Соломин удивился, насколько это зрелище было грандиозно и внушительно, будто он угодил в храм.
– Сколько же здесь всего? – спросил он урядника.
– Четыре тыщи по описи. А патронов почти целый мильен, так что весь божий свет насквозь пропалить можно.
– Тут на целую дивизию, – уточнил Исполатов.
Урядник подкинул в руке берданку, продернул затвор.
– Работает на ять... Приходи, кума, любоваться!
Берданка целых 25 лет верно служила русской армии. Это было неплохое оружие с откидным скользящим затвором. Потом знаменитый инженер-генерал С. И. Мосин из однозарядного сделал оружие пятизарядным, и с тех пор славная «мосинская» винтовка заработала без перебоев на страх врагам России...
Андрея Петровича разбирало любопытство:
– Но откуда же здесь столько оружия?
– А черт его разберет, – отозвался Сотенный.
– Наверное, – догадался Исполатов, – когда берданки стали заменять в войсках винтовками, тогда и завезли их сюда. Свалили и забыли, как частенько бывает на Руси великой...
В канцелярии Соломина поджидал Расстригин.
Народное ополчение
– Что было, то сплыло, – сказал он пасмурно. – Очень уж густо вы соли на хвост мне насыпали. Но вчерашние щи подогревать не станем, давай заварим свежие... По рукам, што ли?
Такого поворота Соломин никак не ожидал. Прямо в лоб он сразу огорошил живоглота вопросом – имеет ли тот торговые связи с японскими или американскими фирмами?
– Да бог с вами! – заволновался Расстригин. – Коли начистоту пошло, так я Камчатку-то стригу, это верно, крику с этого дела имею много, а вся шерсть другим достается. Раскрою своих агентов: универсальный магазин Кунста и Альберса во Владивостоке, первогильдейский Чурин в Иркутске – ему тоже стриги в хвост и в гриву, а в Благовещенске – китайский купец Тифонтай, что на русской дуре женился... Я вам это как на духу!
Он снял шапку и бросил ее на стол.
– Война ведь, – сказал Расстригин. – Сейчас не такое времечко, чтобы нам с тобою собачиться...
– Ладно, – примирился Соломин. – Я враждовать не желаю. У нас ныне общий враг, вот с ним и давайте драться.
Он проследил, как рука Расстригина исчезла в кармане шубы, вытягивая наружу бумажник, готовый лопнуть от изобилия радужных «екатеринок», и с огорчением заявил Расстригину:
– Все было так хорошо, так мило беседовали, а вы своими деньгами все испортили... Прошу – не надо.
– Как это не надо? – взъярился купец. – Да ты у меня в печенках застрял. Хоть в ногах изваляйся – я тебе копейки не дам. Не тебе же и даю – на одоление супостата!
– Это дело другое. Заприходуем как пожертвование в пользу отечества. От души могу сказать – не ожидал.
Расстригин безжалостно опустошил бумажник.
– Мы ж не звери... все понимаем, – сказал он.
– Я тоже все понимаю и доложу начальству, чтобы оно вознаградило вас за рвение медалью на аннинской ленте.
– Медаль нам не помешает. Это уж будьте спокойны! Носить будем – точно. С медалью человек издаля видится...
Он захлопнул бумажник, как прочитанную книгу.
– Говорите, чего еще с меня надо? Из шкуры вывернусь, нагишом побегу по снегу, а для отечества постараюсь.
– Для отечества? – прищурился Соломин. – Так передайте доктору Трушину, чтобы не показывался мне на глаза.
Расстригин понял, в чей огород запущен камушек.
– Ясно, – крикнул он, поворачиваясь к двери.
– Нет, вы останьтесь. Сейчас соберутся люди, дабы обсудить положение. Вы уже немало наторговали здесь всяко и разно, но Камчаткою торговать не станем... Верно ведь?
– Еще бы! Камчатка – кормилица наша...
На собрании каждый говорил, что думал.
– Всегда эдак было, – выступил Блинов, – что Русь спасалась ополчением народным. Так было во времена Смутные, так в двенадцатом, а в пятьдесят четвертом адмирал Завойко тоже призвал Камчатку под ружье – и отказу он не слышал.
Не терпелось дать совет и Расстригину:
– Вестимо, японцы полезут с Охотского моря, чтобы быть поближе к нересту лосося, а у нас там кораблей – фига!
Прапорщик Жабин тут же отчитался:
– Японскую шхуну, что притащил Кроун в Петропавловск, я по малости, сколько сил хватило, упорядочил для плавания, теперь бы сообща ее просмолить да проконопатить. Компаса на ней, конечно, нету, но я ведь гидрограф – проведу корабль, куда надобно, по одним звездочкам...
Было неясно, как поведет себя во время войны Камчатское торгово-промысловое общество. Не исключено, что, фрахтуя корабли у Соединенных Штатов, Бригген и Губницкий смогут прорвать морскую блокаду под нейтральным флагом. Когда Соломин высказал это мнение, никто не поддержал его.
– Не станут они в нашу заваруху соваться! А японцам в этом годе, – посулил Егоршин, – хвоста селедки не дадим пососать. Пущай шпроты из жестянок трескают...
Исполатов не принимал участия в общей беседе.
– А что вы скажете? – спросил его Соломин.
Бывший офицер высказался по существу:
– Расстригин прав – надо ожидать, что летом японцы попробуют десантировать именно на западном побережье. А твердый снежный наст продержится на Камчатке до середины мая, и это обстоятельство всем каюрам надо срочно использовать... За прошедшую зиму охотники, конечно, уже расстреляли по зверю патроны к винчестерам. Значит, необходимо в кратчайшие сроки снабдить Камчатку берданками с запасами казенных патронов. Моя упряжка, скажу без хвастовства, лучшая в уезде. Да будет мне благосклонно дозволено, чтобы я доставил в Явино и Большерецк оружие и инструкции?
Это одобрили. Сообща решили украсить ополченцев Камчатки отличительным знаком – крестом для ношения на шапках. Крест быстро нарисовали на бумаге, пригласили кузнеца.
– Можешь ли быстро намастерить таких вот крестов?
– А сколько их вам?
– Штук с полсотни, – сказал Соломин.
Раздался дружный хохот, смеялся и кузнец.
– Вы еще плохо нашу Камчатку знаете! Да тут все подымутся от мала до велика, даже бабы за мужиками пойдут... С полсотнею ополчения, – сказал Блинов, – и возиться не стоит. Руби крестов с тысячу – не меньше.
– Вы, господа, не тем занимаетесь, – выговорил Исполатов. Сняв со стены карту Камчатки, он разложил ее на столе. Палец траппера от южного мыса Лопатка поднимался все выше к северу, до самой почти Гижиги. – В устьях каждой реки необходимо выставить вооруженные заставы. Наладить между ними связь. В каждой деревне создать дружины... Работы много, и я еще раз говорю вам – торопитесь использовать твердый наст для развоза по Камчатке оружия. Сейчас это самое насущное для обороны.
– Ну хорошо, – сказал Соломин, заново обретая права и авторитет начальника, – завтра начнем развозить берданки.
Исполатов уже шагал к дверям – запрягать собак.
– Сегодня! – сказал он. – Пока держится наст...
На улице его ждали собаки: Патлак, Керемес, Фаворитка, Ермак, Обалдуй, Мальчик, Жиган, Нахалка,
