купить. Где они продаются, а?
— Кого вы решили купить? — сказал папа и уронил на пол хлебницу с хлебом.
— Да питона, что ты так удивляешься? — сказала Маня, нагнулась, чтобы подобрать хлеб, задела боком стол и свалила с него бутылку с постным маслом.
— Вы что, с ума посходили? — закричала Вероника Владимировна. — Сговорились весь дом покидать на пол? — нечаянно прикоснулась к сковороде, затрясла обожжённой рукой и запрыгала возле плиты на одной ножке: — Ой! Ой! Ой!
— Сунь под холодную воду! — скомандовал Валентин Борисович и, обернувшись к дочерям, сказал: — Да вы, мои дорогие, знаете, что такое «питон»? Может, вы думаете, что питон — это такой заводной паровозик или вышитый носовой платок?
— Папочка, питон — это большая толстая змея. Костя нам показывал на картинке. Понимаешь, он болеет, и его тётя наказала, и ему мама с папой не пишут, а у него день рождения послезавтра, и ему грустно — он думает, никто ему ничего не подарит.
— Кому грустно? Кого тётя наказала? У кого день рождения? У питона?
— Да нет же! У Кости! Костя давно о питоне мечтает. Вот мы и решили ему питона подарить. Ты нам дашь денег, папочка?
— О чём это вы там секретничаете? — закричала Вероника Владимировна. — Меня, как всегда, в секреты, конечно, не посвящают! Я тут им суп вари, а у них секреты! Безобразие!
— Ну что ты, Заяц, какие секреты? Просто наши дочери решили купить Косте питона. Как ты думаешь, сколько может стоить один небольшой упитанный питон?
— Питон? — удивилась Вероника Владимировна. — Я думаю, немного. Не больше миллиона. Но, может быть, нам удастся купить маленького питончика, чтобы стоил подешевле. Питон-лилипут Костю не устроит?
— Не знаю, — сказала Катя. — По-моему, ему нравятся большие.
— Где же он большого поселит? Питон ведь, мои дорогие, всю кухню займёт!
— Вот он и поселит его в кухне. А сам с тётей будет в комнате жить.
— Какая прелесть! То-то Глафира Андреевна обрадуется! — воскликнула Вероника Владимировна. — От счастья места себе не найдёт! Захочет к столу присесть — там питон. Захочет к плите подойти — там питон. Захочет тарелку вымыть — и там питон. Всюду один питон!
— Так ей и надо, — сказала Манечка. — Она злая, вредная. Она как Варвара из «Доктора Айболита». Пусть питон её искусает и из дома выгонит! И мы тогда с Катей и Костей у неё поселимся и будем петь песенку:
— Чем же Костина тётя вас всех так рассердила?
— Она любимую Костину книжку выбросила и не хочет Костин день рождения справлять!
— Так, может, Костя сам виноват!
— Ничего не виноват! Он хороший! Знаешь, как жалко его! Его родители другого ребёночка захотели народить, а про него забыли, не пишут ему. Совсем.
— Ерунда какая! Ничего они его не забыли! Просто письма долго идут. Это ведь вам Африка, а не деревня Большие Бугры… А ну, давайте садитесь за стол, ужинать будем.
Все сели за стол.
— Папа, ты не сказал, где его можно купить, — сказала Катя. — Может, нам в зоопарке питона продадут? Может, у них лишние есть?
— Не думаю, — сказал папа. — Лишних они в другие зоопарки дарят. В зоомагазине тоже вряд ли. Там больше мелкой живностью торгуют. А вот, может, на Птичьем рынке? В крайнем случае, не будет питонов, так, может быть, ужа сможем купить… Ужи — змеи симпатичные. И не кусаются. Я бы на вашем месте Косте ужа подарил. По крайней мере, уж всю кухню не займёт и бедной Костиной тёте будет где варить суп и жарить картошку. И вообще, так приятно съездить на Птичий рынок! Давненько я там не бывал!
— И мы! И мы! И мы давненько не бывали! — закричали Катя с Манечкой, вскочили и захлопали в ладоши. — Поедем, поедем на Птичий рынок! Мы там вообще никогда не бывали!
— И правда, поезжайте, — сказала Вероника Владимировна. — Я от вас немного отдохну. И натюрморт мне надо дописать, уже третий день дописать не могу — всё некогда.
— Вот завтра и поедем, — сказал папа. — Ну как, ёжики, решили?
— Решили! Решили! — обрадовались Катя с Манечкой.
На следующее утро папа взял шесть рублей (он сказал, что если питоны в продаже будут, а у них не хватит денег, то он займёт у друга, который живёт рядом с Птичьим рынком), и Катя с Маней и папой поехали покупать Косте подарок на Птичий рынок.
До этого они никогда на Птичьем рынке не были.
И что это за «Птичий рынок»?
И почему «птичий», если там не только птиц продают? Папа сказал, что там можно купить всё — от собаки и морской свинки до прозрачных стеклянных шариков для аквариума и червяков, которыми кормят рыбок.
Кате и Мане говорить этого не стоило.
Катя сразу же захотела купить и собаку, и морскую свинку, и стеклянные шарики, а Манечка предложила купить ещё и червячков, резонно полагая, что червяки на рынке свежее, чем в магазине, и что вуалехвосты Васеньки очень обрадуются свежим рыночным червякам.
Маня даже баночку для червяков взяла. С крышкой. Чтобы червяки не расползлись.
А Катя, потихоньку, чтобы папа не видел, взяла длинную красную ленточку-поводок для собаки и картонную коробку для морской свинки. Она всё это спрятала в сумку, чтобы папа не заметил. А то, если увидит, откажется, чего доброго, ехать на Птичий рынок.
И вот они сели на двадцать седьмой трамвай и поехали.
Они ехали быстро. В трамвае было полно народу. Кате с Манечкой казалось, что все, все люди в трамвае едут на Птичий рынок.
Интересно, кого они хотят купить?
Наверно, вот та старушка едет покупать себе большую пушистую кошку, чтобы поить её молоком из блюдца и гладить по вечерам у телевизора.
А вон тот парнишка решил купить голубей, чтобы запускать их в небо и глядеть, как они там весело летают и кувыркаются в воздухе.
Вон тот маленький мальчик, наверно, хочет купить ежа, чтобы ёжик по ночам пыхтел, как маленький паровозик, и тихонечко топал по квартире — топ-топ-топ, сторожил сон своих хозяев.
А вон тот мужчина несомненно собрался купить злую сторожевую собаку с огромной пастью и сверкающими глазами, чтобы сторожить свою двухэтажную дачу с садом и огородом. Он будет держать собаку на цепи и плохо её кормить, чтобы она стала ещё злее и лаяла на весь дачный посёлок, и все бы её боялись, и никто и близко не смел подойти к даче.
Кате и Мане тот дядька не понравился, поэтому они про него так подумали. У него были маленькие глазки, большие резиновые сапоги, мятая фетровая шляпа на голове, и он грубо толкнул Валентина Борисовича рюкзаком, да ещё и обругал.
Катя с Манечкой очень рассердились на этого дядьку, и Катя сказала Мане, что, будь у них сейчас ручной питон, они бы показали этому дядьке, как ругать их папу. А Маня сказала:
— Хорошо бы злая собака его укусила!
— И на клочки бы разорвала! — сказала Катя.