Затем от нечего делать набрал номер Лилианы и услышал ее взволнованный голос:
— Ну слава Богу, ты наконец приехал. Мне надо срочно тебя увидеть!
— Объясни, с чего такой переполох, — с досадой произнес Маркус.
— Давай сейчас встретимся, и я все тебе объясню.
Сенатор Роберту Кашиас имел репутацию честного и неподкупного политика, что нравилось избирателям, но значительно осложняло его собственную жизнь. Порядочность и щепетильность не позволяла ему брать взятки, а потому и достаток в его семье был весьма скромный. Кашиас даже не мог перевести жену и дочь к себе в Бразилиа, где он жил в небольшой служебной квартире, полагавшейся ему по депутатскому статусу.
Из-за этого у них с женой и происходили нескончаемые ссоры. Роза, которой надоело жить в Рибейран-Прету без мужа и одной воспитывать дочь, постепенно пришла к выводу, что чрезмерная честность даже вредна для политика, так как тормозит его карьеру.
— От тебя же все шарахаются, никому не хочется иметь с тобой дело, — поясняла она свою точку зрения. — Нормальным людям неуютно рядом с тобой из-за твоей дурацкой непогрешимости.
— Заметь, честность не бывает чрезмерной, — возразил жене Роберту. — Она либо есть, либо ее нет вовсе.
Такие или примерно такие разговоры происходили у них всегда, когда Роберту удавалось на денек- другой вырваться к семье. Но случалось это весьма редко, как правило, во время депутатских каникул.
На сей раз, однако, сенатору пришлось отложить важные государственные дела по причине экстраординарной: Роза по телефону сообщила, что их дочь Лилиана беременна.
— От кого? — упавшим голосом спросил Кашиас.
— Она не хочет выдавать этого мерзавца.
— Ладно, держись. Я сейчас же к вам вылетаю.
Приехав домой, он не застал там Лилианы — она в это время как раз разговаривала с Маркусом.
Вид у нее был растерянный, и Маркусу сразу это не понравилось, а когда он услышал, о чем идет речь, то и вовсе пал духом.
— Я только призналась маме, что беременна, но о тебе и словечком не обмолвилась, — попробовала его приободрить Лилиана. — Что будем делать?
— Не знаю! — с нескрываемой злостью ответил Маркус. — Я вообще не уверен, что это мой ребенок. Мы ведь с тобой всегда предохранялись.
— И тем не менее это случилось, — печально констатировала она.
— Как такое могло случится? Объясни! Может, ты нарочно это сделала? Обманула меня, чтоб связать по рукам и ногам? Так знай: твоя уловка была напрасной. Я не собираюсь на тебе жениться и признавать этого ребенка. Единственное, чем готов помочь, — оплатить расходы на аборт.
По мере того как он это говорил, глаза Лилианы наполнялись слезами и дыхание становилось прерывистым от обиды и негодования.
— Ты… чудовище! — вымолвила она и, резко повернувшись, побежала прочь.
Выплакавшись на глухой скамейки в парке, она, понурив голову, побрела домой.
А там услышала, как ссорятся родители, упрекая друг друга в недостаточном внимании к ней, Лилиане.
— Не надо ссорится, — попросила она усталым голосом. — Я уже взрослая, и сама должна отвечать за свои поступки.
— Похвально слышать от тебя такие речи, — сказал Роберту. — Но почему ты считаешь, что дедушка должен быть при этом в стороне?
— Дедушка? — не сразу поняла Лилиана. — Ах, да!.. Как хорошо, что ты приехал, папа!
Отец и дочь обнялись, Роза украдкой смахнула слезу.
Но Лилиана так и не сказала родителям, от кого она ждет ребенка.
Глава 5
Маркус вернулся домой пьяным и не смог даже дойти до своей спальни — рухнул на диване в гостиной.
— С чего это ты вдруг так надрался? — подошла к нему Лия.
И он, едва ворочая языком, пояснил:
— Я теперь — отец.
— Да? — изумилась Лия. — А кто же мать?
— Лилиана, — ответил Маркус, грязно выругавшись.
Последнюю часть фразу услышал Бруну, и чаша его отцовского терпения переполнилась. Он сказал, что лишает Маркуса банковского счета. А утром, когда сын протрезвел, велел ему искать работу.
— Хорошо, — не стал спорить Маркус. — Но пока я буду ее искать, не закрывай, пожалуйста, мой счет.
— Нет, — проявил твердость Бруну. — Так ты никогда не устроишься на работу.
Маркус обиделся и заявил, что уходит из дома.
Когда он, хлопнув дверью, вышел, Лейя вступилась за сына. Между супругами возникла перепалка, и тут в недобрый час позвонил Ралф. Бруну автоматически взял трубку и затем передал ее жене.
— Это мой адвокат, — поспешила оправдаться Лейя, но ее фальшивая интонация не смогла обмануть Бруну: он понял, что жена водит его за нос.
После этого звонка их ссора вспыхнула с новой силой. Бруну кричал, что не потерпит измены, а Лейя сказала, что не потерпит такого оскорбления и переедет жить в отель.
— А ты можешь оставаться со своими быками, но лишь до той поры, пока я не отсужу у тебя половину твоего драгоценного стада.
— Скажи, кто твой любовник, и получишь все, что захочешь, — пообещал Бруну. — Но если я узнаю это сам, то вышвырну тебя отсюда ни с чем!
Лейе такая перспектива не понравилась, и она предпочла покинуть дом с гордо поднятой головой.
Затем по дороге в Сан-Паулу, позвонила Ралфу.
— Придется мне до развода пожить в отеле. Так безопаснее. А то мой муж как с цепи сорвался после твоего звонка.
— Поступай, как тебе удобнее, — ответил Ралф. — Главное, чтоб это не отразилось на условиях развода.
— Нет, Бруну думает, что я ушла, не стерпев обиды, а вовсе не из-за тебя. Да и сегодняшний звонок не может быть доказательством моей супружеской измены, — уверенно заявила Лейя.
Она и представить не могла, что Бруну уже позвонил детективу Кловису и попросил его раздобыть все необходимые доказательства!
А затем улетел на фазенду в Арагвайю.
Демонстративно хлопнув дверью, Маркус очень скоро понял, что погорячился, так как денег у него не было, а без них — куда уедешь?
День он провел на пляже, но уже к вечеру вернулся домой, зайдя туда не с парадного входа, а со стороны подсобных помещений. Облюбовав для ночлега одну из кладовок, он попросил Жулию принести туда ужин.
— Думаю, вам нет нужды прятаться, — ответила она, рассказав, какая буря пронеслась здесь после его ухода.
Маркус был потрясен случившимся.
— И мама с тех пор не звонила? Не сообщила, где остановилась? — пытал он Жулию, но та лишь отрицательно мотала головой.
Лия тоже была обеспокоена этим не меньше Маркуса: ей все мерещилось, что мать попала в какую- нибудь аварию и только поэтому не дает о себе знать.
