линий.
…отставку…
— Я просто хотел сказать «спасибо», — сообщил я. Потому что, безусловно, имелся более простой способ положить сожительству конец. Более прямой, более честный способ. То есть рассказать Рейчел о моих чувствах.
Разумеется, все пошло наперекосяк.
— Чудесный отдых.
— С такой добротой.
— Фантастический соус.
— Так мило с вашей стороны.
Не было никакого смысла бубнить все это и дальше.
— …Перестать вам надоедать.
Рейчел хотела поставить рюмку на кофейный столик, но промахнулась, рюмка упала и закатилась под кресло, а вино начертило аккуратный лунный серп на кремовом ковре. Рейчел вскочила так быстро, что ушибла ногу о край стола. Подавляя рыдание, она убежала на кухню.
Фрэнк сделал глубокий вдох, выдохнул воздух до конца и съежился в своем кресле. Затем поднялся на ноги, будто собирающий себя по косточкам скелет.
— Ты долбаный… — сказал Фрэнк.
Он схватил пульт дистанционного управления, поставил громкость на максимум, так что я ничего уже не слышал, а затем оставил меня одного.
В кухне что-то соскользнуло на пол и разбилось. Я не знал, что мне делать.
И тут я услышал, как открылась задняя дверь. Я подошел к окну и успел увидеть проходящую мимо Рейчел. Она так торопилась, что продолжала на ходу застегивать свой дождевик.
Когда она повернула к дороге, вспышка молнии озарила все вокруг. Но направилась Рейчел не к Такстеду, как я ожидал, а в другую сторону, к лесу. В мгновенном белом свете она выглядела до нелепости красочной — румяные щеки, зеленые сапожки, — ну просто иллюстрация из детской книжки. Я наклонился вперед, мой нос расплющился о стекло, что-то во мне дрогнуло. Что-то поддалось.
Куртка Фрэнка была брошена на спинку стула в кухне. Я забрал его ключи, открыл заднюю дверь, преодолевая ветер.
На ногах у меня были кроссовки. Они промокли насквозь за те несколько секунд, которые потребовались, чтобы добежать до машины.
Мягкий верх сотрясался и дергался, словно ветер должен был вот-вот его сорвать. Я отпер дверцу, машина приветственно пискнула.
Я забрался на сиденье и закрыл дверцу. Внутри оказался обычный интерьер «эскорта». Замок зажигания я нашел сразу. Двигатель завелся с первого оборота. Кузов задрожал, словно отряхивающаяся собака. Фонари заднего хода осветили столбы ворот и дорогу. Я нервно подогнул пальцы ноги на педали газа, отпустил сцепление, и двигатель заглох.
Я поворачивал ключ и так, и эдак, чтобы снова его запустить. Я более плавно нажал на педаль. Я отпустил сцепление. Колеса завертелись, выкапывая в грязи могилы для себя.
Дверь кухни распахнулась.
Меня охватила паника. Что мне вообразилось? Что Фрэнк каким-то образом выскочит из дома и с воплями набросится на меня?
Ловкий трюк, учитывая, что он был уже ЗДЕСЬ, покоился в глубине плоти, которую — в данный момент — контролировал я.
Тем не менее, как ни глупо это звучит, я запаниковал — выжал газ, и машина прыгнула назад, будто испуганный зверь. И пошла юзом. И завихляла. Но Бог милостив, и когда я открыл глаза, то обнаружил, что стою на дороге.
И не только я был цел и невредим, но и машина была повернута в нужную сторону.
Ухмыляясь, я включил первую передачу.
Нагнал я ее очень быстро. Она все еще шла, наклонив голову навстречу ветру и сгорбившись. Я погудел. Она не остановилась. Я немного ее обогнал, затормозил и позвал по имени. Она обогнула машину. В конце концов мне пришлось вылезти и остановить ее. Не помню, что я сказал, как убедил ее поехать со мной. Я потратил вечность, чтобы она наконец села в машину.
— Куда ты шла? — спросил я ее.
Из моих волос мне на лицо сыпались дождинки.
— Я хотела погулять по лесу. — Быстрым сердитым движением Рейчел сдернула косынку. Ее волосы были всклокочены. Пряди упали ей на глаза. Такой старой я ее еще никогда не видел — и обиженной, как трехлетняя девочка. Сердце у меня надрывалось, грозя лопнуть.
— В такую погоду?
— Лес в низине, — сказала она. — И там тихо.
— Меня удивляет, как ты вообще разбирала дорогу.
— О-о! — взвизгнула она, внезапно сорвавшись. — Я никуда не шла. Она нагнулась и поставила сапожки сбоку. Она настояла на том,
чтобы снять их, прежде чем сесть в машину. «Не то я там все перемажу!» Фрэнк хорошо ее выдрессировал. Ветер набрызгал дождя мимо нее в открытую дверцу. Капли повисли на приборной доске. Я включил обогреватель.
— Так мы едем домой? — спросила она. Я смотрел на дождь.
— Фрэнк?
— Не Фрэнк, — сказал я. — Джерри.
— Джерри? — сказала она с удивлением. — Что ты здесь делаешь? Уместный вопрос.
Никто до операции не мог объяснить толком, каким образом Фрэнк и я будем делить одно тело.
«Так откуда я буду знать, когда забирать тело Фрэнка?»
«Вам не надо будет знать. Это произойдет само собой».
«А что если Фрэнк захочет вернуть контроль?»
«Это от него не зависит. И от вас тоже. Это происходит само собой».
«Каким образом?»
«Определенные эмоциональные моменты стимулируют в мозгу Фрэнка соответствующую реакцию. Он вступит в действие, когда захочет, вы вступите в действие, когда захотите».
«А когда я не в действии?»
«Иногда вы будете сознавать себя, иногда — нет».
«А кто это решает?»
«Это происходит само собой».
«Я имею в виду: кто решает?»
«Комплекс глубинной грамматики эмоциональных стимулов». «Чего-чего?» «Сюжет, если угодно». «Какой сюжет?»
«Ваш сюжет. Сюжет Фрэнка. Сюжет, который вы разыгрываете вместе».
«Но это же не эпизод «Зеленых дорог»! Это же будет происходить на самом деле!»
«И тем не менее это сюжет».
В конечном счете, разве не это было великим открытием Рейчел — именно то, что сделало возможным «Зеленые дороги»? Сознание сотворит сюжет из чего угодно. Вымысел столь же необходим сознанию, как и сами события в полной наготе фактов.
— Если ты думаешь, что Фрэнк может сделать тебя счастливой,
— сказал я, — ты ошибаешься. — Я чувствовал себя подлецом, произнося эти слова губами Фрэнка. Но мне было уже не до правил хорошего тона. Я поставил скорость и направил машину вверх по дороге к боковому шоссе, которое ведет из Такстеда на юг в сторону Станстеда.
Повсюду валялись ветки, сучья и всякие обломки; на перекрестке лес словно вывернулся наизнанку. Перед фарами кружили обрывки черноты. Слишком поздно я осознал, что это были птицы: вороны, сброшенные бурей со своих деревьев.
Автомобиль завибрировал и накренился под внезапным ударом ветра.
