Дом без номера

А еще он ставил на вершине очередной взгорки – маленького холма – большую деревянную стрелку, указывающую на юг.

– Что вы делаете? – спросила я, подходя ближе.

Он улыбнулся, откинул со лба чересчур длинную челку и посмотрел на меня сверху вниз.

– Как хорошо, что вы пришли! Подайте мне вон ту веревку, пожалуйста!

Он махнул рукой и, когда я передала ему клубок, продолжил свое занятие.

– Так что же вы делаете? – повторила я свой вопрос.

Парень спрыгнул с холмика, отряхнулся и обезоруживающе улыбнулся.

– Это указатель для птиц, летящих на юг. Природные навигаторы, чувство направления и прочее – хорошо. Но вдруг у какой-нибудь птицы всё это откажет и она потеряется? А тут стрелка есть!

И он опять махнул рукой, словно указывая, куда лететь заблудившимся птицам. Я рассмеялась.

– А вы уверены, что птицы умеют читать и поймут, зачем эта стрелка?

– Так я же ничего не писал! Птицы поймут. В крайнем случае, они просто посидят на ней и отдохнут перед дальним перелетом.

– По-моему, это ничего не меняет. Если у птицы отказали внутренние указатели направления, то ей не поможет и ваша стрелка. Я уверена.

Странный парень опять улыбнулся.

– Вы просто никогда не были птицей, сбившейся с пути. Тут за любую подсказку ухватишься!

Девушка удивленно посмотрела на меня, кивнула, неохотно соглашаясь, и ушла.

Не думаю, что я её убедил. Но, знаете, Карпаты – это такое странное место… Я уверен, если она поживет здесь еще чуть-чуть, указатели для птиц перестанут казаться ей чем-то удивительным. Как и многое другое. И домой она вернется уже иная – с пригоршней новых идей и совсем-совсем другим взглядом.

Глава 33 Дом сам выбирает, кому он хочет присниться

На обратном пути я решил заехать в кафе к Джаду. Джад не живет в Доме, но частенько видит его во сне.

Я уже говорил, что Дом сам решает, кому в нем жить. Еще добавлю, что время от времени он зачем-то специально кому-нибудь снится.

И я даже подозреваю, что он способен сам выбрать нового Привратника. Но я не знаю этого наверняка, и мне бы не хотелось рисковать.

Иногда Джаду становится по-настоящему грустно. В такие моменты он не спешит признаваться себе в том, что среди карнавала курортной жизни, всеобщего праздника и фейерверка восторгов упивается своей тоской, как самым дорогим вином.

Джад живет на берегу Балтийского моря, в одном из самых старых городов-курортов. Сюда приезжают этнотуристы, добытчики янтаря и те, у кого не хватило денег на более дорогие здравницы. Всюду звучит русская и немецкая речь – два неродных ему, но любимых языка, и скупаются изделия из янтаря в промышленных масштабах. Жизнь здесь бьет ключом примерно шесть-семь месяцев в году, а потом замирает, и город впадает в зимнюю спячку.

По ночам в каждом доме слышно, как шумит обожаемое Джадом Балтийское море.

Коренной американец по происхождению, Джад Нильсон приехал в Кранц, когда ему было восемнадцать. Он бежал от семейных проблем: с детства отец колотил его за любой проступок и просто так. Немудрено, что Джад вырос задирой и разгильдяем. Многие учителя в школе считали, что ему не закончить учебу. Но он все-таки умудрился это сделать, правда, не без помощи двух подруг-отличниц, с которыми его свел не иначе как ангел-хранитель собственной персоной.

Однажды ночью отец с дружками, хорошенько накачавшись в ближайшем баре, решили в очередной раз «проучить» Джада, но парень уже закалился в драках и смог уйти на своих двоих, непобежденный, хоть и сильно потрепанный.

На улице ему встретилась Алекса – одна из подружек-отличниц. Алекса родом из России и носила полное имя Александра, которое давно укоротила из-за слишком претенциозного звучания. Она смеялась, что Александрой она станет тогда, когда сможет добиться в жизни чего-то большего, чем работа в библиотеке с целью накопить на колледж.

