Ангел сам не заметил, как тепло души сидящего рядом смертного проникло ему под кожу и, кажется, даже побежало по венам. Не понимая, что он делает, Мобик принял у бродяги стакан и отпил кофе.
– Латте.
– Что?
– Это латте, друг, – ответил Мобик, пробуя на вкус не только кофе, но и новое слово – «друг».
Так они и сидели молча, пили кофе из одного стаканчика и смотрели на людей, идущих по своим делам. В какой-то момент Мобик почувствовал, что ему пора. Он аккуратно снял с плеч одеяло, укрыл им задремавшего бродягу и поправил зонт в его руке, чтобы не кренился.
Теперь Мобик знал, что делать.
Сначала он постарался, чтобы Слепая Берта смогла поговорить с дочерью. Неважно, что у Берты не оставалось денег на счете и аккумулятор давно сел, да и дозванивалась она со старого, давно снятого со стены автомата – еще советского, с жетончиками.
Потом Мобик вернул утерянный телефон врачу. Того как раз пациенты разыскивали.
Продлил заряд батареи на мобильнике десятиклассницы, ушедшей в загул с подругами. Вечером телефон должен был разрядиться, и она бы так и торчала в районе, где нет метро и уже не ходят автобусы. На всякий случай Мобик привязал к ее номеру вызов такси. Даже со временем вызова угадал.
Еще пришлось вытащить из кармана одного рассеянного папаши пульт от телевизора и положить туда телефон. А то ему скоро забирать из школы ребенка, который, кстати, умеет пользоваться мобильником гораздо лучше своего отца, астрофизика по образованию.
Весь день и всю ночь Мобик носился как угорелый. Он даже не представлял, насколько люди зависят от телефонов, как часто с аппаратами что-то случается и сколько нужно успеть сделать, чтобы всем помочь.
Правда, той самой десятки он так никому на счет и не положил. Других дел оказалось полно.
Утром Мобик пришел к зданию Делового центра. На сэкономленные за ночь десятки он купил два стаканчика латте, новый зонт, одеяло и губную гармошку. Откуда-то ангел знал, что его новый друг давно мечтает о губной гармошке.
Надо ли говорить, что слово «друг» с тех пор прочно обосновалось в его лексиконе? А вот свободная минутка выдавалась всё реже. Ангел даже немного завидовал Бродяге, который давно научился дружить и со своим временем тоже. Да-да, вы правильно поняли – это был тот самый Бродяга!
– Привет, кудесник! Не скучаешь?
Бродяга рассмеялся и выдул несколько нот из новой губной гармошки. С тех пор, как Мобик сделал ему этот подарок, шляпа Бродяги всегда полна мелочи. Нельзя назвать это сказочным состоянием, но ему хватает.
В желтом чемодане, с которым Бродяга уже много лет ходил по улицам города, лежала коробка настоящих гаванских сигар. Их подарила женщина в красных лакированных туфлях: она сидела на скамейке в скверике и горько плакала. Бродяга поделился с женщиной зонтом, яблоком и несколькими философскими мыслями, а она в благодарность вручила ему коробку гаванских сигар.
– Не скучаю, друг. А ты?
Ангел присел на скамейку рядом с Бродягой и с удовольствием вытянул ноги. Отдал стаканчик латте приятелю и счастливо улыбнулся.
– И я не скучаю, друг.
Некоторое время они молчали, курили и пили кофе. Потом Мобик спросил, найдется ли у Бродяги где переночевать, и тот ответил, что у него всегда всё есть.
– Может, накормить тебя обедом? А ты мне сыграешь тот блюз про Париж… У меня есть много сэкономленных десяток.
– Я сыт, друг. До тебя приходила одна мамаша с галдящими близнецами. Я сыграл колыбельную, и крошки уснули прямо в коляске. Она подарила мне целую коробку пончиков! Осталось два. Но ты можешь купить для меня свежую газету во-о-он в том киоске.
Бродяга хитро прищурился и показал Мобику на самый дальний газетный киоск в ряду. Мобик аккуратно поставил стаканчик с кофе и пошел за газетой. Ангел уже подметил, что Бродяга никогда ничего не говорит просто так. Если он сказал, пусть даже вроде как в шутку, с ехидной усмешкой, надо пойти и сделать.
Около киоска он столкнулся с девушкой – тоже ангелом, в очень смешной шапке и белых кожаных перчатках. Он еще подумал, что в таких перчатках ей должно быть нелегко – каждый день стирать приходится.
– А? – удивилась девушка.
– Что? – спросил он, глупо улыбаясь.
Девушка пожала плечами и пошла к киоску, а Мобик вернулся к Бродяге.
– Вот твоя газета.
Бродяга кивнул и продолжил играть. Сейчас звучала какая-то очень тихая и красивая мелодия.
– Это твоя новая песня?
– Нет, друг. Это мелодия вон той девушки, – Бродяга показал на ангела в белых перчатках.
Она стояла, опершись на перила моста, и курила.
– Ты ее знаешь?
– Да и ты должен ее знать.
– А кто она? – удивленно спросил Мобик.
Было в ней что-то… пугающее и притягательное одновременно. Она поймала их взгляды, насмешливо кивнула и отвернулась.
– Она… Она уже уходит, друг, поэтому неважно, – махнул рукой Бродяга.
Странная это была картина: парк, газетные ряды и скамейка, на которой сидит ангел и пьет латте из бумажного стаканчика. Он улыбается своим мыслям и молчит. А рядом – Бродяга в длинной черной шинели играет на губной гармошке. Время от времени он откладывает гармошку и с нескрываемым удовольствием делает очередной глоток кофе.
– А завтра она придет? – неожиданно для себя спросил Мобик.
– Придет. И ты приходи. Я сочиню к завтрашнему дню новую музыку. И газеты прочитаю. Принесешь новые?
– Принесу. Тогда до завтра!
Бродяга только кивнул и продолжил играть. Мобик потянулся и побежал по своим делам, думая о девушке в белых перчатках. Интересно, какой она ангел? Мобик обычно сразу это определял, но с ней не получилось.
А на скамейку к Бродяге присел Варцлав. Впечатление было такое, будто он не подошел, а возник. Р- раз! – и сидит, улыбается, глядя на парк рыжими глазами, слишком яркими для человека.
– Котом ты мне нравишься больше, друг.
Варцлав улыбнулся и протянул Бродяге коробку:
– Скоро весна, и тебе понадобятся новые ботинки. Желтые, как твой чемодан.
Бродяга открыл коробку и довольно засмеялся.
– О да! Это ботинки! Это всем ботинкам ботинки!
Он смеялся так весело и задорно, что невольно улыбнулся каждый, кто в тот момент находился в парке или проходил неподалеку. Смех Бродяги казался наполненным ежеминутной, ежесекундной радостью. Быть счастливым, абсолютно счастливым от какой-то мелочи – редкое умение.
– Я рад, что ботинки тебе нравятся, друг. Может, когда-нибудь ты придешь в них в Дом без номера и останешься там жить. А то забегаешь только для того, чтобы рассказать сказку… Хотя и это я очень ценю, но детям мало.
– Ну, это вряд ли, друг, не обижайся! Ты строишь Дома, в них живут люди. А у меня, смотри, что есть, – Бродяга обвел рукой всё вокруг и продолжил: – У меня есть парк, желтый чемодан, губная гармошка – а теперь и прочные желтые ботинки. А еще отличные сигары и полные карманы друзей. Каждый здесь – мой друг.
Варцлав прекрасно его понимал. Они очень похожи, разве что Бродяга гораздо сильнее и в чем-то мудрее.
– Тебе плохо?
