– И вы любите его? – Глаза Лоррен замерцали, но тут же погасли под его тяжелым взглядом. – Я знаю, кого вы любите, моя сладкая, – сказал он, и в его словах не было нежности. – И это совсем не Мэттью!
– Он хочет жениться на мне, – прошептала Лоррен, словно это было доказательством любви Мэттью.
Казалось, что последовавшая тишина наполнена его презрением. Наконец Алан нарушил молчание:
– И вы сделаете это, воспользуетесь Мэттью, чтобы выбросить меня из своей жизни? – Он улыбнулся своей обычной циничной улыбкой, но в этот раз как-то безрадостно. – Как вам не стыдно! – добавил он и ушел.
Лоррен отвернулась к стене и спрятала пылавшие щеки в подушку. Теперь она все поняла – умышленно и хладнокровно Алан заставил ее полюбить себя. И все ради того, чтобы доказать самому себе, что он может это сделать. И она так глупо позволила себе попасться в его хитромудрые сети, а потом, вопреки своему здравомыслию, начала доверять этому человеку. А теперь ей остается лишь всю жизнь сожалеть об этом.
– Что случилось, любимая? – донесся до нее голос Мэттью. Она оторвалась от подушки и повернула к нему заплаканное лицо.
Мэттью обнял ее, и Лоррен разрыдалась, прильнув к его груди, а он гладил ее волосы, пытаясь успокоить. Дверь внезапно открылась и вошел Алан.
– Лоррен, – сказал он, – я принес тебе несколько газет для…
Лоррен крепче вцепилась в Мэттью, как будто не собиралась его отпускать от себя никогда. Никто из них не обратил на Алана внимания, и он вышел, выразительно хлопнув дверью и поставив точку на всем.
Лоррен немного успокоилась, и Мэттью спросил ее, почему она плачет. Когда она рассказала ему, он только покачал головой.
– Ты слишком серьезно относишься к его словам, – заметил он. – Он наверняка не имел в виду и половины того, что сказал. Просто он любит слова – это его работа.
– Но он подразумевал именно это, я знаю, это так! – настаивала она.
Мэттью пожал плечами:
– В таком случае лучшее, что ты можешь сделать, это выкинуть его из своих мыслей, ведь так?
– Думаю, ты прав. – Лоррен слабо улыбнулась. – Я постараюсь.
Нэнси прогостила у них до Нового года. Она была замечательной гостьей и охотно рассказывала о детстве Алана. Лоррен испытывала одновременно и удовольствие и боль, слушая ее истории. Потом Берил начинала говорить о Лоррен как о маленькой девочке. Алан, который обедал внизу вместе со всеми, пока здесь была его мать, слушал все это вполуха и равнодушно комментировал, если к нему обращались другие.
В канун праздника Алан ушел из дома часов в десять, сказав, что у него важная встреча и он не знает, когда вернется.
– Не до глубокой же ночи? – спросил Мэттью, обнимая Лоррен.
– Возможно, и позже, – ответил Алан и специально задержал взгляд на девушке. – Это будет зависеть от того, насколько я… э-э-э… закручусь.
Лоррен заставила себя никак не реагировать на его слова, только придвинулась к Мэттью. Алан пожелал всем доброй ночи, напоследок бросил насмешливый взгляд на Лоррен и ушел, хлопнув дверью.
Вечером пришел Джеймс. Все вместе они смотрели телевизионные новогодние программы, а когда пробило двенадцать, провозгласили тосты за здоровье каждого и спели новогоднюю песню.
Лоррен не слышала, когда вернулся Алан. Она встретила его на лестнице следующим утром, сонного и раздраженного. Он был в халате и направлялся в ванную. Девушка притворилась, что удивлена тем, что видит его дома.
– Да, – язвительно сказал он, – я вернулся все-таки, не остался где-то на всю ночь. Разочарованы? Мое поведение не соответствует моему характеру?
