разведку! Генерала, без сомнения, человека заслуженного, тут просто подвела память: будь такое хоть мало-мальски возможным, названный им налёт оказался бы без малого равным всему объему боевой работы египетской ударной авиации за описываемый период, не говоря уже о том, что советским лётчикам, действительно находившимся в Египте, тем же вышестоящим начальством категорически запрещалось пересекать линию боевого соприкосновения и залетать на вражескую территорию во избежание вполне реального неприятного исхода с гибелью и пленом (даже имевший место в действительности случай стычки советских истребителей с израильтянами 30 июля 1970 года с потерей четырёх МиГ-21 и гибелью трёх лётчиков состоялся западнее канала, над Сохненской долиной в воздушном пространстве Египта). Объясняя задачу прибывающим военным, один из партийных чинов в советском посольстве в Каире напутствовал офицеров: «Попробуйте только попасть в плен к евреям -партбилеты на стол положите…»
Проявлять геройство на чужой войне, да ещё и вылетая на вражескую территорию, никто и без того не рвался
- достаточно было полного набора трудностей и лишений в чужих песках, с трудом переносимом пустынном климате с массой экзотических болезней. Правда, по сравнению с прочими загранкомандировками Египет предоставлял возможность хотя бы заработать
- здесь военным платили в валюте, и за год вполне можно было скопить на «Волгу», не говоря уже о недоступном дома выборе товаров в местных лавках, из-за чего направление в Египет у военных котировалось куда выше, чем возможность «оказания братской помощи» иной «дружественной стране».
«Война на истощение» порядком ослабила собственные силы египтян. Нанеся противнику некоторый ущерб и заставив того мобилизовать силы для противостояния в зоне канала, египетская армия и экономика лишились куда больших ресурсов - от уничтоженной боевой техники до объектов инфраструктуры, подвергавшихся налётам израильтян. Только ИБА египтян за время конфликта потеряла без малого треть своего состава и при тех же темпах через год-другой вообще оказалась бы у разбитого корыта. Что касается восполнения потерь, то и без того с 1970 года производство боевых модификаций Су-7 на Комсомольском авиазаводе осуществлялось почти исключительно для удовлетворения экспортных заявок: в этом году были сданы 85 'коммерческих* машин, а в 1971 году - 44 Су-7БМК.
Советским представителям по линии МИД ещё в январе 1970 года поручалось постараться убедить египтян в бесперспективности дальнейшего продолжения «войны на истощение». Израилю непрерывное напряжение сил тоже обходилось недёшево, и стороны пошли на переговоры. Обменявшись напоследок несколькими авиаударами, стороны 7 августа 1970 года заключили перемирие.
Впрочем, прекращение огня было оговорено только на три месяца, а выигранное время противники использовали для восполнения потерь и подготовки новых военных планов.
Приход к власти нового президента Анвара Садата после смерти Насера в сентябре 1970 года не остановил раскручивающегося маховика военных приготовлений, и политическая линия на конфронтацию с Израилем оставалась прежней. Продолжающейся опоре на советскую поддержку не помешала и провозглашенная новыми властями т.н. «майская исправительная революция» (оказывается, бывают и такие), в ходе которой избавлялись от некоторых радикальных социалистических перегибов Насера и деятелей его ближнего круга. Тогда же, 28 мая 1971 года, в Каире был подписан советско-египетский договор о дружбе и сотрудничестве с протоколами о поставках современных вооружений.
Весной 1972 года начались поставки Египту новейших тогда истребителей-бомбардировщиков с изменяемой геометрией крыла Су-17. 16 мая 1972 года на базе Каиро-Уэст в присутствии министра обороны СССР Г. Гречко и главкома ВВС П. Кутахова были устроены «смотрины» для прибывшего туда президента Садата - в числе прочих новинок авиатехники над головами присутствующих пронеслись и первые полученные Су-17. Правда, партия новых истребителей-бомбардировщиков была небольшой и включала всего 16 машин, а основой парка ИБА оставались те же «Су-седьмые».
