Господь Иисус вышел ко мне, и упал на колени, и стал горячо просить Бога, чтобы Он дал мне прощение моего должника. А когда вышел из церкви, то понял, что у меня нет обиды на того парня, что я простил его.
? … А деньги потом к тебе вернулись.
? Да, вернулись. Откуда ты знаешь? Сначала пришел этот парень и принес сто долларов. Даже просил назначить процент за отсрочку. Я его поблагодарил, и он ушел веселый. И вдруг я понял, что не могу потратить эти деньги, потому что простил, и они уже как бы не мои. Бабушка очень обрадовалась этому и посоветовала пожертвовать их церкви. Когда я отдал деньги туда, мне стало очень, очень хорошо. А на следующий день мой босс, хозяин ресторана, выплатил мне премию в триста долларов и повысил в должности, назначив меня старшим официантом. Я прыгал от радости, да! Тогда я пригласил моего бывшего должника в бар и угостил его пивом. Он говорил мне, что я лучший друг, что таких парней раз-два и обчелся. Мы снова подружились.
? У меня была в точности такая же история, Степан. Примерно в то же время, что и у тебя. Только сумма другая ? сто рублей. А самое интересное, что через три года она повторилась. Сумма во второй раз была крупнее, борьба с самим собой тяжелее, но все повторилось.
Степан снял наручные электронные часы, переключил их в режим калькулятора и начал быстро нажимать кнопки.
? Это тебя, Дима, может заинтересовать. Я прикинул разницу курсов рубля и доллара, учел инфляцию и структуру изменения запросов с возрастом. И вот, что получилось в результате: у тебя и у меня, в первый раз и во второй ? были все те же сто рублей!
Заговорились далеко заполночь, а мы еще не приступали к правилу на сон грядущим. Вместе попеременно вычитываем его, лицом к складню. Часика на четыре засыпаем ? и вот уж стучат в дверь, будят. Выходим на влажный перрон, а я ни с того, ни с сего вспоминаю:
? Помнится, преподобный Серафим говорил, чтобы к нему попасть, надо не одну пару лапоточков истоптать.
? Значит, зря мы ехали сюда с комфортом? ? сквозь невольную зевоту реагирует Степан.
? Не волнуйся, соратник, если Преподобный обещал, то истопчем, сколько положено, ? успокаиваю. ? Никуда не денемся.
? Это образно, да?
? Сейчас увидим…
На вокзальной площади Арзамаса к нам подходят несколько таксистов. Выбираем парня попроще, неназойливого, и направляемся к его «Ниве». За нашей спиной стоит ругань: местная таксистская мафия возмущается, что наш шофер «влез без очереди и увел из-под носа клиентов». Договариваемся насчет цены. И мы со Степаном уже не удивляемся сумме, названной водителем: сто рублей.
Когда я кладу свою сумку в багажник, получаю скользящий удар в глаз углом задней двери.
? Начинаются «лапоточки»? ? интересуется Степан, прикладывая к ранке платок.
? Угу…
Это напоминание, что прибыли мы не на прогулку, а воевать с властями тьмы, щитом от которых является молитва. Поэтому, только машина трогается, вручаю Степану молитвослов, и тот вполголоса читает утреннее правило. Сам же прошу водителя Володю завезти нас на Соборную площадь к нерукотворному Кресту.
В огромном соборе в этот утренний час народу немного. По самому большому скоплению людей определяем, где это воплощенное чудо. Пока медленно двигаемся в очереди, рассказываю, как некий человек получил его на корабле. Взвалил на плечо, понес, оглянулся ? а корабля-то нет. Спрашивает прохожих о корабле, но ему отвечают, что никогда кораблей, тем более, больших, никто здесь не видел. И понял он тогда, что Крест сей нерукотворный, из Царствия небесного подарок. Какой-то безумец из ретивых комсомольцев, пробовал определить, из какого материала он «сделан». Отпилил часть пальца Спасителя, а из раны кровь хлынула. Вскоре у безумца того началась гангрена пальца, и он умер.
И вот подходим мы ко Кресту. Рельефное Распятие ? живое и теплое. Тем страшные муки и крайнее измождение, запечатленные в каждой черточке лица, в каждом изгибе истерзанного тела Мученика. Страшно и блаженно подходить к этому неземному чуду. В каменных плитах перед Распятием множеством тысяч коленей за долгие годы протерты округлые ямки. И я опускаю в них свои колени, и чувствую обнимающее соединение с теми, кто стоял здесь раньше. Отхожу в поклоне, а оторваться от живого измученного лика Христа не могу. Подходит Степан и шепчет, что ему показалось, будто Иисус приоткрытыми глазами наблюдает за каждым подходящим.
На жертвенный