ладонью рядом с собой, чихнул от пыли и предложил:
— Владимир Петрович, устраивайтесь. Чую, пропустят нас еще не скоро, а в наших ногах пра-правды нет. Пра-правда сейчас в руках. У этой величественной женщины.
Величественная женщина величественно подняла брови.
— Апчхи! — продолжил Дима. — Надо бы подарить институту Солнца пу-пулесос системы «Максим». На колесиках. Владимир Петрович! Ну чего стоим-то? Присаживайтесь.
Идея мне понравилась. Я подтянул на коленях брр-брюки и тоже опустился на ковер.
— Мне нельзя, — сказал Андрюша.
И остался стоять на ногах. Чтоб, значит, отразить террористов, буде те нагрянут в солнечный институт. Вот в этой, прямо скажем, непростой ситуации нас и застал директор. Его брови тоже поднялись над очками.
— Ядвига Леопольдовна! Вам не кажется, что этот случай войдет в анналы астрофизики?
— Да, — не моргнув глазом, согласилась секретарша. — Если повесим табличку «Здесь, искупая многолетние грехи правящей элиты перед наукой, сидел помощник президента России. Недолго, к сожалению. Но со товарищи».
— Я восхищен, — сообщил Дима. — Вполне можно добавить и вторую табличку.
— Да? — снисходительно усмехнулась графиня. — Какую?
— Примерно такую: «Прохожий, поклонись! Здесь Ядвига Леопольдовна мстила за бедную науку тем, кто по-подвернулся под руку. Недолго, к сожалению. Но всласть». Сойдет?
— Браво, — сказал академик. — Однако боюсь, что вы все же несколько засиделись, дорогие гости. Прошу в кабинет. Предлагаю искупать грехи там. Ядвига Леопольдовна, возможно, так будет удобнее? Вы не находите?
— Не нахожу. Давно не нахожу, — сказала непримиримая Ядвига Леопольдовна. — Ни единого злотого.
Путь, впрочем, освободила. Открыла дорогу в святилище.
Первым в кабинет просунулся Андрюша. Взглядом единым оценил обстановку, зачем-то принюхался и вернулся. Ему предстояло сражаться с Ядвигой Леопольдовной единственным видом оружия, которым он владел слабо. То есть языком.
Дима похлопал боевого друга по мощному трицепсу.
— Ближе чем на бросок гранаты не подпускай.
— Слушаюсь, — ответил старший лейтенант Денисюк.
И улыбнулся.
— О-ох, — сказала графиня.
В кабинете мы с Всеволодом Игнатьевичем друг к другу пригляделись. Основательно так, откровенно. Не знаю, какое впечатление произвел я, у меня сложилось такое.
Академик Шипицын оказался высоким сутулым человеком в приличном, хотя и не новом костюме- тройке. Возраста был весьма почтенного, лицо имел гладко выбритое, но обильно изборожденное морщинами, как поверхность Фобоса. Носил старомодные очки, за сильными линзами которых помещались ясные, выразительные глаза. Спокойные, грустные и веселые одновременно. И очень глубокие.
— Ну что, — спросил он, — можно иметь со мной дело?
— О, — только и сказал я.
— Тогда приступайте, Владимир Петрович.
Дима тут же выложил на стол снимки Карробуса, полученные с разных телескопов мира. А я откровенно выложил свои подозрения.
Это продолжалось минут семь или восемь. Шипицын слушал молча, не перебивая и не задавая вопросов.
— Ну вот. Теперь можете считать меня сумасшедшим, — закончил я.
— Зачем же торопиться? — мягко удивился хозяин. — Уж этакое всегда успеется.
Он еще раз перебрал снимки и покачал головой.
— Да, вряд ли можно сомневаться в искусственной природе яркой части. Экий волчище в астероидной шкуре! Нет сомнений и в том, что в настоящее время он движется к Солнцу. И уж совсем не поспоришь с тем, что недавно мы пережили страшную космическую бомбардировку. Зная все это, невозможно исключить и новых неприятностей, тут я с вами вполне согласен. Но чего вы ждете от меня?
— Какие это могут быть неприятности, Всеволод Игнатьевич?
— Коль скоро вы здесь, вас, конечно, интересует Солнце?
— Да. Способно ли оно, например, быстренько превратиться в Сверхновую звезду?
— Естественным образом? Исключено. Наше Солнце — очень приятное, спокойное и стабильное светило. Нет абсолютно никаких признаков, указывающих на то, что в ближайший миллиард лет его характер испортится.
Я не смутился.
— Простите, но все ли известно о причинах появления Сверхновых?
— Нет, конечно. Однако и то, что уже известно, позволяет сделать важный вывод. Для искусственного превращения стабильной звезды в Сверхновую требуется прямо-таки несусветная энергия. Если б Каменный Гость обладал малой толикой такой энергии, он легко обратил бы нашу планету в пыль. — Тут Шипицын еще раз небрежно взмахнул рукой. — Без всяких там фокусов с камнями.
Я поморщился.
— Всеволод Игнатьевич, мы шли за советом, а вы завели нас в тупик.
— Разве? Я только поставил под сомнение вашу гипотезу, не более.
— У вас есть и собственное предположение?
Академик вздохнул.
— Ох, не доводите до греха. Не заставляйте предаваться паранаучным фантазиям. Больше полувека я с ними боролся, знаете ли. Особенно с «летающими тарелками».
— Поэтому к вашим фантазиям следует относиться серьезно. Всеволод Игнатьевич! Если вы ошибетесь, тогда мы, то есть правительство, потеряем деньги. Большие деньги. Но не жизни.
— Понимаю. Приятно, что вопрос ставится вот так. Деньги или люди… Вы меня порадовали, Владимир Петрович.
Шипицын снял свои старомодные очки и прикусил дужку.
— Ну что ж, давайте рассуждать вместе. Каменный Гость явно пытался причинить нам определенный вред, не так ли?
Дима возмутился.
— Определенный вред? Хохо-рошенькое дело, академик! Он пытался прикончить нас всех, даже лично на меня покусился. Он пробовал уничтожить всю жизнь на Земле, вот что.
Шипицын покачал головой.
— Всю жизнь никакой метеоритной бомбардировкой не выведешь. Какие-нибудь бактерии все равно уцелеют. А вот что касается высокоорганизованных форм…
— Вы хотите сказать, что КГ собирался уничтожить разум? — спросил я. — Избирательно? Хотел оставить планету, так сказать, обезглавленной?
— Трудно утверждать наверняка. Но такое предположение многое проясняет, как мне кажется.
— За исключением одной важной вещи, — не согласился Дима. — Если Карробус действительно собрался уничтожить разум, то почему он так слабо подготовился? Прямо какой-то космический пи- питекантроп, честное слово! Неужели он всерьез рассчитывал уничтожить нас камнями?
— Возможно, что и не рассчитывал.
— А зачем тогда швырялся?
— Провокация. Или, если угодно, — разведка боем. Ведь что получилось? Мы выслали к нему ракеты. И тем самым дали наглядное представление об уровне своих технических возможностей. Сообщили, что овладели термоядерной энергией, но при этом у нас хватило ума себя не уничтожить. Показали, что способны к объединению в масштабах планеты. В общем, если присовокупить еще и радиопереговоры, а также открытый поток телепередач, безудержно несущийся во все стороны от Земли, то можно не
