готов сделать ему одну услугу.
— Какую? — испуганно спросил Фаусту.
— А я убью эту змеюку! — рассмеялся Олегариу.
— Ты пьян?!
— Да, я пьян, — подтвердил Олегариу. — Пьян и уволен. Теперь остаток жизни мне придется потратить на то, чтобы найти настоящую племянницу Жеремиаса — ту, что выжила после автомобильной катастрофы. Если она жива, я найду ее и привезу сюда!
— Ты действительно перебрал лишнего, — только и смог на это ответить Фаусту.
Глава 4
К очередному приезду хозяина Зе ду Арагвайя подготовил своеобразный сюрприз — приютил на ферме двух бродячих музыкантов, поющих в стиле кантри. Звали их Апарисиу и Зе Бенту, хотя, выступая в небольших тавернах, они прибегали к сценическим псевдонимам, дуэт их назывался «Светлячок и Кулик».
Познакомиться с этими ребятами Зе ду Арагвайе довелось в нелегкую годину. Зашел выпить в таверну, а там вдруг завязалась пьяная драка. Получив удар по голове, Зе вынужден был защищаться, и ему в этом здорово помогли Светлячок и Кулик. Полицейские, однако, не стали разбираться, кто зачинщик драки и кто потерпевший, и всех вместе увезли в участок.
Ночь, проведенная за решеткой, еще больше сблизила Зе с музыкантами, и он, выяснив, что у ребят нет постоянной работы, предложил им ухаживать за быками у себя на ферме. Светлячок и Кулик восприняли это предложение с благодарностью, и теперь Зе оставалось лишь уладить формальности с хозяином.
Бруну не стал возражать против новых работников, только заметил в шутку:
— С виду они ребята хоть куда! Но ты все же объясни им, где у быка хвост, а где рога.
— Мы можем взять их с испытательным сроком, — понял намек Зе ду Арагвайя.
На том и порешили.
Донана, правда, была уверена, что ребята здесь долго не задержатся:
— У них на уме одна музыка. А ходить за быками — это совсем не то, что бренчать на гитаре.
— Ты только не говори это сеньору Бруну, — попросил Зе.
— Я и так молчу. Мне-то что? — буркнула в ответ Донана. — А вот ты предупреди этих молодчиков, чтоб не слишком пялились на Луану, не то сеньор выгонит их в два счета.
— Уже предупредил, — усмехнулся в ответ Зе.
Вечером Светлячок и Кулик устроили на террасе большой, в два отделения, концерт, и у Маркуса и Лии, прибывших сюда вместе с отцом, была отличная возможность понаблюдать, с какой нежностью он поглядывал на Луану. Она же, ловя на себе его взгляды, смущалась, но было очевидно, что ей приятно такое внимание хозяина.
В антракте, пока музыканты курили, Лия завела разговор с Донаной:
— Скажи, что связывает моего отца с этой Луаной? Он смотрит на нее, как на драгоценное сокровище. А она, похоже и вовсе боготворит его!
— То, что она смотрит на сеньора Бруну с обожанием, понять не сложно, — ответила Донана. — Ведь когда вы ласкаете дворняжку, она лижет вам руку с благодарностью. Не так ли?
— Для дворняжки она слишком красивая, — недовольно заметила Лия.
Затем подошла к Луане и, немало удивив Донану, вдруг предложила:
— Поедем завтра утром кататься на лошадях?
— Я не умею ездить верхом, — испуганно отпрянула от нее Луана.
— А я с удовольствием составлю вам компанию! — вызвался наблюдавший за этой сценой Светлячок.
— Вам, насколько мне известно, с утра надо будет пасти быков, — довольно грубо осадила его Лия, но смутить парня ей не удалось.
— Ах да! — произнес он с досадой, скорчив при этом смешную гримасу. — Я совсем забыл, что теперь моя жизнь круто переменилась.
Утром, однако, он не упустил своего шанса: оседлал первую попавшуюся лошадь и поскакал в луга — догонять Лию. Увидев его, Лия прибавила скорости, но лошадь внезапно споткнулась, и всадница оказалась на земле.
Апарисиу вмиг спешился и подбежал к Лие. Она была без сознания. Но Светлячок не растерялся и принялся делать ей искусственное дыхание — методом «рот в рот». А когда увидел, что Лия очнулась, то поцеловал ее уже не ради первой медицинской помощи, а ради удовольствия. К его удивлению, хозяйская дочка отнюдь не воспротивилась.
Потом он помог ей добраться до дома, так как при падении Лия подвернула ногу.
— Он спас меня от смерти, — объявила Лия отцу, указав на Светлячка. — Вовремя сделал искусственное дыхание.
Бруну поблагодарил парня, но посмотрел на него при этом сурово, ясно давая понять: «Держись от моей дочери подальше!»
То же самое посоветовал Светлячку и его друг Кулик, когда услышал о происшествии на лугу.
— Ты ничего не понимаешь! — беспечно молвил Апарисиу. — Лия мне понравилась, и я ей — тоже. Может быть, это даже любовь!
— Ладно тебе паясничать! — улыбнулся Зе Бенту. — И оставь в покое хозяйскую дочь, не то нас выгонят отсюда с треском.
— Не вижу в том большой беды, — ответил Апарисиу. — Ты же сам слышал, как хозяйский сын вчера предлагал себя на роль нашего импресарио.
— И ты думаешь, ему можно верить? По-моему, он обыкновенный трепач.
— Мы сможем это проверить, когда нас отсюда и вправду выгонят, — сказал Апарисиу.
Им было неведомо, что Маркус и в самом деле решил стать менеджером у этих ребят, показавшихся ему весьма талантливыми. Об этом он и сказал отцу, но Бруну расценил его идею как откровенное издевательство над собой.
— Нет, я говорю вполне серьезно, — возразил Маркус. — У меня много знакомых на радио и телевидении. Я мог бы раскрутить этих ребят.
— Глядя на тебя, я начинаю думать, что ты никогда не повзрослеешь и не поумнеешь, — с горечью молвил Бруну. — Ты ведь уже мужчина, пора бы заняться настоящим делом.
— То есть быками? — насмешливо спросил Маркус. — Но я уже говорил тебе, что быки — не мое призвание.
— А в чем оно, твое призвание?
— Пока я этого еще не понял.
— Ну значит, пока ты полетишь со мной осматривать другие фазенды. Надо же когда-то вводить тебя в курс дел. А то, не дай Бог, помру, и что ты тогда будешь делать?
— Все продам и буду жить на проценты от вырученного капитала! — не задумываясь ответил Маркус и нагло подмигнул отцу.
— Собирайся лучше, полетим в Перейра-Баррету, — устало произнес Бруну.
Когда отец и брат улетели, Лия, прихрамывая, направилась к конюшне, откуда доносился звук гитары.
Увидев ее, Апарисиу перестал играть и с замиранием сердца ждал, что она скажет. Его волнение передалось и Лие. Апарисиу понял это и пришел девушке на помощь:
— А я думал, ты улетела вместе с отцом.
— Нет, прежде чем уехать, я захотела до конца познать вкус твоего поцелуя, который ты запечатлел на моих устах, когда меня сбросила лошадь.
Апарисиу не мог поверить услышанному, но все же отложил в сторону гитару и сделал шаг навстречу
