устроил не зря, всему свое время: время строить ? и время отдыхать, время вкушать ? и время молиться.
По лестнице входим в келью и рассаживаемся. Василий выкладывает на стол наши продукты, помогает открыть банки, развернуть упаковки и порезать, что нужно, на куски. Отец Виктор заваривает чай, молится, благословляет трапезу и спрашивает у Бори:
? Как тебе, сынок, не очень тяжело было?
Борис молчит, низко опустив голову, потом вздрагивает плечами и сквозь детский плач с трудом произносит:
? Отец, мне никогда… так хорошо… еще не было. Спасибо…
? А я что говорю? ? весело подхватывает монах. ? Да это счастье нам работать здесь. Это как в раю побывать. Да! Я сам работаю, работаю, и вдруг остановишься с кирпичом в руке и стоишь, слезы не можешь унять. Да такие слезыньки-то светлые, как воды райской реки. Вы знаете, там, в Царствии небесном река течет красоты неописуемой.
? Мне сейчас кажется, ? улыбается уже вовсю Боря. ? что я видел сейчас эту речку. И деревья на берегу.
? И цветы… ? добавляет монах.
? И птичек… А еще там много света, ? полушепотом произносит Боря.
? Ах, как обрадовал тебя Господь, Боренька! Вот как позвал Он тебя, Отец наш добрый и милостивый. Этот свет ? слава Господа нашего. Что значит строить обитель-то Божию! А я, негодный, роптал, что меня сюда прогнали. Да наградили меня, как нищего мешком золота. Еще раз простите меня, окаянного.
? А что местные хулиганы, батюшка, не наведывались? ? интересуется Вася.
? Приходили, ? кивает монах. ? Это они у меня мусор в храме-то убрали. Да такие работящие ребята оказались! А я на них тоже роптал, прости Господи. Это уж как сам грешен да горд, так и в других нехорошее видишь. Так мне Господь показывает правду Свою. Все люди добрые и хорошие, если ты сам такой. Слава Тебе, Господи, за вразумление! Слава Тебе.
Отец Виктор шепчет благодарение и медленно крестится. Снова улыбается:
? Ребятки-то эти деревенские… Вот какие тут дела! Прибежали ко мне и говорят, что вечером, как стемнело, свет увидели над лесом. Вроде северного сияния. С переливами такими… Как раз там, где наш монастырёк стоит. Вот как. Не побоялись, прибежали сюда и увидели, что весь монастырь светом лучится. Говорят, что звали меня, да не услышал я, видно спал с устатку, ? смущенно улыбается он.
Боря все это время неотрывно глядит на монаха. Ест он только черствые сухарики из холщевого мешочка, подставив ладонь, чтобы ни единая крошка не просыпалась. Пьет только чай с медом, маленькими глоточками. Всем существом льнет, тянется и во все глаза зачарованно смотрит на монаха. Операция захвата
«Объект» сразу по приезду звонит мне и подавленным голосом сообщает, что он поселился в гостинице, сейчас немного отдохнет и готов в восемь вечера встретиться со мною.
Да, парень, тебя ожидает не легкая прогулка, но жестокая сеча, потому желаю тебе сил, терпения и разумения. Последнее время много думаю о Степане, настойчиво моля помощи у Господа. Удивительно мне, тревожно и радостно одновременно принимать участие в явном претворении воли Божией. Еще и еще раз Господь показывает нам, сколь дорога Ему душа каждого человека ? вон сколько людей, средств, денег, немыслимо запутанных деловых комбинаций задействовано. И все для обращения к вере и спасения души, испуганного, унылого «русского американца».
К без четверти восемь в отутюженном костюме при галстуке вхожу в гостиничный бар и сажусь за столик в углу. Обозреваю диспозицию. Батюшки мои, какие люди! В противоположном углу, таком же затемненном как мой, сидит знакомый полковник спецслужб в отставке, который «по запаху» шпионов в Париже ловит. Как не поприветствовать такого уникума. Прихватываю свой драгоценный кофе за пятнадцать долларов, подсаживаюсь к нему и, улыбаясь во весь рот, произношу:
? Вот кого ожидал здесь встретить! Что, культурно отдыхаем после ночной вахты?
? А вы, собственно, кто? ? слышу спокойный голос, неожиданно высокий.
? Уверен, вам уже подробно доложили,
