лысину.
– Вы чем-то встревожены, уважаемый Председатель клуба? – насмешливо промурлыкала Лизавета. – Вас что-то беспокоит?
– Это точно, беспокоит, – неуверенно вздохнув, подтвердил Профессор. – Запах. Дунул бойкий ветерок с того берега, и тут же пахнуло чем-то до боли знакомым. Чем, интересуетесь, конкретно? Извините, любознательные юноши и девушки, но пока не могу вспомнить…. А у тебя, Сергей, почему такое хмурое выражение лица?
– Лодка идёт очень медленно, – недовольно покачал пегой головой начальник метеостанции. – Рыжий как-то неуклюже, с видимым трудом, работает вёслами. Ничего не понимаю.
Валентина подошла к береговой кромке, присела на корточки и, погрузив правую руку в реку, сообщила:
– Странное ощущение, будто бы это не вода, а плотный ягодный кисель, от души насыщенный кукурузным крахмалом, – зачерпнув в ладонь другой руки речной воды, уточнила: – Очень вязкая и тяжёлая водица. Аномальная, короче говоря. Да, встречают нас здесь – в очередной раз – откровенно неприветливо…
Только через десять-двенадцать минут ярко-оранжевая лодка пристала к противоположному берегу.
– Наши выбрались на каменистую косу, – принялась комментировать зоркая Лизавета. – А Рыжий-то знатно подустал, хотя и строит постоянно из себя неутомимого здоровяка. С видимым трудом разжал ладони, освобождаясь от вёсел, а сейчас, болезненно морщась, делает наклоны-приседания…. Теперь выгружают рюкзаки и прочие вещи. Всё, покончили с разгрузкой. Разворачивают надувной челнок носом к нам. Женька садится за вёсла…. Справится ли он с приличным течением и местной аномальной водой? Как бы не занесло лодку в прибрежный коряжник – со всеми вытекающими печальными последствиями.
– Мой брат справится, – пообещала Валентина. – Хиловат и мускулы не накачанные? Может быть и так. Зато не обделён фамильным упорством. То бишь, упрямством. Не подгадит и обязательно выгребет…
Следующие двенадцать-пятнадцать минут прошли в сопровождении отчаянных воплей-криков:
– Жека, не тушуйся! Вперёд! Греби!
– Спиной работай, а не руками! Спиной!
– Правым веслом забирай! Правым! Ещё! Ещё!
– Эй, навались! Молодец! Наддай!
Наконец, лодка причалила в нужном месте.
– Первым делом, разворачиваем плавсредство, – принялся командовать Подопригора. – Женька, иди на нос. Отдыхай и восстанавливай дыхание. Руки затекли? А ты потряси ими. Активней, активней, чтобы полностью восстановить нарушенное кровообращение. Валентина, держи моё ружьишко и пробирайся к брату. Смотри, не сними случайно с предохранителя, оно заряжено…. Так, я приземляюсь на центральное «гребцовское» сиденье. Подом залезает Лиза. Палыч, предварительно оттолкнув лодку от берега, забирается последним и обустраивается на корме…
– Подожди, Серёжа. Не суетись, – попросила Лизавета. – Похоже, что с отчаливанием придётся слегка повременить.
– Почему? Что-то случилось?
– Случилось. Посмотрите-ка, отвязанные аномальщики, на противоположный берег.
– Ничего себе! – испуганно выдохнула Валя. – Кто это бродит, по-деловому принюхиваясь, рядом с нашими рюкзаками? Это же…
– Да, это снежный человек, – со странными нотками в голосе подтвердил Иван Палыч. – Он же йети. Достойный, надо признать, экземпляр.
– Что же это получается? Рыжий оставил карабин на берегу? Вот же, законченный раззява! – возмутилась Лизавета. – Как такому оболтосу можно доверять серьёзные дела? Деятель легкомысленный. Любитель пенного пива…. Лохматое существо, воспользовавшись Пашкиной забывчивостью, подхватило передними лапами карабин за ствол, подозрительно его обнюхало, недовольно фыркнуло, размахнулось и…. Трах-тарабах! Приклад разлетелся в щепки…. Вот же, зараза! Вернее, целых две. Одна – йети. А вторая, естественно, Рыжий…
– Плохи дела, – объявил Женька Петров. – Йети брезгливо отбросил остатки карабина в прибрежные кусты, развернулся и уверенно зашагал в сторону леса. Теперь, помогая себе длинными передними лапами, перешёл на некое подобие ленивой рыси…. Ребята, там же Рыжий и Птичка! Надо что-то делать!