Алексе нужно было ехать в Кранц, чтобы вступить в права наследования небольшой виллы в центре этого маленького городка. Промывая многочисленные ссадины Джада, она успела пожаловаться, что немного побаивается ехать одна. Может быть, она лукавила, может, и вправду боялась, а может, снова вмешался ангел-хранитель Джада, но парень поехал с ней.

Они провели несколько веселых недель, вместе осматривая город. Алекса помогала Джаду делать первые шаги в изучении русского языка, научила собирать янтарь на берегу моря, варить глинтвейн и слушать прибой по ночам. А потом она уехала, а Джад остался. Он окончил университет в Калининграде, выучил русский и открыл небольшой бар в Кранце, благо туристов в городе всегда предостаточно.

По утрам Джад Нильсон ходит встречать рассвет на берег моря и убеждает себя, что, когда ты один – это совсем неплохо. Гораздо хуже, когда ты – ноль. Игра слов в русском языке Джаду очень нравится, и он с удовольствием придумывает собственные афоризмы.

Он стал меланхоличен, спокоен и задумчив, а в его светло-серых глазах плещется северное море. Когда ветер приносит тоску, Джад наслаждается своим одиночеством. По ночам ему снятся жильцы Дома без номера, а утром он записывает их приключения.

И, пожалуй, что да – Джад счастлив.

Глава 34 Боль можно продать и купить

Микро – еще один персонаж, который не живет в Доме. Он вообще редко задерживается на одном месте подолгу. Стоит ему где-то по-настоящему осесть, как чувства и эмоции соседей проникают ему под кожу, всасываются в кровь и заставляют его жить сотнями жизней одновременно. А он слишком рассудителен, чтобы так расходовать жизненные силы.

Но в Дом без номера Микро наведывается часто – наверное, потому что здесь он может не только впитывать чужие переживания, но и делиться своими. Да и просто расслабиться.

Тут живут брат Микро – Доктор, его любимая племянница Катерина и друзья. Как и у многих жильцов Дома, в большом мире у Микро никого нет.

А еще ему нужен я. Тай слишком большая, на кровати не поместится, да и за ушком ее вряд ли захочется почесать. Почему людей это так успокаивает? Впрочем, неважно.

Микро опять пришел, а значит, мне пора домой. Тем более что флейта, увы, в этот раз мне только почудилась…

Ох, Коломбина, Коломбина… Я ничего не забыл, поверь! Я стремлюсь к тебе изо всех сил, просто мне нужно время. Прошу тебя, потерпи еще немного!

Микро лежал на крыше Дома и смотрел на звезды. Осталось буквально несколько секунд, чтобы собраться с силами. Микро положил руки на живот, выдохнул, прикрыл глаза и сжал в руке медальон, который ему дала Нина. Тут же на Микро нахлынули страх перед будущим, нежелание жить дальше… Никаких картинок или образов – только чужая боль и ужас. Зато Нина – там, у себя дома, – теперь могла спокойно встать с кровати, где лежала уже третий день, приготовить себе завтрак и, пока поджариваются тосты, принять душ. Обычные действия, но они стали такими трудновыполнимыми для девушки после смерти тетки. Тетка ее поддерживала – и в то же время не давала вдохнуть полной грудью. Она считала себя стержнем, дубом, вокруг которого обвилась лиана-паразит. Так и говорила: «Нинка, ты – лиана- паразит! Тебе нужна опора. Ты слишком бесхребетная для того, чтобы жить своим умом». Нина верила и так и жила: не своей жизнью, а той, что придумала для нее тетка. Но теперь придумывать стало некому…

Микро корчился на крыше, царапая ногтями покрытие и борясь с желанием завыть в голос. Мысленно он считал минуты до завершения приступа, который обычно длился около часа. Зато потом Нина сможет жить спокойно: боль притупится, как будто после трагедии прошло не три дня, а год. Один час – один