– Разочарована? – Ее тон отвергал любые претензии на какое-либо чувство. – Я? – Она покачала головой. – У меня есть Мэттью, и я полностью довольна. Кто тут разочарован, так это, по-моему, вы. Видимо, Новый год не оправдал ваших надежд. Или вы утратили силу своей убедительности, что так привлекала противоположный пол?
И она гордо прошла мимо него, с удовлетворением заметив, какую ярость вызвали ее слова.
На следующее утро мать Алана уехала. На прощанье она обняла Лоррен и тепло ее поцеловала.
– Ты обязательно должна приехать и погостить у меня, и как можно скорее, дорогая, – сказала она ей. – Я не хочу, чтобы прошло еще десять лет, прежде чем я вновь тебя увижу. Пусть Алан привезет тебя на школьные каникулы.
Лоррен пообещала, но добавила, что поедет поездом.
– Я не хочу затруднять Алана, – оправдывалась она.
Нэнси нахмурилась:
– Но это не будет для него затруднительно, правда, сын?
– Нет, не будет, – ответил он, насмешливо глядя на девушку, – но будет ли это желательно? Кроме того, у меня может не хватить бензина… Да и кто знает, что еще может случиться в дороге? Помните, что я всего лишь один из тех низких газетных типов, о которых очень плохо думает Лоррен.
Нэнси засмеялась:
– Он просто дурачится, детка. Конечно, он привезет тебя!
– Все же я не уверен в этом, – заметил Алан, и Лоррен быстро, испытующе, выглянула на него, пытаясь найти в его глазах хоть что-то, что уменьшило бы боль от его слов, а Алан продолжал: – Летом обстоятельства могут коренным образом измениться.
– Сын, если ты имеешь в виду, что намерен жениться, – встревожилась его мать, – позволь мне, по крайней мере, увидеть девушку, перед тем как она станет моей невесткой.
– Думаю, что могу пообещать тебе это, мама… если это случится. – И он мягко подтолкнул ее к двери.
«Итак, он собирается жениться на Марго», – думала Лоррен, пытаясь скрыть свое страдание.
После этого она еще больше сблизилась с Мэттью. Ей нравилось греться в лучах его теплой любви и успокаиваться в его объятиях, особенно когда Алан был рядом.
В школе начался новый семестр, и Лоррен продолжила свои эксперименты с газетным проектом. Рассказывая об этом в учительской комнате Анне и другим преподавателям, она заметила среди них мисс Гримсон.
– Вы абсолютно не правы, – строго сказала она Лоррен. – Я уже говорила вам прежде – это не по программе, так что вы, по моему мнению, просто тратите время своих учениц на такие легкомысленные темы.
Она повернулась к девушке спиной и гордо удалилась.
– Остерегайся, Лоррен, – усмехнулась Анна, – если ты не будешь заботиться о себе, станешь такой же, как она. – И подруга пристально посмотрела на волосы Лоррен, которые та вновь стала туго стягивать сзади.
Лоррен взглянула на мисс Гримсон, сидящую в противоположном углу комнаты с третьей чашкой чая в руках. Ее седые и безжизненные волосы были уложены в пучок на затылке. На лице, морщинистом, с пергаментной кожей, лежала печать неодобрения всего и всех. Глаза, острые, с притаившимся и никогда не покидавшим их критицизмом, выражали воинственную непреклонность ее взглядов.
– Никогда! – тихо прошептала Лоррен подруге. – Я никогда не стану такой, как она.
– Однако ты идешь по ее пути. Твои разочарования в любви способствуют этому. Предупреждаю тебя – если ты позволишь себе скиснуть и озлобиться, превратишься вот в это.
Несколькими днями позже Лоррен вызвала к себе директриса. В перерыве девушка сказала об этом Анне, и та заметила, что это дело рук мисс Гримсон.
– Они подруги, Лоррен, и сплетничают постоянно. Готовь ответы заранее. Не позволяй старой драконше проглотить тебя.
Как только Лоррен села напротив директрисы и увидела ее холодные глаза и одутловатое лицо, она
