— А это уже точно, что она сестра Виктора Ивановича и Якова?
— Конечно, точно. Только она об этом словно забыла, а мы боимся первыми начинать разговор. А это что у тебя за папка, Иван?
— Этой папке цены нет, так сказал наш особист.
Гурьбой вошли во двор, поставили мотоцикл на ноги, Иван положил папку на скамейку. На веранде показался Виктор Иванович.
— Отец, видишь, папка? Это то, что осталось от Денисова.
— А сам куда девался?
— Говорят, ему грозит «вышка».
— Может такая же, как раньше? Даже от суда ушел, гад.
— Теперь не уйдет: его накрыли с огромной суммой — два чемодана драгоценностей, разбой, убийства, в общем — все в папке.
— Посмотрим! — и Виктор взял папку.
На веранде сидела Рита Ивановна, укрыв плечи пледом, хотя было тепло. Она неотрывно смотрела на поросшие лесом горы, на меняющиеся расцветки осенних пейзажей и молчала. Молчала даже тогда, когда заходил разговор, касающийся ее, поэтому обрадовавшиеся от того, что она все же встала, мужчины старались поменьше разговаривать вообще в ее присутствии. Николай Николаевич утверждал, что это пройдет само собой. Спала она хорошо, ела значительно хуже. По внешнему виду нельзя было утверждать, что она явно изменилась в худшую сторону, только глаза стали какие-то уж совсем безразличные, отрешенные, казалось, что все окружающее ее совсем не касается. Вначале все испугались — подумали, что она потеряла дар речи, но однажды она, глядя на восход солнца, очень четко сказала: «Какая красота, какая божественная сила в этом явлении!» Николай Николаевич, стоявший рядом, попытался поддержать разговор, но Рита вновь замолчала. И сейчас, не обращая никакого внимания на мужскую суету, она сидела и смотрела вдаль на горы.
Николай с Иваном сели обедать. Яков примостился тут же за столом, Николай Николаевич был за повара, а Виктор ушел в дом и углубился в чтение папки, но буквально через несколько минут он выскочил оттуда и взволнованно сказал:
— Вы смотрите, что этот гад говорит!
— Кто? — не понял Николай Николаевич.
— Да Денисов!
— Это на допросе? — переспросил Яков.
— Конечно, с первых слов — и вранье!
— А ты откуда знаешь? — спросил дядя Коля.
— Да я там жил, я пацаном в этих краях бегал, что я — Чулыма не знаю? — кипятился Виктор.
Рита Ивановна, услышав слово «Чулым», медленно повернула голову в сторону Виктора, но никто не обратил на это внимания. А Виктор продолжал.
— Смотрите, что он говорит! Следователь задает вопрос: «Откуда у вас эти драгоценности?» Денисов отвечает: «Одну контру белогвардейскую кокнули». Следователь: «С кем и кого «кокнули»? Денисов: «Со Свиридовым же, а кого, мы и сами не знали: приезжие они, жили, правда, в разных местах, но чем-то были связаны друг с другом. Которого мы прирезали, был значительно моложе тех стариков». Следователь: «А откуда у этого «контрика», как вы говорите, чемоданы драгоценностей?» Денисов: «Я думаю, что у него было их больше, но он куда-то спрятал гроб, а в гробу и были те драгоценности». Следователь: «Какой «гроб»?» Денисов: «Да обыкновенный, дубовый!» Следователь: «Зачем же этому человеку понадобился гроб?»
После этих слов Рита Ивановна даже подалась вперед так, что это заметил Николай Николаевич и настороженно стал наблюдать за ней. А Виктор продолжал читать:
— Денисов: «Он охотился за двумя пожилыми людьми, которые жили в соседней деревне, они знали, где спрятаны эти драгоценности».
И вдруг все вздрогнули: так резко и громко, почти крикнула Рита:
— Стойте! Это же родители Софьи Ивановны, а тот, кто за ними охотился, был Поляков Сергей Сергеевич, штабс-капитан царской армии.
— А вы откуда знаете? — машинально спросил Виктор.
— Я знаю, я знаю, я долго думала об этом, — и Рита, повернувшись всем корпусом к мужчинам, к большому изумлению и радости, уже тихо сказала: — Читайте, Виктор Иванович!
Все сделали вид, что ничего не произошло, и стали еще внимательнее слушать. А Виктор читал:
«Следователь: А зачем же было охотиться за ним, если вы знали, у кого драгоценности?
Денисов: Еще чего, зачем же нам лазить по лесам, когда этот проходимец все равно на нас бы вышел. А когда старуха померла, мы заволновались, думали, что старик уедет и уже хотели его сцапать, но дед оказался крепким. Похоронив бабку, стал сам ходить в горы с лопатой.
Следователь: А почему вы не заявили в милицию? И что, кроме вас, никто этого деда не видел?
Денисов: В том-то и дело, что не видел. Они жили у бывшего белого и, по-моему, за большие деньги.
Следователь: А как же вы узнали? Денисов: Так он был наш сосед. Следователь: А как фамилия была вашего соседа?
Денисов: Так Свиридов же! Следователь: Так что, Свиридов был белым офицером?
Денисов: Отец его, а Свиридов-сын был чуть старше меня, вот он и сказал мне об этом. Потом мы стали следить и увидели этого моложавого. Вот тут-то и решили: зачем нам следить за дедом, когда за ним уже есть слежка. Мы проследили, где живет молодой, и поняли, что он живет в соседней деревне так же нелегально, у кузнеца».
Тут Виктор остановился и сказал:
— Я этого кузнеца хорошо знал, знал его сыновей — они оба погибли в войну. Не мог он жить у этого кузнеца, вранье это.
— Ладно, читай дальше, — попросил Яков.
Виктор стал читать дальше:
«Следователь: А почему вы были так уверены, что потом возьмете добычу?
Денисов: Я не был уверен, я думал, что там ничего хорошего нет, но Свиридов подслушал разговор деда с бабкой, когда она была еще жива. Та, почувствовав, что заболела, уговаривала мужа уехать, но старик так закричал на нее: «Целое графство потерять!»
Тут Рита опять не выдержала:
— Все! Все! Все! Это были Чубаровы, а за ними охотился штабс-капитан Поляков. Какой ужас! Дочь благословила мужа убить своих родителей! Какой кошмар!
— Вы хотите сказать, что Софья Ивановна знала все и притворялась?! — спросил дядя Коля. — Не может быть!
— Не только знала, но и следила за всем этим: ее информировал Поляков, почитайте письма, которые вы, же и нашли.
— Вот так Рита Ивановна! — проговорил дядя Коля.
Но Рита Ивановна вдруг стала строгой и серьезной, как прежде:
— Я не Рита Ивановна, а Раиса Ивановна — вам-то уж пора бы знать!
Громкое «Ура!» так прокатилось по старой улице, что залаяла соседская собака и закудахтали куры. Мужчины, не сговариваясь, схватили Риту Ивановну и понесли в сад. Николай Николаевич пытался воспрепятствовать этому, но сама Рита, улыбаясь, произнесла:
— Да пусть молодежь потешится!
Яков, Виктор, Николай, а особенно Иван были полны восторга. Они уложили Риту Ивановну в гамак и стали качать как малое дитя, напевая:
Наконец-то и мы тоже
Настоящая семья,
И теперь ничто не сможет
Оторвать нас от тебя!
Угомонившись, все сели снова за стол. На самое почетное место усадили Риту Ивановну, и зажурчал