– Валюха, давай сюда ружьё, – велел Сергей. – Быстрее!
– Надеюсь, ты не намериваешься застрелить снежного человека? – неожиданно забеспокоился Профессор. – Этого нельзя делать! Ни в коем случае! Как-никак, древнее реликтовое существо. Стреляй, пожалуйста, поверх его головы, чтобы только напугать.
– Не надо бухтеть под руку. Не мешайте, Палыч…
– Бах! – разнеслось над речной долиной. – Ба-бах!
– Ничего не произошло, – удивилась Валентина. – Лохматый йети, как ни в чём не бывало, продолжает путь. Даже не дёрнулся…. Ты промазал, майор запаса?
– Вот ещё, – ловко перезаряжая ружьё, обиделся Подопригора. – Не дождётесь…. Попал, конечно. Причём, оба раза. Может, у этого снежного монстра очень толстая шкура? Или же под ней наличествует солидная жировая прослойка, в которой и застряли ружейные пули? Не знаю…. Так, вылезайте все из лодки! Живо у меня!
– Серёжа, ты хочешь переправиться на тот берег? – испуганно ахнула Лизавета. – Один?
– Надо же помочь ребятам.
– Не пущу!
– Лиза, есть такое слово – «надо». Понимаешь?
– И-и-и-и…
– Ну, не плачь, пожалуйста. Всё будет хорошо. Я быстро. Раз-два, и уже вернусь за вами. Даже соскучиться не успеешь. Обещаю…
– Бах! – разнеслось над речной долиной. – Ба-бах!
– Похоже, что Сергей промазал, – извлекая из ножен охотничий нож, огорчился Назаров. – Алмаст, как ни в чём не бывало, браво чешет в нашу сторону. Уходим. Попробуем спрятаться в лесу.
– Ничего не получится, – перекидывая через голову кожаный ремешок бинокля, возразила Натка. – У снежных людей – обострённое обоняние. Он нас вычислит – по запаху – вмиг…. Надо забраться на берёзу. Нет другого выхода. Подсади меня, Рыжий.
– Пожалуйста…. Хватайся за нижнюю ветку. Хоп! Уселась? Молодец. Теперь лезь выше.
– А ты?
– Я за тобой…. Хоп. Хоп. Здравствуйте, мадам.
– Мадмуазель.
– Извини. Давай, мадмуазель, ставь подошву сапога на сук. Подтягивайся. Перемещай другой сапог в развилку между этими двумя ветвями. Снова подтягивайся…
– Убери, наглец, ладонь с моей попы!
– Прости, соратница Птичка, – притворно засмущался Пашка. – Это же я сугубо для пользы общего дела. Лезем дальше…. Так, высота уже приличная. Останавливаемся и гнездимся, спустив ноги вниз, на данной толстой ветке. Двигайся ближе. Хватайся за моё плечо. Крепче…. А твой злобный алмаст не заберётся на берёзу вслед за нами?
– Он не мой, а общественный. В том смысле, что насквозь природный. Кроме того, йети не умеют лазать по деревьям. По крайней мере, так мне говорил Афоня.
– Шаман? Врал, наверное, красуясь перед маленькой и доверчивой девочкой.
– Заканчивай трепаться! – рассердилась Наталья. – Шаманы никогда не врут. Не врут и не обманывают. Они, просто-напросто, не умеют этого делать. Мол, не их жизненная стезя…. Вот, из-за тебя, недоверчивого, ремешок порвался. Чуть Лизкин бинокль не уронила вниз. А в карман штормовки не влезает. Куда теперь его девать? Ладно, пусть пока полежит на коленях…. Ой, слышишь? – перешла на испуганный шёпот. – Сухая ветка хрустнула. Хрустнула под чьей-то ногой? Или же под лапой? И пахнет как-то странно…. Это он?
