«Так недолго не то что без шубы, без обуви остаться, — раздосадованно подумала она, семеня на носочках. — Хочу свою машину!!!»
За спиной заурчал приближавшийся автомобиль. Не оглядываясь Катя отступила в сторону и сразу попала в сугроб. Чертыхнувшись, она решила не выбираться из него до тех пор, пока машина не проедет мимо, но та вдруг остановилась. Водитель открыл дверцу.
— Ну и как глубина? — услышала она насмешливый голос. — Только собрался взять левее, а ты, как заяц, сиганула в сторону! Давай руку.
Машинально подав ладонь своему спасителю, через секунду Катя ткнулась носом в грудь Ладышева. Рядом стоял знакомый «Range Rover».
— Спасибо, — почувствовав под ногами твердую почву, поблагодарила она. — Странно, что это именно ты… вы… — освободившись от его рук пробормотала она. — Для полного счастья в сегодняшний вечер мне только вас и не хватало. Как вы здесь оказались? Только не говорите, что случайно. Не поверю.
— Долго рассказывать, — ушел от ответа Вадим. — Холодно. Садись, по дороге поговорим. Тебе куда? — открыл он дверцу машины.
— Домой… Вернее, до ближайшей остановки такси.
— А я не знаю, где здесь ближайшая остановка такси, — пожав плечами, попробовал он переключиться на игривый тон.
— Тогда к метро, — не меняя тона, уточнила Катя.
— А почему так мрачно?
— Сначала расскажите, как вы здесь оказались, — продолжая напряженно думать, вопросом на вопрос ответила она. — Только правду. Хотя я, кажется, догадываюсь: вас Колесников подослал?
— Ошибаешься, меня никто не подсылал, — посерьезнел Ладышев. — Я тебя искал, а он лишь подсказал, где ты… то есть вы. И что вы освободились, — также перешел он на «вы». — И еще. Врать не буду, я знаю, о чем шел разговор в кафе.
— Выходит, все-таки подослал, — усмехнулась Катя. — Почему тебя, а не Ленку? — непроизвольно вырвалось опять «ты».
— Не торопись с выводами, позволь мне самому все объяснить. Иначе нормального разговора не получится, — миролюбиво предложил Вадим и открыл дверцу машины. — По дороге все расскажу. А сейчас садись. Пожалуйста. На таких каблуках ты далеко не уйдешь.
В этих словах была правда. Потому, как ни подмывало Катю здесь и сейчас выяснить отношения, верх взял рассудок. Да и о другом поговорить следовало.
Молча ступив на выдвинувшуюся подножку, она заняла пассажирское сиденье, дождалась, пока Ладышев обойдет машину и сядет рядом.
— Рассказывай все, что знаешь, и с самого начала, — строго произнесла она, едва автомобиль тронулся с места. — И, пожалуйста, честно.
— Хорошо. Начнем с того, что человек, который вас с Леной избил, — родной брат одного высокопоставленного чиновника. Когда понял, что натворил, он просто-напросто решил спрятаться, отсидеться от греха подальше, тем более что брательник застрял по делам в Москве, а оттуда улетел в Казахстан. Но ребята Колесникова его все равно отыскали, естественно, успели бока помять. Вскоре чиновник вернулся, устроил родственничку головомойку, и с Игорем Николаевичем поговорил по душам. Правда, перед этим его люди нашли подставного юнца, задним числом зафиксировали факт избиения. Сама понимаешь, лишняя шумиха вокруг фамилии такого ранга никому не нужна, Колесникову и его банку очередные проблемы — тоже ни к чему. В общем, они-то между собой договорились, но оставалась ты со своим заявлением: не тетя с рынка, а журналистка, за спиной которой популярная газета.
— Откуда тебе все известно? — после недолгого молчания холодно спросила Катя.
Судя по тону, оптимизма у нее не прибавилось.
— Поляченко вчера утром доложил. Он общается с людьми из службы безопасности Колесникова.
— А почему ты мне не позвонил, не предупредил?
