобы найти место для кареты возле дворца для всех желающих потребовалась бы целая ночь. Они оделись в свои лучшие наряды, а драгоценностями вообще обвесились с ног до головы. Злые языки утверждают, что в этих побрякушках многие узнавали свои фамильные драгоценности, пропавшие при тех или иных обстоятельствах, но, заметь, вслух об этом не заявил никто.
Как только они вошли в зал, толпа как по чуду расступилась. Даже принц, до сих пор прятавшийся от назойливых девиц где-то за занавесками, почувствовал неодолимое желание выйти навстречу. Вот тут-то и случилась первая неприятность. Увидев девушек, он влюбился. Страстно. До умопомрачения. Во всех троих.
Красавицы едва не вцепились друг другу в волосы, но крестная умудрилась успокоить их, определив очередность танцев. К концу бала всем и без слов было понятно, что свадьба не за горами. Одно было неясно — кто же невеста?
— И как же они поступили?
— Говорят, просто бросили жребий. Он выпал Золушке, но на свадебный обряд явились втроем, вернее — вчетвером, конечно же, не обошлось без присутствия леди Мейтэль.
После пышной свадьбы, наконец, опомнился Высший Форум. Ректор Академии явился во дворец, чтобы объявить брак недействительным. Старый король не появился, принц с молодой женой и золовками уехали к морю, а во дворце во всю распоряжалась крестная фея. Надо признать, она весьма вежливо выслушала обвинения. Поохав, над несправедливыми домыслами и людской завистливостью и злобой, она сделала вывод, что если принц через месяц, а именно столько длится действие обычного приворотного зелья, очнется от любовного дурмана и скажет, что был очарован, она первая аннулирует брачный союз. Возразить было нечего — глава фей пожал плечами и удалился. Все королевство замерло, ожидая развязки. Но прошел месяц, затем второй и третий, а принц с блаженной улыбкой влюбленного идиота продолжал набивать гардеробы и ларцы жены и золовок тряпками и драгоценностями, выполняя их малейшую прихоть.
Принц очнулся через год. Но было уже слишком поздно. Старый король совсем отошел от дел, а он сам успел подписать отречение в пользу Золушки и ее сестер. В это же время вышел указ, в котором говорилось, что все беды и несчастья — от мужчин. Из-за них женщины ссорятся между собой, они объявляют войны и не воспитывают собственных детей, а если и воспитывают — учат лишь собственной жестокости и лени, продолжая порочную практику. Отныне и навсегда женщина объявлялась главой семейства и не только… Управлять страной теперь могли только дамы. Мужчинам милостиво позволили заниматься тем, для чего по представлению королев их и создала природа — тоесть тяжелым физическим трудом на полях, в мастерских и в военном деле. Совсем без мужчин в государственных делах, конечно не обошлось. Многие из них обладали знаниями, бесценных для королевства. Они стали тайными советниками. Мой брат — один из таких, — мурлыкнул лев с явной гордостью.
— Весьма занимательная и очень поучительная история. Надо же — победа феминизма в отдельно взятом королевстве. Только почему-то от этого твоего рассказа мне стало очень грустно. А что же принц? Он, наверняка, попытался бороться?
— Вовсе нет. Принц всегда твердил о верховенстве закона в управлении государством. А законность брака и его отречения скрепя зубы подтвердил даже Высший Форум — вот уж кого нельзя обвинить в любви к новой власти. Он собрал самое нужное, и исчез от прелестей семейной жизни в неизвестном направлении.
— Постой, — я вспомнила очередь девиц под воротами ведьмы, — а откуда взялся еще один принц?
— Юный принц — младший брат пропавшего, — терпеливо объяснил Айлери, — в этом году ему исполнилось шестнадцать. Леди Мейтэль устраивала уже пять балов, якобы для того, чтобы бедняга мог выбрать себе невесту. Но сама пристально следит, чтобы никто из действительно достойных девушек и близко к нему не подходили. К тому же она его так одевает. В общем, не думаю, что ему, в таком положении, удастся жениться по любви. По-моему, он боится и ненавидит всех женщин подряд.
— Зачем же балы?
— Я думаю, крестная фея просто развлекалась таким образом.
— Жестоко. А ты уверен, что это она заколдовала того принца?
— А ты сама как думаешь?
— Любовь зла, полюбишь и…
— Ага, сразу трех, — фей, видимо знал продолжение поговорки. — Доказательств, конечно, нет. Но все и без всяких доказательств уверены, что не обошлось без волшебства. Леди Мейтэль в результате получила неограниченную власть, а ее подопечные то, что они любили больше всего — драгоценности, дорогие наряды, лошадей, ну и короны, конечно.
— После твоего рассказа мне совсем расхотелось притворяться леди Мейтэль, — вздохнула я, — да и вряд ли у меня это получится.
— А у нас есть выбор? — сфинкс положил свою лохматую голову мне на колени и жалобно заглянул в глаза.
— Не знаю…
За разговорами мы и не заметили, как на улице стемнело. Карета остановилась. Выглянув в окошко, я наткнулась на угодливый оскал одного из телохранителей.
— Не соизволит ли госпожа провести ночь в этом убогом трактире? — бедняга явно не знал, что от меня ожидать.
— Соблаговолит, соблаговолит, — недовольно проворчала я. Продолжать дорогу не было никаких сил — задница превратилась в один большущий синяк, ноги затекли до полного бесчувствия, в спину же словно вонзились сотни иголок.
Айлери тоже воспринял идею провести ночь за пределами кареты с неподдельным энтузиазмом.
Пока я под присмотром одного из амбалов разминала ноги, возвращая им способность твердо стоять на земле, двое других пошли обрадовать хозяйку известием о нашем посещении.
Эта новость так воодушевила посетителей, что они дружной толпой решили покинуть уютное заведение. Наверняка, и его владелица с удовольствием последовала бы их примеру, но то ли мои телохранители проявили настойчивое желание видеть почтенную даму в поле видимости, то ли жадность замучила, но добрая женщина осталась. Меня встретили с распростертыми, хотя весьма трясущимися объятиями. Бледная до синевы, видимо, от счастья лицезреть столь высокопоставленную особу, хозяйка, постоянно роняя верхнюю часть тела в глубоких поклонах, затравленно отступала вглубь помещения, указывая нам дорогу.
— Ужин и комнаты, — скомандовал один из качков, видимо, считая, что я не стану опускаться до общения с трактирщицей.
Бедная женщина заметалась по помещению, то ли не в силах решить, чем заняться в первую очередь — подготовкой комнат или едой, то ли просто пытаясь спрятаться. Того гляди, несчастную удар хватит.
— Подайте ужин моим людям и ступайте готовить комнаты, — сжалилась я.
Хотя, возможно, зря я это сделала: если раньше хозяйка просто тряслась и не знала, что делать, то сейчас она замерла, словно парализованная. С тяжким вздохом я опустилась на ближайшую лавку. Видимо, ужином придется заниматься самой. Милостиво кивнув амбалам, чувствующим себя совершенно уверенно, на соседний столик, я представила груду всякой еды. На нашем столе появился кусок мяса для сфинкса и