Сразу по истечении трёхмесячного перерыва Египет предпринял очередную пробу сил, при которой 1 1 сентября над Синаем был потерян один Су-7БМК, сбитый силами ПВО.
Однако настоящее испытание было впереди - готовя «великую войну за освобождение арабских земель», в Генштабе Египта издали приказ № 200. Согласно приказу, лётный состав ВВС страны должен был неотлучно находиться на аэродромах у самолётов в ожидании команды. Правда, вновь назначенный командующий ВВС генерал Фатхи откорректировал директиву, указав, что «по сложившимся традициям» он не может держать лётчиков на службе больше трёх суток и должен отпускать их домой, к семьям (присутствовавший при этом полковник В.Б. Иванов, порученец Главного Военного Советника генерал- полковника В. В. Окунева описывал «озадаченный и грустный вид» своего шефа после такого заявления.)
Макет южной части Суэцкого канала, использовавшейся египетскими военными при подготовке октябрьской операции На израильском берегу (но фото он слева/ отмечены цели и объекты инфраструктуры, по которым предстоит нанести удар
Октябрьская война / 973 года, день первый; под огнем египтян горят танки и машины израильской механизированной колонны. Район Дроро, северный фас канала
Впрочем, всё это были только «цветочки»… «Новый курс» Садата на сотрудничество с Западом требовал политических перемен. Сохраняя хорошую мину при не очень удачном раскладе, советское правительство продолжало хвалить политику Египта, чьи «миролюбивые силы ведут упорную борьбу за ликвидацию последствий израильской агрессии, за установление на Ближнем Востоке справедливого и прочного мира», причем заявлявшаяся израильтянами готовность отвести свои войска и открыть судоходство по Суэцкому каналу клеймилось как попытка «втянуть арабские государства в длительные переговоры и добиться затягивания всеобщего урегулирования». Даже летом 1973, когда до войны оставались считанные месяцы, газета «Правда» в передовице сообщала, что «Египет официально выступает за урегулирование арабо- израильского конфликта политическим путем», сетуя о том, «как далеко заходят израильские сионисты в своей агрессивной политике». Сами арабы были несколько меньшими святошами: президент Садат в феврале 1973 года на встрече с журналистами откровенно заявил о «подготовке Египта к битве за освобождение оккупированных земель».
На смену «худому миру» неизбежно должна была прийти «добрая война».
На проходившей в Каире чрезвычайной сессии Совета совместной обороны арабских государств в конце января 1973 года было решено создать единое военное командование вооруженных сил Египта, Сирии и Иордании. Главнокомандующим назначался военный министр Египта генерал Ахмед Исмаил Али. Определены были три будущих фронта: Северный (Сирия), Восточный (Иордания) и Южный (Египет).
Правда, вскоре иорданцы, поразмыслив и припомнив опыт участия в подобных затеях, каждый раз лишавших их солидного куска территории, решили не испытывать очередной раз судьбу и отказались от участия в военной акции (за что король Хуссейн был проклят за отступничество и почему-то назван «фашистом»).
Тем временем в июне 1972 года президент Садат пригласил к себе посла СССР В. М. Виноградова и генерала ВВС Окунева и, по словам посла, «внезапно безо всякой мотивировки и с большим раздражением» объявил о завершении миссии советского военного персонала в Египте.
Другим участникам встречи разговор запомнился в иных тонах: Садат выразил «искреннюю признательность» за помощь и обучение своих военных, тут же предложив в недельный срок вывести весь многотысячный советский контингент домой.
На продолжении военных поставок, однако, такое «выяснение отношений» не сказалось - экономические связи и многомиллионные контракты были куда прочнее декларируемой «нерушимой дружбы». Садат по поводу продолжающихся заказов советского вооружения выражался прагматично: «Должником быть всегда выгоднее, чем кредитором - ему уже не могут отказать» (тут президент немного прибеднялся -египетская сторона была далеко не самой обделённой и исправно платила за поставки, являясь одним из наиболее исправных партнеров; даже за советскую помощь в грандиозном строительстве Асуанской плотины, от
