стоило.
– Хотелось бы купить этого азиата, он продается?
– Люди, которые готовили мне этот заказ, посчитали, что он тоже слишком зажился на этом свете. Большего, увы, сказать не могу. Это не моя тайна.
– Да! А еще те большие механизмы, которые грузили на возы?
– Шесть мушкетов, скрепленные на одном барабане. Удобны тем, что из этого оружия может стрелять один, самый меткий воин.
– Боже мой, боже мой, – прошептал князь Андрей, – как все просто?! И нет никаких чудес.
Очень надеюсь, что разработанная мной, Иваном и Антоном легенда прокатила. По крайней мере мне показалось, что князь Вишневецкий поверил.
А револьверный пистоль и мушкет я ему подарил. Впрочем, наши натянутые до упора отношения от этого не улучшились. И уже не улучшатся никогда.
По диким землям мы путешествовали еще два дня, но никаких неприятных неожиданностей за это время не случилось. А в Хаджибее нас ожидало целое столпотворение: семьсот восемьдесят пять казаков- запорожцев в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет, сорок семь казаков-донцов, где-то сагитированных Давидом Черкесом, шестьсот девяносто казачек в таких же летах, сто восемнадцать местных семей гречкосеев, общим итогом четыреста двадцать человек, и еще двести пятнадцать москалей – целая деревня крестьян, сбежавших от деспотического помещика на Дон. Но там тоже нищеброды сирые никому особо не были нужны. Вот каким-то таким образом по подсказке пана Кривоуса они и протоптали дорожку. Да не зарастет она травой!
– Женился?! – Иван тискал меня в своих стальных ручищах. Если бы не кираса на мне, так раздавил бы. – Вот это и есть Чернышенкова дочь Люба?! Ай, какая гарная молодычка! Знавал я твоего отца, красавица, достойный человек! А то есть твоя сестра Татьяна?! Ой, девонька, чудо как хороша!
Хитрый Иван расположил к себе моих девочек буквально за две минуты, быстренько и навечно.
– Ну рассказывай, – хлопнул меня своей тяжеленной пятерней по броне кирасы. – Как Собакевич? Как все прошло?
– Нет его больше, а прошло все нормально, сам видишь, – кивнул на гудящую толпу. – Конкретно обо всем поговорим вечером, если выставишь кубок доброго вина.
– Да выставлю! И наливку привез, и вино. Ах ты, басурман проклятый! – вдруг хлопнул он себя по бедрам. – Смотри, уже мчится со всех ног, чуть ли не опрокидывается!
– Кто бежит?
– Да чауш[46] от Джунаид-бея. Тот, подлюка, денег хочет. Заколебал он меня за эти дни.
– Ерунда, рассчитаемся. И сейчас рассчитаемся, и через год, и через два. Сколько будем сотрудничать, за столько и заплатим. Ему это выгодно, а нам кровно необходимо. Теперь скажи в двух словах, что здесь еще интересного?
– Черкес продал лошадей и купил восемь десятков возов добра всякого, зерна, тканей да еды. Говорит, что по твоему списку. Сто шестьдесят породистых кобыл и два десятка жеребцов оставили. Их действительно лучше себе оставить. А наши моряки, которые с ним вернулись, уже в море хотят. И когда они его успели полюбить?
– Море? О! Теперь моря будет много. А француз здесь или нет?
– Здесь! Ходит и руки потирает. Весь подряд на перевозки он взял на себя.
Лагерь гудел как растревоженный улей. Люди, которые здесь собрались, радовались, что их ожидание подошло к концу и они не сегодня-завтра двинутся дальше, на те неведомые, но такие желанные земли. И те, которые пришли со мной, тоже радовались, что наконец пришли и дальше уже ногами идти не надо.
Никто из них даже не подозревал, что придется еще походить немало, и на дальних, и на очень дальних землях. Совсем на другой стороне земного шара.
Примечания
1
Полковой писарь – начальник штаба. –
2
Чорбаджи-ага – полковник (
3
Индигенат – признание шляхетства для иностранца-дворянина.
4
Валидо – канцлер в Испанской империи.
5
Соответствует званию «капитан первого ранга».
6
Курс молодого бойца.
7
Лейтенант.