— Потому что… — Вадим замялся. — На то были причины. Во-первых, наш последний разговор словно подвел черту дальнейшему общению. Во-вторых…
— Во-вторых, ты подрался с Виталиком, и тебе надоели мои проблемы. Могу за него извиниться. Здесь тебе ни за что досталось.
— Еще вопрос, кому досталось! Это он тебе рассказал?
— Ленка поделилась, он ей душу изливал. Ребро сломано — вот и все, что я знаю.
— Как я и предполагал. Только вряд ли это дело моих рук. Там еще два мужика со стороны нарисовались, так что мы с твоим мужем, считай, вместе защищались.
— С бывшим мужем, — поправила Катя. — А в-третьих? Перечисляй дальше причины.
— Теперь их нет. После того как я получил от тебя диск, понял, насколько был неправ. Тебе удалось сделать невозможное. Да еще при твоей загруженности в газете… Так что извини. Отныне ты можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку, как любой член вверенного мне коллектива. Даже если окончательно решишь вернуться в газету. Утром я еще раз внимательно перечитал и проанализировал твои ответы, оценил объем проделанной работы, затем провел одно важное мероприятие и сразу стал тебя разыскивать. Домашний телефон молчал, когда дозвонился до редакции, там тебя уже не было, мобильник… — усмехнулся он, — с мобильниками, как я понял, ты не дружишь.
— Он у меня случайно отключился. В сумочке. Даже не знаю, когда… Забыла кнопки заблокировать, — после небольшой паузы стала оправдываться Катя.
— Я так и понял. Когда не смог с тобой связаться, попросил помощи у Поляченко. Он и посоветовал позвонить Колесникову.
— Серьезная у тебя служба безопасности, — хмыкнула Катя. — Как в крутом боевике.
— Служба безопасности — слишком громко сказано. Необходимости нет. Есть человек с соответствующим опытом работы и со связями.
— Где моя машина? — неожиданно поинтересовалась Катя.
— С ней все в порядке. Андрей Леонидович определил ее на стоянку. Вот-вот придут заказанные запчасти. Так что не волнуйся.
— Теперь волнуюсь, — вздохнула она. — Если страховая компания откажет в выплате…
— Ты все-таки решила биться до конца? — понял ее Вадим. — Ну что ж, твое право. В таком случае с выплатой страхового возмещения действительно будут проблемы. Переиграть результаты расследования твоего ДТП им раз плюнуть. Не соблюдала дистанцию и все тут. «Подрезал», «не подрезал» — вещи недоказуемые. Никакие свидетели не помогут: появятся новые, а старых можно купить. Хотя… Не думаю, что в данном случае кто-то кого-то станет покупать. Людей можно запугать, показания могут затеряться… Дело однозначно решится не в твою пользу.
— Словом, ты, как и Колесников, советуешь забрать заявление?
— Если хочешь знать мое мнение, то я не стал бы ввязываться в это дело. Но, что бы ты ни решила, даю слово: чем смогу — помогу. Тот тип, конечно, мерзавец редкостный, но тебе не удастся добиться правды. Слава Богу, хоть следов на лице не осталось.
— А на душе? — тихо спросила Катя. — Шрамы на теле не так страшны в сравнении с этой болью. Как можно бить наотмашь двух женщин?!
— Согласен. Боль от душевных ран со временем лишь притупляется, но не исчезает. Поднять руку на женщину — все равно что расписаться в собственном бессилии. Низко, подло… Жизнь за это когда-нибудь накажет… Попробуй простить и забыть.
— Но как?!
— Смести акценты. Мой отец всегда говорил: на любое дело можно смотреть с двух сторон, — продолжил он. — Сравни две фразы: «Все возможно, но вероятность равна нулю» и «Вероятность равно нулю, но все возможно».
— «Казнить нельзя помиловать», — усмехнулась Катя. — Ты предлагаешь мне обмануть себя: мысленно представить этого человека сирым, убогим и простить? — она внимательно посмотрела на Ладышева. — Я правильно тебя поняла?
