длинные собачьи клыки. Павлик пытался отмахиваться от собаки пакетом с фруктами, но сверкнули янтарные клыки — и на пакете появились несколько длинных порезов. Лиза вышла вперед, загородив детей, и троекратно перекрестила собаку. Та вдруг молча присела и, тихо рыча, позволила им уйти.
— Что же ты не молилась, Нинуля? Я же тебя учила, что надо читать Иисусову молитву, тогда собака не тронет, — говорила она, гладя испуганного ребенка по головке.
— А эта собака не знает Иисусовой молитвы! — сквозь слезы звонко прокричала девочка.
— Зато бесы, которые ее лаять заставляют, прекрасно знают, потому и разлетаются, как грязь из-под ботинок. В следующий раз сразу молись — и ни одна собака, вообще никто тебя не тронет. Поняла?
— Поняла, — всхлипнула Ниночка в последний раз и, успокоившись, глубоко прерывисто вздохнула.
Не меньше сестренки испугавшийся Павлик молча сопел, не имея права проявлять свои эмоции. Лиза мельком взглянула на сына, и в голове пронеслось: «Совсем мужичком становится. Защитник!»
Они вышли из сквера и встали на обочине, пережидая поток машин. В нос ударили выхлопные газы, в горле запершило, глаза зачесались. Перебежав дорогу, они, кашляя, быстрым шагом двинулись по разбитой асфальтовой дорожке в сторону высившейся громады их дома. Оттуда уже доносился требовательный рев крупного рогатого скота.
Синеглазка стояла среди двора и трубно ревела, желая опорожнения переполненного вымени. Лиза отдала сумку Павлику, а сама, приговаривая ласковые слова своей ненаглядной синеглазой кормилице, направилась на вечернюю дойку.
Дома Лиза успела лишь развесить мокрые полотенца и купальники, отлить молочка соседке, бабушке Матрене, как в дверь позвонили. На пороге стоял Моня с букетом цветов и до щекотки в носу благоухал резким одеколоном.
— Я тут... решил зайти, так сказать и прочее... Вот! — он протянул пахучие бордовые пионы.
— Заходи, Монюшка. Только я не успела плюшек напечь.
— Это не страшно. Я уже побеспокоился, — он из-за спины жестом фокусника достал коробку с тортом. — Вот! И чаек принес индийский, со слоником.
Коробочку с чаем он вынул из брючного кармана и тоже протянул Лизе.
— Что уж ты так потратился-то!
— Да нам только в радость, на вас тратиться.
Под жужжание сепаратора, в котором взбивалось свежее масло, они сидели на кухне и раздавали детям куски торта с забеленным молоком индийским чаем. Моня умиленно любовался детьми и их мамашей. Когда дети ушли к себе играть в вечерние шашки, он срывающимся голосом заговорил:
— Так вот... я чего... женись на мне!
— Вообще-то женщины обычно выходят замуж. А потом, я уже как бы немножко и замужем.
— Да где он, твой залетный? Мотается по необъятным просторам, а ты одна тут с детьми маешься!
— А вот это уже наше дело. Только муж у меня такой, какого заслужила, а другого не надо.
— Да я для тебя!..
— Сколько хошь баков с фекалиями сменю, да? Ой, прости...
— Да ничего, я ж понимаю. — Он принюхался к себе и успокоено продолжил: — Только сегодня я последний день сменщиком баков работал. Все, завязал! Смену себе вырастил. Достойную. Я теперь прогревом двигателей буду заведовать.
— Это теперь от тебя бензином будет пахнуть?
— Не бензином, а керосином! В авиации используется специальной очистки керосин. Я ведь как в авиацию попал-то? Бизнесом занялся и подсел на проценты.
— А по-русски?
— Когда с меня из нашего НИИ погнали, то, как все, решил я бизнес делать. Взял кредит. У соседа-мироеда. Десять долларов. Закупил в деревне мешок семечек и встал тут на проспекте маркетинг делать. В общем, по рублю стакан продавать. Не успел продать второй стакан, как подходят ко мне бандиты. «Плати за место», — говорят. А мне еще нечем. Тогда меня оштрафовали и, как они сказали, «поставили на процент». Пока я мешок продал за две недели, то такой этот процент нарос! Узнал я тогда через своего знакомого летчика, что у них есть высокооплачиваемая работа. А я с детства небом бредил! Пришел, стал работать. За год с бандитами расплатился и с соседом-мироедом. И все бы хорошо, но только все от меня шарахаются, нос воротят, насмехаются. А я хочу, чтобы все как у людей было: семья, служба, цветы на балконе, плюшки на завтрак. А то ведь
